Отзывы на книги автора «Дмитрий Руденко»

Моё сознательное детство пришлось на 90-е годы, но т.к. я жила в совершенно крошечном северном городке, который был практически полностью удалён от мира, то о лихости той поры я узнавала из телевизора. Сериалы «Менты», «Бандитский Петербург», проект «Криминальная Россия» рассказали, что жить в столицах в девяностые было страшно и что ничего, кроме убийств, грабежей и деления территорий в это время не происходило.

Я ужасно не люблю российскую культуру того периода: полностью развалился нежно любимый мной советский кинематограф, в литературе начался бум дешёвых бульварных боевиков и детективов, от поп-музыки 90-х уши начинают кровоточить с первых нот. Складывая это, я специально обходила стороной всё, уже созданное в наше время, но касающееся того периода. Почему взялась за «Станцию Университет», которая как раз рассказывает о жизни в сердце нашей страны в «лихие девяностые»? Подкупила обложка, на самом деле. Не вязались у меня эти весёлые картинки с мрачняком из телевизора.

Дмитрий Руденко рассказывает о жизни студента в Москве в 90-е, делая упор на то, как жители столицы встретили и пережили перестройку, Горбачёва, Ельцина, развал СССР, бесконечные инфляции, дефолты, господство доллара, митинги, знаменитое открытие «Макдональдса», появление «сникерсов», зарождение «челноков» и вещевых рынков, в общем, обо всём, чем на самом деле знамениты российские девяностые. Обложка себя стопроцентно оправдала, рассказ идёт легко и ярко, как и картинки на ней. Самой учёбы в МГУ, кстати, автор касается лишь между делом; узнав из начала о вступительных экзаменах, которые выдержал абитуриент Руденко, дальше мы время от времени читаем о том, что посещаются лекции и сдаются сессии. Зато о студенческих вечеринках и попойках будет написано не раз и с подробностями.

Три звезды я поставила книге за следующее: меня начала бесить манера автора строить из себя если не пуп земли, то пуп Москвы точно. Куда бы он не пошёл, с кем бы не познакомился, то это будет исключительно потомок великого советского учёного, культурного деятеля, политика, спортсмена или того выше, остатки аристократии и буржуа; в своём рассказе Дмитрий, увы, не подаёт руки простым смертным, он их вообще обходит стороной, как будто на его пути они не встречались. Под конец, еще пока студент Руденко, только и делает, что шляется по валютным барам и ресторанам, с одной стороны сетуя на безденежье, с другой, непонятно откуда достающий деньги на эти, недоступные тогда, развлечения. Небольшой перебор с позитивом и радугами всё же случился, причём выставляющий автора снобом и золотым мальчиком, от званий которых, он вроде как в начале открестился, заклеймив таковыми своих более успешных и именитых сокурсников.

В целом «Станция Университет» очень даже ничего себе книга, хорошая альтернатива или дополнение к криминальным сериалам для ознакомления с началом истории современной России изнутри и от первого лица, особенно, если помимо сухих фактов, вам интересней узнать (или вспомнить), что пообедать в «Макдаке» считалось шиком, батончики «Сникерс» и «Марс» были негласной и очень желанной валютой, о том, что бумажные полотенца и платки продавались только в валютных магазинах и наличие их в доме говорили об исключительном достатке и статусе хозяина, что на иномарках передвигались по городу только миллионеры и бандиты (понятия-синонимы, ага), и что даже почётных иностранных гостей возили на отечественном автопроме. Не знаю, как вам, а мне бытовая часть любой истории всегда интересней, вероятно тем, что, слава Богу, я сейчас в ней не варюсь и не отстаиваю часовые очереди за содой и туалетной бумагой.

Я ожидала немного другого от этой книги. Само название говорит о том, что это книга о студентах и учебе в главном ВУЗе страны. А то, что всё это происходило в 90-е годы, для меня сделало книгу ещё более привлекательной. Но всё оказало иначе.
Скомкано рассказав о вступительных экзаменах, тема Университета оказалась практически закрытой. Мелькали только имена однокурсников с громкими и не очень фамилиями. Но было ясно: простых рыбаков Ломоносовых среди них не было. Ну да ладно! Зато мы в подробностях узнали про бары, рестораны, ночные клубы перестроечной и новой Москвы. О том, как зарабатывали валюту эти самые студенты. Хотя это как раз понятно: в те годы по-другому было просто не выжить. Хотя, справедливости ради надо сказать, что эти-то ребята с их мамами и папами не выживали, а просто зарабатывали деньги себе на развлечения и модные шмотки. Ну и это — плюс! Да и отличное образование давало им возможность устроится в хорошие компании, а не мешки по ночам разгружать.
А ещё в книге очень много политики, денежных реформ, собственных оценок того времени. Хотя без этого трудно обойтись, очень уж многое будут непонятно тем, кто не помнит того времени. А я помню и путчи, и реформу Павлова, и, практически сразу же за ней, жёсткую политику Гайдара с дичайшей инфляцией, и грязную Москву, полностью ставшей блошиным рынком. Время интересное для историков и очень тяжёлое для людей. Хотя всё равно понастальгировала. Куда ж от этого денешься?! Молодость, молодость...
Хотя мы в то время по заграницам не ездили и по валютным барам не ходили. Выживали просто. Хотя в первый Макдоналдс ходили, это да. Ушлая подружка построила глазки компании парней у самого входа (а очередь в него была часа на три-четыре!) и мы прошли в американский рай! То ещё местечко! Пройти — это было ещё не всё. Надо ещё заказать, да и столик найти. А это, практически, было нереально! Казалось, что вся страна собралась в этом скромном зале!
И ещё понравились фотографии, хотя и не личные, а из интернета. Но было интересно посмотреть и вспомнить Москву того времени.

