Есть у меня одна штука, которую я иногда пытаюсь провернуть с книгами, просто потому что всё относительно, есть время и настроение. Я называю её «Синяя занавеска», по аналогии со старой историей о школьных мучениях вокруг трактовки цвета занавесок, которые должны что-то всенепременно символизировать якобы по замыслу автора, в то время как автор просто написал, что занавески были синие и ничего больше в виду не имел. Вообще, синдром поиска глубинного смысла — полезная штука, а в случае с «О нём и о бабочках» Липскерова и ходить далеко не надо. Поэтому объявляю неделю синей занавески и начинаю копать туда, куда по-хорошему и не надо было. Иногда сигара — это не просто сигара.
Сразу наспойлерю тем, кто задумался о том, что вынесено в заголовок. Ну ладно, бабочки. А «он»-то кто? Путин? Мандарин? Пюпитр? Кладезь? Яхонт? Нет, не угадали. Синяя занавеска безличного «он» стыдливо прикрывает мужское естество, так что самые стеснительные в этом месте моего отзыва могут с чистой совестью дальше не читать и пойти помыться после всей этой грязи. Чтобы добить этих фиалок, я даже сразу добавлю, что бабочки — это женская версия «его», сначала метафорическая, а потом вполне себе конкретная. Если без хождения вокруг и около, то в финальной сцене у всех баб из труселей и панталонов бабочки начнут вылетят. Неизвестно, как они туда попали: то ли это всем известные бабочки в животе проявили смекалочку и нашли небанальный выход, то ли они там окукливались где-то в неиспользуемых глубинах пещер лотоса, то ли по аналогии со всем остальным действием романа женские прелести решили вот так обломить своих хозяек и сделать ноги. Или крылья. Всё равно главное — хвост.
Несколько раз слышала, как зачин романа называли «гоголевской традицией». Зачин же таков, что у главного героя пропадает его член, обернувшийся отдельной антропоморфной персоной. От носа до члена, как известно, один шаг (по вертикали). В общем, больше ничего гоголевского нет, так как в повести «Нос» хитроумный орган от Ковалёва убегает, а член к Иратову, наоборот, стремится, хотя и закинуло его страшное необъяснённое проклятье аж во Владимирскую область. Объяснить такой географический разброс я могу только тем, что под Владимиром главный герой по молодости лет отсидел в тюрячке, вот и орган туда направился велением небес на перевоспитание. Напоминает это всё, конечно, вовсе не «Нос» Гоголя, а ужасную русскую комедию «Счастливый конец», где точно такая же затравка.
Впрочем, вернёмся к нашим баранам, укутанным в синие занавески. Думаю, вы уже и без моей не слишком глубокой трактовки поняли, что к чему (гусары и таксили, молчать, дайте слово дедушке Фрейду). Страх кастрации живёт глубоко в сердце (хотя, может быть, и не именно в сердце, а в поджилках, пяточках или даже какой-нибудь требухе) каждого мужчины, поэтому потеря мужского жезла страсти символизирует начало конца. Это первый шаг к апокалипсису. Мужской фаллос — не просто какая-то приапическая побрякушка, от которой можно отмахнуться, а сама суть маскулинности, чтойность мужика. Поэтому его потеря несравнима с потерей другого органа. Если бы у главного героя в глухой сепаратизм отошла, к примеру, задница (и пошла бы снимать русское кино), то он погоревал бы и придумал что-нибудь. Но тут потеря чтойности влечёт за собой полное разложение личности, а затем и разложение традиционного патриархального общества на мировом уровне (потому что одним приключениям а-ля «В поисках утерянного пениса» дело не ограничилось, началась эпидемия хуже чумы). Кстати, любопытно, что Иратов не очень-то и стремится обрести свой утраченный пенис или хотя бы поискать его, разобраться, что случилось. Конец света уже запущен, и ничто не может его остановить.
Дальше...
