Отзывы на книги автора «Алесь Адамович»

"Как объяснить эту способность людей, народов
помнить одно и не помнить другое?"

Страшно, жутко страшно…
Забыть, завязать глаза, заткнуть уши и убежать.
Не помогает…
Отвлечься, забыться. Неа…
Стереть память. Но надо помнить, надо читать..
Не знаю, надо ли?
Это самая-страшная-книга, из мною прочитанных.
Если вы думаете, что страшно про маньяков, серийных убийц, про монстров и зомби…ха! Ну уж нет.
Страшней всего про человека, который хочет жить, который хотел спастись.
Страшней всего про карателей.

Они уверены в своей правоте, в своем заслуженном праве сеять смерть, они мнят себя богами, которые способны миловать в сиюминутном порыве, и покарать от излишнего раздражения, они мнят себя иудами, но даже это для них слишком гуманное название.
Каратель - существо абстрактное, обтекаемое, сгусток мерзости и вони, от постоянного страха за свою дешевую шкуру, от постоянного желания выслужиться, от дикого хватания за любые соломинки, что бы сохранить дерьмовую жизнь, не стоящую ломаного гроша, жизнь побитой, грязной "собаки", грызущей все и вся на своем пути. Каратель без нации, времени и места.
Их много - предатели, дезертиры, пленные, обиженные, озлобленные, перевоспитанные.

Те, кто Просто-Хотят-Жить. Они хотят спать, жрать, бесконечно оправдывая дикую жестокость.
Адамович «выворачивает мозг» типичным представителям этих недочеловеков (жаль не прямом смысле, в такие моменты я излишне кровожадна).
Порой повествование представляет собой поток сознания с перевернутой моралью, с диким желанием оправдаться, отмыться, с мечтами измениться, забыться, вымолить… обоже… это еще страшней.
« я исправлюсь» «я был с затуманенным мозгом» «я излечусь» «я отмоюсь»

Да как вообще эти люди способны спать, как у них не останавливается сердце от ночных кошмаров, как они не сдохли за сараем вывернув кишки от тошноты, как их мозг не разорвался от судорожного поиска оправдать свои поступки.
А еще… я всю книгу ждала появления доблестной советской армии… эх…

Не могу оценить эту книгу… это как поставить оценку самой войне.
Это даже больше чем пять звезд автору.
Она очень густая.
Она вся мокрая от крови.
Она пропахла гарью с тошнотно-сладковатым запахом.
Она кричит и воет дико, страшно, надрывно, разрывает и выворачивает.
Она оставляет после себя навязчивый металлический привкус.
Она очень страшная, потому что каратели не привязана ко времени, они всегда и всюду. Пока есть желающие взрастить необузданную жестокость, пока есть желающие повиноваться и оголять клыки, убить 300 человек, что бы выжить самому.

Эту книгу не хочется обсуждать.
Лучше помолчать минуту…
А потом еще…

...сидит мальчик. Мне показалось, что ему лет шесть. Я спрашиваю: ,,Что ты здесь делаешь?” Он говорит: ,,А я пришёл сюда умирать”

Алесь Адамович, Даниил Гранин - "Блокадная книга"
Блокадная книга

Я горжусь тем, что жил в одном доме с Владимиром Колесником. Русскоязычной книжной аудитории он известен именно по этой книге, где он вместе с автором идеи Алесем Адамовичем и известным белорусским поэтому Янкой Брылем собрали поистине необъятный материал, который важен именно для нас, тех белорусов, которые не знают (слава богу) и никогда не жили во времена войны, войны, где человечество заведомо обречено на проигрыш, ведь на ней убивают не только военные военных, здесь умирают все, а если еще и война приобретает расистский оттенок и наказ на истребление другой нации, то такая война превращается в ад кромешный.

Понятно, что писатели просто разделились и поехали по тем маленьким деревням, которые постепенно уже отстроили и там еще живут люди, которым удалось пережить это тяжелое время плена и тотального уничтожения славян фашистами. Именно эти - простые и понятные каждому человеку истории - доходят до самой глубины души. И, главное, ты понимаешь, никогда нельзя допустить войны, когда человек будет убивать человека. Нельзя допустить!!! Нельзя!!!..

