Цитаты из книг автора «Ардмир Мари»

соленьями. – Меня не надо. – Тариец нагло и почти незаметно

созданный моей силой, подхватил засиявшие крупицы, растворяя их в себе. Творение стихии заискрилось, вспыхивая сиреневыми молниями, и увеличилось вдвое, точь-в-точь как это было описано в книге. Я на полпути к победе! С улыбкой, гордо вздернув подбородок, произнесла: – Эхорке ке саррима! Вот тут василиск, стоящий сзади меня, неожиданно вспылил: – Во что я ввязался?! Вы даже слов призыва стихии не знаете… И не успела я ничего предпринять, как была схвачена поперек туловища и отодвинута в сторону. А взбунтовавшийся Ксил ногой активировал полог защиты над площадкой для опытов и нырнул за ближайшее укрытие, утаскивая за собой и меня. – Вы с ума сошли! Я не закончила опыт! Это опасно… Попытка вылезти из-под совсем не хрупкого, а очень даже тяжелого революционера в чешуе не увенчалась успехом. – Опасно то, что вы уже произнесли, – прорычал он и пояснил для удивленной меня: – «Саррима» в переводе с мертвого языка стихийников означает «шторм», а никак не «легкий летний дождик», который произносится с удвоенным «д» в конце слова! – Я сказала с «дд». – Нет! – заявил он категоричным возмутительным тоном и отсел от меня. – А вы откуда знаете? – Работаю в центральной библиотеке Академии МагФорм, пишу трактат о нелепых ошибках в заклинаниях и их последствиях. И ваша оплошность одна из самых досадных. – Так это же прекрасно! – Я села и подтянула колени. – Вы так думаете? – Да! Во-первых, теперь я знаю, где брать методички и словари, во-вторых, на ошибках учатся. А сейчас, – торжественно провозгласила я, выбираясь из-под укрытия, – предлагаю посмотреть на результаты моей. Но результатов не было. Под колпаком защиты площадка для опытов оказалась пустой, чистой и на удивление сухой. Я смотрела на творение рук своих, вернее его полное отсутствие, бесстрастно, а василиск – с нескрываемым ужасом. Совершенно не понимаю, что могло его так напугать. Следов опыта нет – вопросов нет. Все чисто, и оттого немного горько. – Жаль, – резюмировала я, отчаянно стараясь не расстроиться. – Что ж, в другой раз, быть может, повезет. – Отряхнула подол халата, спрятала в карман блокнот и, подавив приступ жалости к самой себе, подхватила самые хрупкие приборы: – Идемте, Ксил, нам здесь более делать нечего. И степенно пошла на выход, раздумывая о том, как несправедлив окружающий мир, сжалился бы надо мной и хоть парой капель наградил провалившийся эксперимент. На лестнице мне с трудом давался каждый шаг. И казалось, воображение зло насмехается над моей

меж поцелуями: – Больше никуда… никогда… ни за что… Шагу не ступишь… из дома… Из академии… и из комнаты тоже. Привяжу на

Рыжий, ты псих, – пошептала я, и горькая слеза против воли скатилась по щеке. – А еще бездушная сволочь. После такого… такого…

Когда я успел? – Давненько. Пакт о НЕраздражении, пункты два, четыре, тринадцать и двадцать три. Со смертниками не заигрывать, к тебе не

, говоря это, она ладошками провела по напрягшейся спине метаморфа, носом потерлась о его шею и заставил

Сложно удерживать контроль над ситуацией и просветительский настрой, когда две стройные ножки обнимают его поясницу, одна ласковая

Смертьнесущая, не боясь навредить своим даром, робко и очень бережно оглаживала каждую черточку его лица. Начала со щек, но куда больше ее привлекали губы, даже дыхание

Нет! – меня резко перевернули на спину, опалили дыханием ушко и поцелуем обожгли щеку. – Иди. Зачем целовал, непонятно, но в следующую секунду многоликий уже обнял подушку и отвернулся

И чего это ты… мусоришь? – Я не мусорю. – Ну, раздеваешьсь-ся, все одно. В лаборатории не должно быть ни пуговиц, ни бумаг.