Анатолий Мариенгоф — отзывы о творчестве автора и мнения читателей

Отзывы на книги автора «Анатолий Мариенгоф»

17 
отзывов

TibetanFox

Оценил книгу

Уже после прочтения книги я узнала, что искажённо повторяю путь Мариенгофа: родилась и выросла в Нижнем Новгороде (и так же, как и он, тесно связана с Бором), некоторое время жила в Москве, а потом добралась до Петербурга (правда, Пензу в этом списке я пропустила). Мариенгоф-то в нём так и остался до конца своих дней, посмотрим, как у меня сложится. Хотя вряд ли советчик романа был в курсе такого совпадения.

Роман "Циники" не позволяет обозвать романом в полном смысле этого слова неуютное ощущение того, что романы не бывают такими крошечными. Хотя, с другой стороны, и в крошечный объём можно вместить целые жизни, особенно жизни подобных персонажей. И от этого особенно занятно, что на лайвлибе выписано более двух сотен цитат из этой скупой на слова книжечки. Наверное, если их все собрать в один текст, то он будет гораздо больше, чем первоначальный роман. Ну да ладно.

Потрясает с первых же коротких строк. Предельно острые образы, колкие метафоры. Почему-то очень напомнило качественную фотографию — знаете, когда выписана какая-то незначительная мелочь или изображена одна деталька, но так ярко и выпукло, что по ней понятна вся картина. Действительно, хочется тут же выписать в цитаты, запомнить, использовать. А всё почему? Потому что роман про циников. Остроязычных, смеющихся сквозь слёзы. Циник-девочка и циник-мальчик. Казалось бы: какая идиллия, они друг друга нашли. Но циники холодны, как лёд, а в отношениях должен греть хотя бы один человек. Неудивительно, что лёд колется, крошится и ломается. Хотя и под аккомпанемент красного словца. На улице ревёт и крушит всё на своём пути революция, а у семьи циников в фокус попадают только различные бытовые мелочи. Меняется эпоха, а мороженку не купишь. Мелочно? Нет, всё правильно, огромное складывается из вот таких мелочей.

Мне очень близка и интересна тема свободных отношений. Интересно, как восприняли их описание в романе современники Мариенгофа? И в нынешние-то времена повсеместно осуждаются подобные эксперименты, а тогда, наверное, это был настоящий прорыв. Случилась бы трагедия, если бы главные герои находились в отношениях традиционных? Кто знает. Вероятно, тогда они были бы совсем другими героями.

И вот идут различные байки "за жизнь", чем топить, что кушать, что читать, а через каждую миниатюру — вставка какой-нибудь революционной сводки. Завод "Электросила" выпустил столько-то двигателей. От голода погибло столько-то людей. Столько-то каннибалов появилось в такой-то губернии. А мы в театр сходили. А где-то под Псковом бабушка остановилась переночевать, но уже не проснулась — съели костлявую старушку голодные хозяева. Самое интересное, что такая жизнь — тяготы рабочих и страдания замерзающих-голодающих — кажется куда более живой и тёплой, чем пустые и холодные будни семейной пары циников.

Почитайте этот роман-крошку. И будет вам счастье.

"Бритый человек" от "Циников" отличается как небо от земли. Ждёшь такой же отточенной остроты и холодка в рассказе о людях, а вдруг натыкаешься на психологическую драму совершенно иного толка.

Жили-были два товарища. Один понапористей, а второй едва ли не на побегушках. Первый напирал-напирал, а второй терпел и под него подлаживался. Читаешь и думаешь, что второму (от чьего лица, кстати, ведётся рассказ) нравится подчиняться, он специально берёт на себя косяки первого товарища и выступает на вторых ролях. Но конец всё меняет. Нарочито придурковатый, но по смыслу всё же глубокий. Можно трактовать его как угодно — и что в тихом омуте черти водятся, и что эти черти только и ждут повода, и что чаша терпения может переполниться, и что просто бывают люди-психопаты. А мне кажется, что просто рассказчик всё это время считал себя гораздо способнее и выше напористого товарища, поэтому позволял ему верховодить, внутренне посмеиваясь и как бы делая одолжение. А в один прекрасный день по ничтожному поводу взял и утвердил своё превосходство, пусть и весьма специфичным способом. И получается, что настоящая власть находится не в руках того, кто талантлив и всеми любим, а того, кто тёмной лошадкой да тихой сапой...

