ОТ АВТОРА

Эта книга для подростков от 16 лет обоих полов, старшеклассников, ищущих профессию, студентов медицинских колледжей, институтов и широкого круга читателей – не медиков, но интересующихся медициной.

Весной или летом 2023 года в продажу поступит моя книга с рабочим (не коммерческим) названием «Книга о крови». Написана она в жанре научно популярной литературы non-fiction.

А вот роман «Герой прошедшего времени» это третий, не утвержденный издателем вариант той самой книги, которую я предлагал написать по схеме «Пока едет скорая». Кто ее читал, тот понимает, о чем идет речь.

В забракованном редактором варианте врачу приходится, вопреки своей воле, взяться за изучение крови и ее секретов. Читатель (которому интересно понять, что такое кровь) должен был пройти вместе с ним этот путь, участвуя в исследованиях и процедурах, узнавая различные способы лечения с помощью крови и через кровь.

Но… не Судьба, рукой которой стал редактор.

Потерять приготовлкенный материал и сюжет мне стало жалко, и в результате появился роман про молодого человека, который искал смысл жизни и пытался бороться с Судьбой. Что из этого получилось? Узнаете, прочитав эту книгу. Я с Судьбой тоже борюсь, по-своему.

Все события и персонажи в романе вымышлены и любое совпадение с реальными людьми и учреждениями – совершенно случайно.

Я очень благодарю врача Елену Голубеву, консультировавшую меня по обстановке в Израиле.

Отзывы пишите на lsvetin@yandex.ru

С уважением, Андрей Звонков.

Русский человек свободным себя

чувствует только в окопе

Н. С. Михалков х/ф «12»

ЧАСТЬ 1. ГАРИН ГЛАВА 1. КРОВЬ

История детства, юности и начала зрелости Георгия Гарина, как биография любого человека по-своему уникальна. Но, при этом, как должно быть для любого гражданина СССР, в общем – типична, а уникальными можно считать только некоторые эпизоды его жизни, которые и оказали основное влияние на формирование личности. Кровь, любовь, смерть, дед, родители, школа, улица.

Все понятно, но при чем тут кровь?

Кровь имеет мистическое влияние на психику любого человека. Одних ее вид пугает, других возбуждает, но никого и никогда не оставляет равнодушным. Кровь всегда сигнализирует – опасность!

Кровь в жизни Гарина играет важнейшую роль. В отличие от многих других детей, Жора крови не боялся, и она его не возбуждала. Она ему не нравилась, как и любая субстанция, выходящая, вытекающая из организма.

Дело в том, что осознание себя, как личности, или самый ранний момент детских воспоминаний Жоры Гарина связан с визитом в поликлинику в три года, когда его обследовали для детского сада.

Он стоял перед медсестрой, которая попросила его дать палец для взятия крови на анализ. Он насупился и спросил:

– Это больно?

– Немного, – честно ответила сестра, – но потерпеть можно. Ты ведь мужчина?

Жора кивнул, конечно, мужчина и, протянув руку, сказал:

– Только тифонечко, тифонечко, акунатно, акунатно. Холошо?

– Хорошо, – пообещала медсестра, улыбнувшись такой отваге, и мастерски кольнула в подушечку пальца, – давай сам теперь дави, мне нужно всего четыре капельки твоей крови.

Успокоившись, Жорик принялся давить палец.

Одну рубиновую каплю медсестра размазала по маленькому стеклышку¹, другую всосала в трубку и поставила в обойму, рядом с другими трубками, где кровь почему-то стала коричневой, а третью тоже набрала в тонкую размеченную трубочку² и вставила в другую обойму. Еще одну каплю она разместила на толстом стекле.

Жорик сопел, следил за действиями сестры и спросил:

– А зачем?

– Вот это, – медсестра показала тонкое стеклышко, – посмотрит врач и узнает из чего состоит твоя кровь, – вот в этом, – она подняла стекло потолще³, – он посчитает какие в твоей крови живут клетки и сколько их там, – она показала на две обоймы, – а вот тут мы узнаем много ли в твоей крови гемоглобина⁴ и нет ли у тебя какой-нибудь болезни?

– Какой? – спросил Жорик, – я не болею. Слово «гемоглобин» он не понял, но пропустил его мимо ушей, чтобы как-нибудь спросить у мамы или деда, что это такое.

– Вообще, болезни, спрятавшейся в твоем организме, – ответила медсестра. – Болезни есть явные, а есть секретные, вот тут можно узнать, есть такая у тебя или нет.

– Холошо, – кивнул серьезный Жорик, – вы тогда маме скажите, если найдете. Она меня тогда в детсад не пустит.

По пути домой он спросил маму:

– Ма, что такое геогобли́н?

Мама не поняла.

– Я не знаю такого, а откуда ты это взял?

Жорик пояснил:

– Медсестла сказала, что в клови́ живет геогобли́н.

– Может быть гемоглобин?

– Да.

– Я не знаю, какое-то вещество в крови, важное. Ты бы ее спросил.

Жорик засопел. Он подумал, что если все знают, что это такое, то и он должен был знать, маму спросить не стыдно, а медсестра подумала бы, что он дурак, потому что не знает, то, что все знают. А выходит, что мама тоже не знает и теперь спрашивать у чужих людей не стыдно.

