Цитаты из книги «Саша, привет!»

– Да, нам трудно друг друга понять. Когда ты приговорён к смерти, вопрос честных выборов как-то отходит на задний план. Рад, что у вас есть возможность честно и чистосердечно интересоваться всей этой хренью. Это так свежо, по-юношески. Недоступно мне, увы.

Тюрьма, из которой нет выхода. Как-то прямо по-библейски.

– Да, конечно. У нас каждый заказ клиента проверяется на дозволенность, и если всё ок, то он проходит и вам всё доставят в номер. – А алкоголь можно заказывать? – Конечно можно. Администрация Комбината понимает положение наших клиентов, мы понимаем, что без алкоголя многим тяжело. Так что можно, да.

Вода в реке журчит, прохладна, И тень от гор ложится в поле, и меркнет в небе свет. И птицы Уже летают в сновиденьях.

Итак, «Серапионовы братья». Литературная группа. Если говорить прямо, полноценной литературной группы из них не получилось. В условиях советской власти это было невозможно. Так, пытались что-то там делать. Но под этим советским прессом ни одна «литературная группа» выжить не могла. Студент тянет руку.

Серёжа и Света смотрят ночью фильм «Бангкок Хилтон». Действие доходит до расстрела девушки-наркодилерши. Её ставят и привязывают к столбу. Перед ней стоит противотанковый пулемёт. Пулемёт наводят на привязанную жертву, фиксируют. Между ней и пулемётом устанавливают бумажный экран, чтобы жертва не видела, как в её сторону вылетают пули из пулемёта. Гуманность. Хотя она

Виталий, да нет, я вас не обманула. Вас невозможно обмануть. Можно обмануть крепкого, способного автора, сказав, что он гений вселенского масштаба. А вас обмануть нельзя. То, что вы пишете, – это, простите, звенящая пустота. Это даже не бездарность, это не «плохо написано», нет. Это просто такая, скажем так, яма, огромная яма. Пустая, на месте которой никогда ничего не будет построено. Поэтому я вас не обманула. Яму обмануть нельзя. Действительно, вас нигде не напечатают (хотя, кстати, почему, есть места, где такое любят, я могу подсказать). Да, вас будут затирать, будут отказывать вам в публикациях и премиях, будут публиковать и давать премии, как вы говорите, своим. И правильно будут делать. Потому что эти «свои», как вы выражаетесь, пишут примерно в миллион раз лучше вас, вот их и будут публиковать и давать им премии.

– Вот так считаешь себя кем-то. Ну, там, филологом, научным сотрудником, учёным, извини за выражение. Потом выясняется, что ты просто труп. Мёртвое тело.

Я не знаю, как любить человека, приговорённого к смертной казни, но ещё пока, типа, живого. Не знаю, Серёжа, дорогой мой, не знаю. Ты вот вроде живёшь, а вроде уже и не живёшь и вроде уже ушёл совсем, из жизни, не только моей, но и вообще. Понимаешь?

– Ну вот. Ну ты хоть… не знаю… любишь меня? – Серёж… ты прости, конечно. Я не знаю, что тебе сказать. Ты для меня умер уже. Тебя нет, и тебя сложно теперь любить.