Хорош черть Мариенгоф.

16 января 2013
LiveLib

Поделиться

malasla

Оценил книгу

Бывает такое - ты живешь в интересные времена. Те самые, которые обретают со временем романтический флер, но на самом деле страшны и полны безысходности.
И вот ты живет в интересное время и притворяешься, будто его нет.
Даже не так.
Ты не то, что притворяешься. Просто для тебя его и в самом деле нет.
Ты прячешься в свой маленький мирок, полный старых книг и старых друзей, и не замечаешь, как старые подруги становятся проститутками, старых друзей все меньше, а старые книги уже некому продавать.
Ты пытаешься любить - и любишь, но время все вторгается и вторгается в жизнь.

Тогда можно полюбить еще больше. Или предаться развлечениям - всем, на которые хватит связей и денег. Или представить, что все это - просто забавная игра, которая скоро закончится: убитые мальчики тогда возвратятся домой доучиваться в гимназиях, в лекциях перестанут видеть намеки на современность, снова можно будет тратить, радоваться, ездить, веселиться, не ощущая неизбежности скорой смерти.

И снова появится французская краска для губ - ведь без нее же и жить незачем.

Очень короткая, очень пронзительная книга, в которой сплетено личное и общее, сюжет и поэзия.
Таких книг мало - и это хорошо, иначе прочувствовать их так же сильно было бы куда сложней.

12 мая 2012
LiveLib

Поделиться

orlangurus

Оценил книгу

Ангелы не живут на земле. И бесы, наверное, тоже не живут. А вот люди, в душах которых побеждают то те, то эти, живут. Не всегда процветают. Много мучаются вопросами совести и допустимости поступков. Любят через боль и страдание. Пытаются стать другими - и не могут...
Ощущение от двух произведений этого сборника - разрыв между красотой текста и неприятностью персонажей. Не думаю, что автор пытался вызвать сочувствие к ним, к Ольге, например, из "Циников", которая в жуткое время разброда после революции рассуждает:

– …может случиться, что в Москве нельзя будет достать французской краски для губ? Она взяла со столика золотой герленовский карандашик:– Как же тогда жить?

Не сочувствия, а понимания ждал писатель, увы, в реальной жизни не дождался. И его герои, пожалуй, тоже... Главный герой "Циников" настолько зациклен на своём чувстве к жене ( всё её присутствие для меня слилось по впечатлению с недавно читанными Фрэнсис Скотт Фицджеральд - Прекрасные и обреченные и Анджело Лонгони - Принц Модильяни ),

Она положила монпансьешку в рот.– …чуть не позабыла рассказать…Ветер захлопнул форточку.– …я сегодня вам изменила.

что всё остальное получается просто фоном. Даже газетные сообщения о людоедстве и трупоедстве во время послереволюционного голода и то, что он сам

обедает двумя картофелинами, поджаренными на воображении повара.

А в это время вокруг бушует НЭП. Именно бушует, иначе не скажешь. И вот тут мне подвернулся случай заодно описать НЭП и показать красоту текста))):

Под стеклом вместо саксонского фарфора лежат пирожные: эклеры, лопающиеся от высокомерия, трубочки – истекающие безнравственностью, наполеоны – отягощенные животиками, безе – с нетающими снеговыми вершинами, мокко – рассыпчатые, как мораль.

А семейные дела не сладились и не заладились. Они были не очень прекрасны, но обречены. И это, пожалуй, понимали все, кроме самого героя.

