Цитаты из книги «Таинство чтения. Как книги делают нас значимыми людьми»

Сказал же перед смертью Вальтер Скотт: «Дайте, дети, мне книгу». В ответ на вопрос, какую именно, он ответил: «Есть только одна Книга, дети. Все остальные – это комментарии к ней».

Жизнь нельзя отделить от книги, и книгу нельзя вырывать из жизни.

Нельзя норму великих вменять в обязанность малым. Малые под нормой великих согнутся и переломятся. Не только святости не достигнут, но и элементарной человечности рискуют лишиться.

Есть разница. Цепкий ум сам цепляет и удерживает то, что ему интересно. Это мужское свойство захватчика. Податливый ум принимает внешние впечатления и долго хранит их. То есть действует так, как воск в отношении печати. Это женское свойство восприимчивости.

человек должен либо верить, либо искать веру. Иначе он пустой человек.

Вот ведь до чего странное существо – человек! Он и мал, как вошь; и необъятен, как Вселенная. И глуп, как пень; и велик, как царь видимого мира. И дерзок, как падший дух; и любим все-таки Богом. Любим по-настоящему, до тернового венка и позорного распятия.

Не стыдно не знать. Стыдно не хотеть знать или делать вид, что знаешь, надутыми щеками прикрывая махровое невежество.

Русский язык – не язык коммерции. Для этих целей он сам напичкан англоязычной лексикой. И он не является родным языком для мировой религии, как арабский или иврит. Для собственных богословско-христианских целей русский язык принял в себя множество греческих и латинских терминов. Что и правильно. Количеством мы, подобно китайцам, никого не пугаем и не удивляем. Здесь спорить не о чем. Что же такое в мире русский язык и в чем его ценность? Не язык всемирных колонизаторов, не язык всемирных торговцев, не язык новых религиозных откровений. Он есть язык особенной культуры, в центре которой – русская литература. В этом его всемирное значение. Русский язык – не язык коммерции, не язык всемирных колонизаторов, не язык новых религиозных откровений. Он есть язык особенной культуры, в центре которой – русская литература. Данная черта сближает русский с французским с той лишь разницей, что франкофоны существуют в мире тоже благодаря долгому колониальному периоду. В Сенегале, Вьетнаме и на Таити французский учили не ради наслаждения Расином, а потому что французский колонизатор повелел. А вот в России со времен детей Петра Великого французским увлекались из чистого наслаждения культурой и без всякого желания попасть в политическую зависимость. Точно так же сегодня и русским в мире наслаждаются.

Так или иначе – человека делают книги. Или их отсутствие. Иначе никак.

Отсюда: кладбище – это библиотека непрочитанных книг. Ходишь, бывало, среди могил и благодаришь Творца за то, что ничего не понимаешь. Ведь если бы понял, сколько великого и смешного лежит под каждым могильным камнем, то не смог бы вынести этого и малое время.