Беглый орган попадает в самую глухую глубинку центральной России, что тоже до шуршащей синевы символично. Это древний символ, из самых глубин, поэтому и припадает он к корням, к старинным истокам, сохранившимся вдалеке от мегаполисов. Блудный во всех смыслах этого слова уд сталкивается с самым чистым и непорочным существом во всей книге, которое одно из немногих не поддастся апокалиптическим упадническим тенденциям и так и будет стоять за свою правду до конца. В антропоморфном пенисе (который выглядит дьявольски соблазнительным красавчиком) она увидит не дьявола, но Бога. При этом сам член, нареченный Эженом с её лёгкой руки, равнодушен и не знает любви (да и откуда орудию чистой силы знать это?), он пробуждает в женщинах худшее и низменное, а сам остаётся холодным, расчётливым и довольно бестолковым.
Такая необычная кастрация настигает главного героя не просто так. Это не от того, что он (а с ним и всё человечество) перешли дорогу ангелам или высшим силам. Фаллос — мощный сакральный элемент, а Иратов пользовался им без должного уважения, без поклонения и благоговения. Молотил цепом, так сказать, не думая о его значительности. Поэтому он и понёс наказание, лишился сакрального и постепенно растворил самого себя в гормональном болоте вялого существования, а не жизни. При этом поначалу он воздвиг для фаллоса целый храм в виде своего первого здания, построенного в форме самореза, устремляющегося вверх мощным стержнем. Ему бы с его профессией быть прародителем рода суровых мужиков с гигантским членом наперевес, а он от всех своих отеческих патриархальных функций отмахнулся. Трус. Впрочем, он и раньше использовал для эскапизма разного рода ерунду вроде драгоценных камней, так что ничего необычного.
В книге много загадок, которые мне так и не удалось разгадать. Например, почему слова «блядь» и «хуй» пишутся без ханжеского умалчивания, а в слово «ёб…ный» вставили точечную цензуру. Возможно, синева моих занавесок до этого просто ещё недостаточно сгустилась, не тот оттенок.
Если же не прятаться за синей занавеской, то картина примерно такая же, как и всегда у Липскерова. Конечно, он неспроста берёт все эти символы и нагромождает вокруг них странную магическую реальность с совершенно сумасшедшими персонажами, многие из которых, казалось бы, просто проходят сквозь полотно романа случайно и по ошибке, погреться и покурить. С другой стороны, он не вкладывает в эти символы так много, как можно при желании накопать. Это одновременно и лёгкий фарс, и лёгкий подтекст, балансирование между двумя этими пиками точёными и ими дрочёными. В какую сторону ни упадёшь, раз не будешь.
Может быть, в моём отзыве недостаточно пересказа, так я это исправлю. Перефразируя классика, всю суть книги я выражу одним не слишком длинным абзацем:
«У мужика пропал член. Член пропал у мужика. У мужика член пропал. Пропал у мужика член. У пропал мужика член. Мужика член у пропал. У член член. У пропал. Мужика пропал. У член. Член мужика. У пропал пропал мужика. Мужика член пропал у у. У мужика член член член. Пропал пропал мужика. Член. Член мужика пропал член у. У член у мужика. Член мужика пропал. У мужика пропал член. У всех мужиков пропал член. Вы прослушали краткое содержание романа известного прозаика Дмитрия Липскерова "О нём и о бабочках"».
Список возможно использованной литературы
1. Фрейд З. Очерки по психологии сексуальности. – М.: Эксмо, 2015. – 640 с.
2. Фридман Д.М. Пенис. История взлётов и падений. - М.: РИПОЛ-Классик, 2011. - 512 с.
3. Лейбин В. Возмездие фаллоса. - М.: Когито-центр, 2012. - 352 с.
4. Моник Ю. Фаллос. Священный мужской образ. - М.: Инфра-М, 2000. - 136 с.
5. Уайли Д. В поисках фаллоса: Приап и Инфляция мужского. - М.: Б.С.К., 1996. - 128 с.