Ты остришь… супруга твоя острит… вещи как будто оба смешные говорите… все своими словами называете… нутро наружу… и прочая всякая размерзятина наружу… того гляди, голые задницы покажете – а холодина! И грусть, милый. Такая грусть…

Повесть "Бритый человек" - не о любви, а о дружбе и о той самой заповеди - не сотвори себе кумира. Тут придётся немного отступить на документальную почву: главный герой Мишка учится в частной гимназии в Пензе. Поэтому я это произведение ещё радостно воспринимала как картинки старой Пензы, как пожелтевшие фотографии реально сохранившихся мест. Ул. Московская 34 - тот самый адрес, о котором вот так:

Само собой, что здание в четыре слоя было гордостью города. Его показывали зашельцам. О нем упоминали в домовитых хрониках. Им козыряли пензенские патриоты, когда у них разгорался спор стародавний с патриотами тамбовскими. Здание стояло на главной улице. Улица была крючкастая, горбоносая. Она лезла в гору тяжело, с одышкой, еле передвигая ухабистые, выбоинистые, худо и лениво мощенные ступни.

Мишка любит всякие достопримечательности. И когда к ним в гимназию приходит учиться "институтский мальчик", переехавший из другого города, сердце его мгновенно к нему привязывается. Он жаждет дружбы, внимания - любого, пусть даже унизительного. Да разве можно устоять пред такой звездой!

Проегозив мимо моей достопримечательности, одна пышечка, зажмурившись от волнения, прошептала другой пышечке, побледневшей от восторга:
- Ужасно тонный.
На это вторая отозвалась, как эхо:
- Кошмарно интересный.

Жизни их переплетаются, очень надолго и очень болезненно. До самой насильной смерти кумира...

К сожалению, мы хорошо разбираемся в чувствах, когда они уже не существуют или существуют весьма относительно, как, скажем, бессмертие, – то есть в воспоминаниях.
25 января 2023
LiveLib

Поделиться

mumla

Оценил книгу

Голод, мракобесие, война, чисто ремарковские герои, любовь, горькая ирония. И все это - быстрыми поверхностными штрихами. Не вникая. Словно остановиться и задуматься над всем этим всерьез - верный способ сойти с ума.
Кого-то посадили? Куда важней найти в коробке шоколадных конфет любимую пьяную вишню. В стране голод и каждый день - черный? Пойти в гастроном и купить на последние деньги икры и лосося.
Высмеять все и всех. Не обращать внимания. Играть в игру. Делать вид, что тебе все равно.
А потом зайти на первую попавшуюся лестницу и не выброситься из окна только потому, что внизу горы гниющих отбросов.
Циники? Нет, не циники. Просто беззащитные и отчаявшиеся люди, которым некуда бежать от прекрасной социалистической революции.

Вообще то, что Мариенгоф назвал цинизмом, Ремарк называл жаждой жизни. Впрочем, каждый называет как хочет.
9 декабря 2008
LiveLib

Поделиться

panda007

Оценил книгу

В американской культурной традиции существует игра, называемая "негритянские под...бки". Собственно, это даже не игра, а определённая манера ведения диалога, когда каждый из собеседников подзуживает, дразнит, высмеивает и подначивает другого. При этом шутить можно очень рискованно, на грани фола, но настоящее искусство состоит в том, чтобы этого другого не обидеть.
Мариенгоф был бы вполне хорош в этом жанре. А чего ещё ожидать от автора, самое известное произведение которого называется "Циники"? Именно так, с весёлым цинизмом, написан "Роман без вранья". И образ лучшего друга Сергуна (Есенина) вышел у автора весьма своеобразным:

У Есенина всегда была болезненная мнительность. Он высасывал из пальца своих врагов; каверзы, которые против него будто бы замышляли; и сплетни, будто бы про него распространяемые.
К отцу, к матери, к сестрам (обретавшимся тогда в селе Константинове Рязанской губернии) относился Есенин с отдышкой от самого живота, как от тяжелой клади.
Есенин — искуснейший виртуоз по игре на слабых человеческих струнках
У Есенина страх — кажется ему, что его всякий или обкрадывает, или хочет обокрасть.
Больше всего в жизни Есенин боялся сифилиса.

Возможно, истинные поклонники и, в особенности, поклонницы Есенина будут шокированы подобными откровениями. Я к почитательницам Сергея Александровича не отношусь, так что мне было весело. Мариенгоф тонок, ироничен, изящен. И, что немаловажно, относится к себе столь же насмешливо, как к любимому другу Сергуну.