Хочу рассказать о Владимире Колеснике. Конечно же я был маленьким, многое не помнил, да и он меня лично не знал, живет такой мальчонка в соседнем подъезде. Он такой добрый, приветливый, очень интеллигентный и ухоженный дядюшка-профессор. А как его любили студенты! Он у них читал историю белорусской литературы в местном пединституте (и я потом работал в нем, гордился). Владимир Андреевич дружил с Янкой Брылем, Владимиром Короткевичем. А его знаменитый капор, в котором он всегда появлялся на улице... нашел в интернете его фотографию:

Смотришь ему в глаза и сразу веришь каждому слову, исходящему из его уст, вот таким я его запомнил из детства.

Что еще хочется сказать другими читателям? Такие книги читать нужно, чтобы знать, понимать других людей, в странах которых идет война. Чтобы не повторять ошибок, чтобы быть выше и чище, чтобы когда нужно, защитить своих близких. Сейчас уже почти никого не осталось в живых, но память о тех мертвых и выживших, она остается навсегда, благодаря таким книгам.

В советской литературе есть несколько страшных и очень страшных книг о Великой Отечественной войне. Страшность которых заключается вовсе не в триллерском и ужастиковском содержании или в страшно-ужастиковских эпизодах и мизансценах — как ни крути, современный читатель крепко натренирован чтением всякого рода вампирских саг, ходячемертвецовых романов, байками из склепов и прочей мистико-потусторонней чепухой. И в особенности ещё и соответствующими фильмами...

Страшность книг о войне — подлинная их страшность и ужасность — заключается как раз в полной реалистичности описываемого, в полном соответствии той правде и истине, которая записана сухим языком протоколов свидетельских показаний и просто рассказов и воспоминаний людей, переживших ту войну и оставшихся волей провидения, случая, везения живыми.

Это некоторые книги Светланы Алексиевич. Это книга Астафьева "Прокляты и убиты". Это романы Гроссмана. Это романы и повести Василя Быкова, Ванды Василевской, Эммануила Казакевича. Это "Хатынская повесть" Алеся Адамовича...

Книга написана уже очень давно. И уже давно раздаются в мире и в Европе голоса и призывы забыть Вторую Мировую войну, потому что дескать мир уже живёт в другом времени и в других отношениях. Мало того, есть уже и люди и политики и государственные режимы, вовсю перелицовывающие историю Второй Мировой и Великой Отечественной и ставящие всё с ног на голову...

Ни к чему не хочу призывать. Просто хочу попросить — если вы ещё не читали эту книгу, то просто прочтите её... А потом загляните себе в душу — с кем вы?

В этом году исполняется 73 года со Дня Победы в Великой Отечественной войне. Все ужасы войны остались далеко позади. Ветеранов становится все меньше. И уже выросло не одно поколение людей, знающих об этой войне со страниц книг и с экранов телевизоров.

Стыдно признаться, но я за свою жизнь прочла всего 4-5 книг о войне. Ну не моя это тема, я человек мирный и неконфликтный. Но в преддверии очередной годовщины Победы решила прочитать что-нибудь на военную тематику. Мой выбор пал на «Хатынскую повесть».

Алесь Адамович, автор «Хатынской повести», знает о войне не понаслышке. Во время оккупации он воевал в партизанском отряде. Наверно поэтому книга получилась такой реалистичной и очень тяжелой в эмоциональном плане. В большинстве своем мы не представляем, что пришлось пережить людям, оказавшимся волею судьбы на оккупированной территории.

Главный герой Флориан Петрович Гайшун, преподаватель университета, в годы войны партизанил в белорусских лесах. Спустя почти три десятилетия он с женой Глашей и сыном едет на открытие памятника партизанам, едет на встречу со своим прошлым. Там в лесах и болотах он не раз находился на грани гибели, видел смерть своих товарищей.

В семнадцатилетнем возрасте Флёра Гайшун уходит в партизаны. Пока Флёра воевал в отряде Косача, фашисты сожгли его деревню и местных жителей. Так погибла его мать и сестренки-близняшки. Да и сам он едва спасся, когда фашисты сжигали деревню Переходы.