Года охладевшие

Вот она – отчаянная ностальжи по девяностым. Интернет пестрит старпёрскими картинками. Бойко расходятся билеты на «Супердискотеку 90-х» – там тебе и «Руки вверх!», и «Отпетые мошенники». Восемь бит снова вернулись в нашу жизнь, но уже в другом качестве. В общем, граждане активно рефлексируют, постепенно понимая, что эпитет «лихие» – гнусное изобретение пустых нулевых: из зависти к революционному и, в сущности, счастливому десятилетию. Понял это и Дмитрий Руденко – сорокалетний мужик, решивший рассказать миру о своей зеленой юности «на фоне грандиозных перемен, происходивших в то время в стране».

Я купился на обложку (низкий поклон художнику), а под обложкой мальчик учится в школе, затем поступает на экономфак МГУ, ездит то на картошку, то в заграничные поездки, попутно знакомясь с какими-то девицами. Автор умеет про все дело это рассказать, но до романиста ему далековато, поэтому дальше милых побасенок за жизнь дело не пошло.

А перемены тогда действительно были грандиозные. Настоящая революция свершилась: и открытие первого «Макдоналдса» на Пушкинской, и Борис Николаевич Ельцин, и проститутки на Тверской. Всё это Дмитрий Руденко краем глаза видел – в «Маке» даже покушал, что было особым шиком, – так что книга его обладает хотя бы мемуарной ценностью: вот откуда знать, что в 1990 году из каждого московского утюга играла Losing My Religion? А какая яркая деталь, да? Картина сразу приобретает желанный объем.

Потом я понял, что никакой революции не произошло. Выпускник экономфака Дима устроился в McKinsey. Его более номенклатурные сокурсники как были детьми солидных людей до распада Союза, так ими остались и после. А затем сами стали солидными – им спустя несколько лет пелевинские братья Деберсян предлагали Господа под стать. Все остались при своих.

Это, возможно, вообще последняя горячая ностальгия, привязанная не к личной, а всеобщей истории. Дальше ведь пришло совсем другое десятилетие – ничто, про которое никто не напишет.

Шагая по Москве

Но я пройти ещё смогу
Солёный Тихий океан и тундру, и тайгу.
Над лодкой белый парус распущу…

Когда я была совсем маленькой школьницей, то обожала слушать рассказы папы о его детстве и юности. Почему? Ведь это были абсолютно обычные рассказы о живом, быстробегающем и громкоговорящем мальчишке. Но зерно в том, что этим мальчишкой был МОЙ папа. И то необъяснимое отношение-восприятие, которым пропитаны слова "мой папа", и создавали замечательность его рассказов.
Свою книгу «Станция Университет» Дмитрий Руденко посвящается дочерям Александре и Вере. Эта книга – папины рассказы о том, как жилось, когда Александры и Веры еще не было на свете, а папа был тем самым мальчишкой. Оттого создается впечатление не прочитанной книги, но услышанной. Это воспоминания о молодости человека еще совсем не старого, но уже прожившего и повидавшего немало; человека, которому в голову иногда лезут по ночам «дурацкие мысли» о безостановочности времени и конечности жизни. Оттого воспоминания так самоироничны, разухабисты и ностальгически теплы.
Двадцать два года назад в 1989 году Дима Руденко становится студентом экономфака МГУ. В то время он высоко держал голову, категорически верил в себя и беззаботно шагал по Москве, а земной шар вертелся вокруг Димы. Он студент лучшего вуза страны, вся жизнь впереди, друзья рядом, и было ощущение, что легкие полны воздуха. В то же время в стране правили переломные и тяжеловесные девяностые. В этом водовороте крутились студенты, порой бессознательно. «Пока мы стояли в очереди за Биг Маками, в стране произошло историческое событие – съезд народных депутатов СССР отменил шестую статью Конституции СССР» . «Ну, подумаешь распался Советский Союз, и что?... Чепуха! Нелепица! К тому же в те дни у нас были дела и поважнее, чем следить за политическим курсом… Надвигалась очередная сессия». А в ту весну, когда выбирали первого и последнего президента СССР Дима Руденко влюбляется. Впервые и навсегда. Спустя год в августовский путч с друзьями самоотверженно проводит весь день на баррикадах.
«В 11 часов снова раздался звонок.
- Димусь!
- Что?
- Надо спасать Россию!
- Как предлагаешь это делать?
- Ну я, например, иду к Белому дому. Буду там защищать демократию.
-Так ведь погода плохая, дождь собирается.
- Я плащ-палатку беру у отца. Давай! Пойдем!»