28 марта 2014
LiveLib

Поделиться

panda007

Оценил книгу

В американской культурной традиции существует игра, называемая "негритянские под...бки". Собственно, это даже не игра, а определённая манера ведения диалога, когда каждый из собеседников подзуживает, дразнит, высмеивает и подначивает другого. При этом шутить можно очень рискованно, на грани фола, но настоящее искусство состоит в том, чтобы этого другого не обидеть.
Мариенгоф был бы вполне хорош в этом жанре. А чего ещё ожидать от автора, самое известное произведение которого называется "Циники"? Именно так, с весёлым цинизмом, написан "Роман без вранья". И образ лучшего друга Сергуна (Есенина) вышел у автора весьма своеобразным:

У Есенина всегда была болезненная мнительность. Он высасывал из пальца своих врагов; каверзы, которые против него будто бы замышляли; и сплетни, будто бы про него распространяемые.
К отцу, к матери, к сестрам (обретавшимся тогда в селе Константинове Рязанской губернии) относился Есенин с отдышкой от самого живота, как от тяжелой клади.
Есенин — искуснейший виртуоз по игре на слабых человеческих струнках
У Есенина страх — кажется ему, что его всякий или обкрадывает, или хочет обокрасть.
Больше всего в жизни Есенин боялся сифилиса.

Возможно, истинные поклонники и, в особенности, поклонницы Есенина будут шокированы подобными откровениями. Я к почитательницам Сергея Александровича не отношусь, так что мне было весело. Мариенгоф тонок, ироничен, изящен. И, что немаловажно, относится к себе столь же насмешливо, как к любимому другу Сергуну.

28 марта 2014
LiveLib

Поделиться

dream_of_super-hero

Оценил книгу

Я не люблю Есенина, признаю, что он великий поэт, но не люблю. И образ его хулиганистый тоже не так интересен лично для меня. Но соблазнилась я почитать роман Мариенгофа, в первую очередь, из-за предвкушения рассказа о мужской дружбе. Меня хлебом не корми, как дай почитать об этом. И я не разочаровалась.
Пока читала, думала вспомнит Мариенгоф хоть полсловом о Бениславской, но нет. И впрочем роману это только на пользу, на мой взгляд.
Взгляд на Есенина с определённого близкого ракурса позволяет определить не только творческий путь Сергея Александровича, но и остановиться на определённых личных, интимных моментах его биографии. Рекомендую.

19 октября 2009
LiveLib

Поделиться

dream_of_super-hero

Оценил книгу

Я не люблю Есенина, признаю, что он великий поэт, но не люблю. И образ его хулиганистый тоже не так интересен лично для меня. Но соблазнилась я почитать роман Мариенгофа, в первую очередь, из-за предвкушения рассказа о мужской дружбе. Меня хлебом не корми, как дай почитать об этом. И я не разочаровалась.
Пока читала, думала вспомнит Мариенгоф хоть полсловом о Бениславской, но нет. И впрочем роману это только на пользу, на мой взгляд.
Взгляд на Есенина с определённого близкого ракурса позволяет определить не только творческий путь Сергея Александровича, но и остановиться на определённых личных, интимных моментах его биографии. Рекомендую.

19 октября 2009
LiveLib

Поделиться

sleits

Оценил книгу

Анатолий Мариенгоф "Бритый человек"

После двух прочитанных произведений, смело могу сказать, что продолжать знакомство с творчеством автора я не буду. И не потому что мне не понравилось. Это совершенно другое ощущение - например, когда ты ешь что-то не очень вкусное, непонятное, на зубах оно то хрустит, то скрипит, то пахнет огурцом, а вроде бы и сладко... Проглотил, сморщился... А потом через полчаса - вроде бы и ничего, необычненько... Вот такое впечатление у меня от Мариенгофа. Во время чтения думаешь только о том, когда же это закончится, и в то же время читаешь залпом, потому что понимаешь, что второй раз ты такое в рот не возьмёшь. Благо, произведения маленькие - часа полтора и все уже закончилось. Но в то же время, что-то не позволяет тебе выплюнуть каку и ты читаешь до конца, потому что тебе непременно нужно знать, ну в чем же соль и куда все это приведет.

В данном случае в "Бритом человеке" мы очень скоро узнаем к чему все приведет, но интересно узнать, как это произошло...