Во второй половине книги автор приводит документальные материалы (отчет об уничтожении деревни Борки), рассказы очевидцев - людей, чудом выживших в тех страшных событиях, но потерявших близких людей. Читаешь их и становится жутко. Как можно убивать мирных жителей, беззащитных детей, несчастных женщин, беспомощных стариков? И жить после этого дальше, есть, ходить, думать, просыпаться по утрам, чтобы опять лишить кого-то жизни. Почему для некоторых собственная жизнь важнее жизней тысяч других людей? Бедные женщины-матери вынуждены наблюдать мучения и смерть своих детей. Меня задела одна фраза, сказанная матерью своему сыну в амбаре, который позже сожгут:

– Сынок, сынок мой, зачем ты в эту резину обулся? Твои ж ножки очень долго будут гореть. В резине.

Комментарии излишни.

Из некоторых деревень люди сами бегут в леса и болота. Выкапывают ямы в земле и прячутся. Уж лучше так, чем сгореть заживо или быть расстрелянными в собственном доме.

Самое страшное, что эти зверства, расстрелы, поджоги становятся вполне обыденной «работой» для фашистов, полицаев и карателей:

Казнь была произведена планомерно и без особых происшествий, если не считать одной попытки к бегству. Большинство жителей деревни сохраняло самообладание и шло навстречу вполне заслуженной судьбе, которая вследствие их нечистой совести не являлась для них неожиданностью

(об уничтожении деревни Заболотье)
А ведь по всей стране были уничтожены тысячи деревень и городов, миллионы людей были расстреляны, сожжены, умерли от голода и ранений.

Моя оценка: 10. Хотя очень сложно оценивать подобные книги. Трудно сказать понравилось или нет, когда в книге описываются такие ужасы. Страшно представить, что довелось пережить людям в годы ВОВ. Но книгу советую прочитать всем, не зависимо от пола и возраста, хотя бы для того, чтобы знать какой страшной ценой далась победа.

«Назвался груздем – полезай в кузов». Народная мудрость.

Адамович таки сумел сбить меня с ног второй раз, а я еще после первого не стабилизировалась. Препарируя участников отдельно взятой масштабной карательной операции по восходящей (от рядового пулеметчика из коллаборационистов до главы батальона – истинного арийца с тягой к малолетним полькам), он не брезгует никакими художественными приемами, чтобы показать их на диво сложный внутренний мир: нелинейное повествование, поток сознания, сюрреалистические вставки (типа разговора мертвого бога с такой же мертвой проституткой). И на выходе получается что-то мозгодробительное.

Белорусская деревня Борки состояла из семи поселков. Когда-то. Каждым из них в черный день 15 июня 1942 года займется отделение развеселого карательного батальона Оскара Дирлевангера. Сборище сорвиголов – свидомых националистов или бывших заключенных и военнопленных – объединяет не цель, не идеология и даже не право сильного. По Адамовичу, их объединяет страх и одиночество: в мире, где стены дома – гробница для тебя и семьи, свободен тот, кто один. Даже "раса господ" не избавлена от этого подспудного страха, просто заливает она его не шнапсом, а чужой кровью. И все они в процессе своего скорбного производства думают, как дошли до жизни такой – кто-то упивается своим полным правом и довольством, кто отчаянно пытается оправдаться, а кто-то просто тянет лямку.
Рефреном между рассказами о карателях – таких разных и одинаковых – идет описание «гипербореев», они же сверхчеловеки, они же право имеющие, они же со всех сторон молодцы. Эта высокопарная чушь резонирует с жизнью и думами реальных гиперборейцев, которым все больше дела закончить, да пойти похавать, и еще чтоб никто не трогал без нужды. Короче, контраст работает так, как задумано автором.
Легко сказать: «Они не мы, мы бы так не поступили». Вообще не факт, говорит Адамович, и приводит хреналион доказательств, в том числе и то, что бывшие каратели после войны работали на благо народа, откладывали денежки на сберкнижку, ездили на море в Болгарию и вообще жили как все. Возможно, были соседями ваших соседей.
Скомпрометированная миллион раз фраза «спасибо деду за Победу» в этом случае буквально берет меня за шкирку. Потому что вот в таком мире не просто страшно жить, это что-то запредельное. В книгах Адамовича идет не просто война, а хтоническая борьба между Истреблением и Жизнью. Вот уж правда – «бой идет не ради славы, ради жизни на земле».

«Нам завтра хуже не будет – нас завтра просто не будет.

По нам в упор стреляют тысячи орудий –

Это уже не звери, это давно не люди».