На самом деле прелесть этой книги заключается в обилии деталей и мимоходных мелочей. И в студенческих историйках и байках о МГУ. Знаете, ли вы, что в советское время игроков телепередачи «Что? Где? Когда?» за правильные ответы награждали книгой? В детские годы автора Патриарший пруд официально назывался Пионерским, но мальчишки всегда называли его «Патрики». Дмитрий Руденко вспоминает все: и звонкие пяточки – «проездной» в метрополитене, и шариковую ручку за 35 копеек, которой было написано вступительное сочинение по литературе. Часто на страницах мелькает журфак МГУ (мама автора преподает на факультете). Книгу начинает рассказ о профессоре Елизавете Петровне Кучборской, рассказы о которой ставших уже фольклором факультета. Еще одна легенда МГУ – Елена Борисовна Гуревич по прозвищу Баба Лена, преподававшая физическую культуру ослабленной спецгруппе «Здоровье», в которую обычно попадали прогульщики. «Однажды 80-летнюю бабу Лену отважились попросить уйти на пенсию, дать дорогу молодым. В ответ она пришла к заведующему кафедрой физкультуры и села на шпагат: «Если кто-нибудь еще с кафедры физвоспитания так сможет – уйду». Прощается студент-Руденко с МГУ на журфаке: последний экзамен был сдан в «здании детства», сказочном и восхитительном здании со скрипучим паркетом.
Личность автора растворяется в происходящих событиях, в друзьях, в учебе. Он очень меткий, остроумный наблюдатель. Это книга-ностальгия: признание в любви времени, молодости и МГУ. Это попытка переосмыслить прошлое с помощью «папиных рассказов» для Александры и Веры. Потребность и необходимость вспомнить молодость, чтобы не потонуть в прошлом. Может быть это реакция на тягучее нынешнее время, которое не залечило пустоту от исчезнувшей страны? А возможно это просто охота написать автобиографию, которую приятно написать и старому, и молодому. В любом случае в «Станции…» нет ничего гордого, как нет и претензии на историчность. В ней есть впечатление и память жизни, которые интересны своей ненавязчиво-занятной простотой. Ведь на какое бы время не выпала молодость, это все равно хорошее время.

Нежная пора моего детства пришлась на время перестройки и лихие 90-е. Я помню очереди, продукты по карточкам, галопирующие цены, гуманитарную помощь в школе (нам раздавали прелестные японские карандаши, сладко пахнущие розоватой древесиной), японские мультфильмы по каналу “2*2”, “Лебединое озеро” утром, когда бабушка заплетала мне косички, собирая в школу… Но именно потому, что это происходило в далеком детстве, все эти события не оставили чувства кошмара от рушащегося привычного мира. Это было прекрасное время детства, когда плюшевые зайцы и вкладыши Lovе is интересовали куда больше, чем танки в Москве.
Много позже, выбирая тему дипломного проекта, я решила обратиться к перестройке. Хотелось понять,что же и как тогда происходило, в это совсем недавнее время.
Документы исполкома и официальная пресса давали настолько ровную, радужную картину, что невольно задаешься вопросом: а как тогда вообще могло произойти крушение такой прекрасно отлаженной системы? Воспоминания очевидцев и документы многочисленных общественных организация (как тогда их называли, неформальных) показывали совсем иное: коррупцию. злоупотребления, стагнацию экономики…
И до сих пор книга, касающаяся своими событиями этого периода, представляет для меня особый интерес; еще один взгляд на происходившее, еще один кусочек мозаики.
Очень, очень мало в книге собственно Университета, но очень много общественной жизни и бытовых зарисовок. Есть в ней чувство времени: беспутного, неопределенного, сложного, полного свободы и вседозволенности. Совместные фирмы, “Макдональдс”, турецкие дубленки и любовь через границы.
Эта книга не подарит вам ни замысловатого сюжета, ни глубины, но есть в ней легкость и беспечность юности, совершенно неполитизированный взгляд на вещи. Это подкупает.