Главный герой Титичкин - серая и неприметная мышь выбирает себе в друзья не того человека - тварь похлеще Лео Шпреегарта ещё поискать. Лео - душа компании, яркая и привлекательная личность без каких-либо моральных принципов и духовных ценностей. А Титичкин для него - игрушка, которую можно держать около себя, забавляться, играть его жизнью, например, женить на какой-нибудь клушке, бросать на съедение шакалам-дружкам и вдребезги разбивать его чувства. Повествование ведётся от лица Титичкина, который в первых же главах нам сообщает, что своими руками повесил своего божественного друга. Что к этому привело и как это произошло, мы узнаем к концу романа.

Мариенгофа читать тяжело из-за его заковыристого слога. Буквы русские, слова тоже, но складываются эти слова так причудливо, что смысл, порой ускользает, а порой пронзает читателя каким-нибудь метким замечанием. Приведу небольшой фрагмент, от которого температура в мозге повышается:

"И вечер насквозь трагически ворковал о султанах — белых, из петушиных перьев, лапушных, черных косичетых или из конского волоса, что трессируется на нитку; о помпоне, обвитом ссученым снуром из серебряной канители; о кокардах из опряденного серебра; о галунах из опряденного золота с шелковыми закранами; о кирасирских орлах; о гербах, нумерах, накладных литерах, знаках с просеченными подписями; о гранатах «в три огня» на шапках; об уланской чешуе, набранной из звеньев, вырезанных фестонами; о кистях из рассыпных, в три ряда ссученных жгутиков «мат с гранью»; о двойных языках из алого сукна к шишаку в серебряных плетенках; о кирасирских колетах, гвардейских доломанах, ментиках, перадных чачкирах, венгерках, супервестах, выкроенных наподобие лат".
.
Но ради необычных метафор, можно и потерпеть:
.
"Гнев и отчаяние растягивают мои орбиты. Глазные яблоки делаются арбузами, аптечными шарами. Они открывают для ревности необъятные просторы".
.
Как я уже сказала, читать другие произведения автора я не буду (рецензия на "Циники" здесь ), мне вполне хватило этих двух романов, но я не жалею, что познакомилась с творчеством автора.

1 июля 2020
LiveLib

Поделиться

be-free

Оценил книгу

Жил да был человечек маленький...
Р. Рождественский

Мариенгоф, человек огромного роста, оказался слишком маленьким поэтом и прозаиком для нашей страны. Только филологи русского языка или самые заядлые читатели слышали о нем и читали что-нибудь из его творчества. Я, филолог языка иностранного, узнала о существовании Анатолия Борисовича только в прошлом году, так как ни в один семестр русской литературы университетской программы, ни в десять лет школьной он не поместился. Обидно. Еще обидней, что везде его имя туго «пришито» к Есенину. Вроде бы Мариенгоф и не поэтом был, а только тенью, временным другом рязанского хулигана. Хотя, в отличие от своего знаменитого друга, и прожил он намного дольше, да и дружба та длилась всего ничего.

Кто-то говорит, что стихи Мариенгофа так себе стишонки. Не могу опровергнуть такое утверждение, потому что сама более чем равнодушна к поэзии (за редким исключением и под настроение) и плохо в ней разбираюсь. Хотя, по-моему, его стихи вполне в духе того времени: резкие, печатающие шаг, как Красная армия. Но речь не об этом. Речь о прозе Анатолия Борисовича. И вот здесь сложно не увидеть неповторимый стиль писателя: жесткая ирония, краткость, емкость. В его коротенькие романы вмещаются такая глубина и смысл, которые не всегда найдешь в талмудах на тысячу страниц. Каждая фраза – афоризм. Каждая абзац – бриллиант. И нельзя ничего пропустить.

Прозу Мариенгофа нельзя пересказать (хотя вот люди расстарались – смех сквозь слезы), потому что смысл не только в сюжете, смысл в каждой фразе, в каждом употреблении слова, отображающем ту эпоху, тех людей и те события. Здесь и история, и биография, и просто меткая проза, которую хочется читать ради удовольствия.

12 сентября 2014
LiveLib

Поделиться