Про го́блинов Жора узнал от деда Рудольфа, который ему пересказывал сказку Макдональда «Принцесса и гоблины»⁵, попутно обучая английскому языку. Поэтому автоматически подменил непонятный гемоглобин, на более-менее понятного геогобли́на.

Это был не первый его опыт встречи с кровью.

Первая встреча произошла на двадцатой минуте после его рождения. Чтобы новорожденный Егорка не погиб, у него выкачали кровь и тут же влили донорскую. Процедура заняла чуть больше получаса. Сердце его работало и даже не заметило, что кровь из сосудов вдруг почти вся исчезла вместе с антирезусными иммуноглобулинами матери, представлявшими для новорожденного смертельную опасность.

Он, конечно, не избежал желтухи, но перенес ее вполне легко. В медицинской карте нового гражданина СССР появилась запись: «Резус-конфликт⁶. Произведено полное заменное переливание крови».

Мама Егорки, Мария Рудольфовна, не забывала всякий раз, когда врачи, для чего либо брали карту сына, обратить их внимание на этот факт. Мол, вот он какой! Вся кровь у него чужая! Какой она вкладывала смысл в это, непонятно. Тем более, что любой медик понимал, чужой крови в Егорке не осталось уже к шести месяцам жизни.

Все эпизоды бытовых травм для Гарина в детстве проходили тривиально, подобно явлениям природы, как погода. Если упал, при этом не ободрал кожу – хорошо, если поранился – надо полизать ссадину, можно забинтовать чем-нибудь. Все пройдет.

Второй значимый эпизод, связанный с кровью, произошел с Гариным уже в период его учебы в мединституте, когда он подрабатывал на «скорой». Из роддома, что был расположен рядом с подстанцией СМП прибежал врач и попросил незанятых медиков сдать кровь для роженицы. Гарин пошел вместе с остальными. Пока они сдавали свои четыреста граммов, привезли милиционеров, пожарных, всего около сотни доноров.

Женщину не спасли, только ребенка.

Недоумение, разочарование и злость непонятно на кого. Гарин переживал потерю незнакомой женщины, так будто он, а не взмыленный анестезиолог из роддома, сидел рядом с ее кроватью и плакал от беспомощности. Четыре ведра крови! Четыре ведра, чуть больше сорока литров сдали доноры. Почему ее не спасли?

Он разыскал того анестезиолога. Доктор нервно курил, отвечал неохотно.

– Понимаешь, она как труба… мы вливаем, а из нее выливается. Отовсюду и со слизистых, кровавая роса. Я первый раз такое увидел.

– Что это было?

– Сначала преждевременная отслойка плаценты, внутриматочное кровотечение. Когда поняли, в полости было уже больше двух литров. Пошли на кесарево, и понеслась… собирали ее кровь, реинфузировали… потом вы подошли, стали вливать донорскую, бесполезно… за три часа развился ДВС.

Гарин кивнул, что понял. Диссеменированное внутрисосудистое свертывание⁷. Феномен, сопровождающий массивные кровопотери и практически всегда приводящий к смерти. Им читали лекции, но ясности в происходящих в организме процессах, не было. Завкафедрой заканчивая лекцию, добавил:

– Приходите к нам, будем вместе разбираться с этим феноменом. Пока из ста случаев смертью заканчиваются ДВС у девяносто больных. Эти десять выживших могут нам помочь понять, что может его прервать. Но ДВС требует глубокого и весьма дорогого изучения свертывающей системы крови.

Пока же мы подобны слепым котятам. Стало ясно одно – симптоматическое лечение ошибочно, а вливание цельной донорской крови больному проблему не решает, а наоборот – усугубляет!

«Тфу, тьфу, тьфу! мысленно плюнул через плечо Гарин. Не дай Бог мне когда-нибудь профессионально связаться с кровью»! Суеверие его, однако, ему же показалось глупостью, потому что, считая себя по призванию реаниматологом, связаться с кровью пришлось бы наверняка. Не изучать, конечно, но применять для спасения больных – это однозначно. Но такой подход казался вынужденной необходимостью, а вот посвятить свою жизнь тайнам крови и переливанию – ни за что!

Кто-то когда-то сказал: «Не зарекайтесь»! Судьба – мстительная женщина. Она так повернула обстоятельства, что Гарин вынужден был принять должность заведующего отделением переливания крови и погрузиться в проблемы переливания, совместимости и иммунологии, вспоминая свой зарок на лекции и после случая с роженицей.

Так кровь вошла в его жизнь на долгий срок.

– Так и в Бога поверить недолго, – сам себе сказал Гарин.– Можно подумать, что Он подслушал мои мысли в тот раз и решил проучить.

Мог ли Гарин отказаться? Теоретически да. Но к тому моменту, он уже полтора года державший в кармане диплом врача реаниматолога, вынужден был заниматься рекламой в частной клинике и мечтать о возврате в медицину. Потому предложение организовать и возглавить службу крови воспринял, как провидение. Конечно, он мечтал не об этом, но руководство ему ничего другого предложить не могло и не хотело. Нужность этой службы отрицать было глупо, тем более, что ее создание самого Гарина приближало к мечте стать кардиологом.