25/17

Именно после этой книги мне стало понятнее беспредельное стремление Адамовича сохранить и передать как можно больше рассказов выживших в столь страшных условиях. Раньше я считала, что он делал важное дело, теперь думаю: это какую же силу воли нужно иметь, чтобы возвращаться, пусть даже в памяти, в этот ад. И понимать, что тактика выжженной земли в любом случае долговечнее памяти немногих выживших после нее.

«Хатынскую повесть» действительно тяжело читать, но не только из-за наполнения: когда партизаны у Адамовича пробираются по болотам, ты и сам ползешь от странице к странице, чувствуя, как тебя тянет все прекратить и в то же время затягивает. А во время встреч с другими персонажами темп меняется: разговоры буквально пролетают и снова бесконечная чадящая трясина.

Хороша книга как своей военной частью, так и документальными вставками – она вся буквально кричит: ты не придумаешь ничего страшнее реальности. И голос Бокии, в вечной темноте бывшего партизана Флориана Петровича рассказывающий о новых «достижениях» человечества, тому страшное напоминание.

Когда покупала книгу в букинистическом, милая бабулечка участливо сказала: «У нас еще два в одном «Я из сожженной деревни» и «Блокадная книга» Адамовича есть. Возьмете?» Спасибо, бабушка. Я сейчас «Карателей» дочитаю и, если не вскроюсь, обязательно приду за добавкой.

У каждого есть табуированные темы. Такие, которых стараешься не коснуться, даже случайно. Думаю, что причина одна – это больно, это сжимает твою энергетику и сокрушает основы. Давным-давно я запретила себе читать о войне и смотреть военные фильмы. На скверный ура-патриотизм жаль времени и сил, а если кино или книга честные, то прикосновение к ним сулит боль, которую не вдруг избудешь. Ты привяжешься к героям, успеешь полюбить их, а они погибнут, потому что война никого не щадит.

Она вещь в себе – непостижимая и непостигаемая в принципе, которой наличие причины, повода, предпосылок не придает осмысленности, а дополнительно выворачивает смысл наизнанку: раз продумываете все это, стало быть не лишены здравого смысла, так отчего же простой и понятный резон, что война – это кровь, боль, грязь, холод, голод, разрушение, смерть, гной, увечья, сиротство и вдовство, нищета, работа на разрыв аорты, нерожденные дети, неполученное образование, непрожитые жизни. Почему это не приходит вам в голову прежде причин, поводов и предпосылок?

Если не можешь чего-то изменить – отодвинь от себя или отодвинься. Так и делала. За редкими исключениями, как фильм Элема Климова «Иди и смотри». В свои пятнадцать, в год выхода на экраны, вышла из кинотеатра больная, стала отодвигаться дальше. И не приходило в голову узнать, какова литературная основа, зачем? Не влезай – убьет. Об Алесе Адамовиче слышала, как любой читающий советский человек, что очень хороший писатель. Значит честный и читать, написанное им, будет больно. Держи дистанцию. Держала, пока могла.

Не вспомню, кто говорил о «Карателях». Кто-то, к чьему мнению отношусь с пиететом, но несмотря на это, читать тогда не стала. Повесть догнала меня аудиокнигой, искала чего-нибудь действительно стоящего, увидела знакомое название, начала слушать и «так не бывает». Мне говорят: у тебя все гении, так нельзя, следует сообразовывать свое мнение о вещах и предметах с официально принятым. А я просто умею понимать истинную цену вещей. Элем Климов, возможно, хороший режиссер, но фильм, сделанный им по этой повести, плох. Аудиоспектакль по ней не просто хорош – он совершенство.

Спокойный обыденный зачин – официальная идеология расового превосходства, изложенная устами Гитлера; истеричные нотки если и прорываются, то мгновенно нивелируются восприятием, прячутся за общей рассудительностью, четкой аргументацией и ловишь себя на мысли: Он, конечно, чудовище, но в определенном инфернальном обаянии ему не откажешь, а потом ты сразу, без паузы, без времени на адаптацию становишься молодой женщиной на седьмом месяце беременности, тебя сейчас убьют вместе со всеми жителями села Борки.

От этого внутри должен стоять визг, а вместо того – спокойно, рассудительно, аргументировано объясняешь самой себе, к чему надо приготовиться. Знаешь, что надежды нет, в глубине души продолжаешь надеяться, еще глубже зная – надежды нет. А потом снова без паузы ты - ее дальний родственник, каратель Доброскок, у вас даже фамилия одна и у тебя теперь другая правда. Кривая, косая, ущербная – но своя и она тебе, как своя рубаха, ближе к телу. А главное – оправдывает то, что собираешься сделать. Ты против бандитов борешься.

Еще многими доведется побыть: пацаном, который от голода загибался, когда большевики отряды продразверстки по деревням засылали; карьеристом, жизнь которого сделала неожиданный кульбит и надо приспосабливаться к новым обстоятельствам; скопидомом; потерявшим самоуважение бывшим идейным красным командиром; просто мразью, получающей удовольствие от чужих страданий. Но к ней, той молодой женщине, что умирает на куче трупов, будешь возвращаться, она как чистая нота камертона будет держать твой внутренний строй, не даст ему разорваться в клочья под натиском их какофонии.

Алесь Адамович, который был партизаном, писателем, преподавателем, глубоко порядочным человеком, написал через тридцать пять лет после окончания войны гениальную повесть о войне. И она получила достойное себя воплощение спустя еще тридцать пять лет.

Никогда не забуду лицо, глаза одного крестьянина, его тихий-тихий рассказ о том, как всю их деревню загнали в церковь и перед сожжением офицер из зондеркоманды предложил: «Кто без детей, выходи». И он не выдержал, вышел, оставив внутри жену и маленьких детишек… Как сожгли, например, другую деревню: взрослых всех согнали в амбар, а детей оставили. А потом, пьяные, окружили их с овчарками и позволили собакам рвать детей

После этой цитаты я пошла искать книгу. Потому что я знала, что в то время творился ад, но не представляла, насколько. Мне нужно было знать.
Книга написана несколько коряво, такое ощущение, что воспоминания не обрабатывались особо. Было тяжело через них пробиваться.
Но сами события настолько ужасны, что техническая часть отходит в сторону. Если на Земле и была преисподня, то ее главный филиал был там, в сожженных деревнях.

Что сказать об этой книге? Разве что после нее я пошла в профиль к автору, добавлять в виш все остальные? (правда, как оказалось, они уже там, я читала его "Блокадную книгу" в соавторстве с Граниным).
Читая книгу, я гадала, в какое время она написана. Мне казалось, давно. Года в 60-70 (если не обращать внимания на поздние допросы полицаев). Почему? Потому как очень живо, ярко представлялись все эти военные сцены. Не было в них ни капли лжи, надуманности, неискренности, шаблонного преувеличения. Сейчас так уже не напишут. Даже если очень стараются, не выходит. Потому что люди другого времени, не были свидетелями, не испытали. На самом деле книга была написана на десятилетие позже. Но в пользу этого говорит другое наблюдение по тексту. Были тут зачатки, не знаю, как назвать, я не сильна в течениях, я бы сказала, магического реализма. Т.е. автор не только вставлял предположительные размышления Гитлера или других действующих лиц, но и добавлял беседы Бога с мертвой проституткой, к примеру, и еще некоторые сцены, не имеющие прямого отношения к разворачивающимся событиям. Мне они казались лишними, чужеродными в таком произведении. Но, полагаю, автор не только следовал за модой или хотел воспользоваться смягчением цензуры, но просто предпочитал использовать именно такой прием, размышляя о добре и зле, о мере ответственности и о дозволенности или недозволенности некоторых поступков. Ведь он не просто рисовал перед нами картины сожжения деревень, он еще и пытался рассказать, объяснить, почему люди вели себя именно таким образом, влезть в шкуры полицаев, карателей. о чем они думали, чем жили, как такими стали? А потом приводил описания допросов тех из них, кто выжил, кто скрывался и жил в дальнейшем обычной жизнью честного труженика Страны Советов, кого опознали лишь спустя многие и многие годы.
Книга тяжелая, как и все военные книги. Она безжалостна как сама история, и не щадит никого. И очень маленькое утешение в том, что некоторые из немецкого отряда все-таки попались партизанам.

Книгу определённо нужно читать. Нет, это нужно делать обязательно. Читать реальные истории реальных людей сложно. Здесь же не просто истории, это истории смертей. Мужчин, женщин, стариков, детей.
Это страшная история, но это было и от этого ещё страшнее