На заре жизни. Том первый

Изначально я к этой книге отнеслась очень скептически. Ну, что известно об этой вот Водовозовой? Лично мне - ничего. Возможно, люди, увлекающиеся историей и знают эту фамилию, все-таки ее страничка говорит, что она была в центре движения шестидесятников. А вот я про Водовозову слышала впервые и сильно сомневалась, что ее книга расскажет мне что-то интересное, ибо был уже неудачный опыт чтения мемуаров неизвестных широкой публике людей. К счастью, я ошиблась и книга оказалась воистину прекрасной. Она полностью сломала мои романтические представления о том времени, созданные благодаря классическим произведениям.

Книга состоит из трех частей. В первой части автор рассказывает нам о своем детстве. Елизавета Водовозова - младшая дочь не слишком зажиточных, зато крайне образованных помещиков. Поначалу я думала, что она преувеличивает образованность и ум своих родных, но чем дальше я читала, тем яснее становилась картина. Да, семья ее была действительно с образованием и умом, но этого, к сожалению, оказалось мало. Мать Елизаветы, потеряв мужа, превратилась в миниатюрного домашнего тирана. Мне было совершенно непонятно, как женщина, столь либеральная к крестьянам, могла подходить к воспитанию родных детей с таким консерватизмом и даже тоталитаризмом. Она дивным образом умудрялась из благих намерений рушить жизнь своим дочерям. Честно говоря, эти очерки вызывали в моей душе бурю негодования. Если раньше помещичья жизнь представлялась мне некой "обломовщиной", то после прочтения книги этот флер развеялся. Оказывается, их жизнь проходила в праведных трудах, наблюдении за работой крестьян, расчетах и поисках экономии. Не у всех, конечно, но не думаю, что семья Елизаветы была единственным примером. Но самое печальное - это воспитание детей. Увы, они были совсем не маленькими ангелочками, о которых заботится вся семья. О них вообще мало кто заботился. Автор очень много описывает детство помещичьих отпрысков, так что не буду на нем останавливаться.

Вторая часть посвящена обучению Водовозовой в Смольном. И вот тут мои стереотипы тоже немало треснули. Вместо очаровательных умных барышень я увидела несчастных детей, голодающих и замерзающих. Вместо света российской интеллигенции среди преподавателей - тиранов, не интересующихся образованием воспитанниц. Преподаватели не прививали детям чувство вкуса, такта и меры, не учили их размышлять. Зато у удовольствием издевались над их глупостью и бедностью. Сначала это меня шокировало, но потом я стала вспоминать современные школы и делать весьма печальные выводы. Водовозовой повезло проучиться в Смольном как раз во время реформ Ушинского и она могла сравнить преподавание до и после. Конечно, что и говорить, это небо и земля. Очень интересно было читать о деятельности этого человека, который, как оказалось, ввел действительно массу прогрессивных идей, которые сейчас кажутся совершенно естественными.

А вот третья часть, обещавшая быть самой интересной, меня, что называется, обломала. Я просто не смогла ее найти. Ни в сети, ни даже в библиотеке. Что очень печально, потому что книга затягивает невероятно и хочется читать еще и еще.

При всех плюсах книги, мне хочется отметить, что подходить к ней нужно все-таки с осторожностью. В ней, как и в любых мемуарах, присутствует значительная доля субъективизма и воспринимать эти очерки как истину в последней инстанции не стоит. Первая часть описана глазами ребенка, который не всегда все верно понимал и мог истолковать. Даже жизненный опыт и рассказы взрослых не дадут нам полностью объективной картины. На вторую часть книги значительный отпечаток наложили впечатления автора от личности Ушинского. Она настолько его боготворит, что ей трудно видеть полутона и оттенки. Все, что было до него - черное, а с ним - белое. Но, в любом случае, это ни в коем случае не мешает восприятию читателя и знакомиться с этой книгой можно и нужно.

Елизавета Николаевна Водовозова - женщина, посвятившая всю жизнь образованию, сначала своему, а потом и младшего поколения. В этих мемуарах она рассказала о своём детстве и дворянском окружении, а также учёбе в Смольном институте.

Так и хочется задать извечный некрасовский вопрос «Кому на Руси жить хорошо?». Самым первым ответом (мужика Романа, одного из семи) был помещик. Вот и посмотрим на него, тем более, что мемуары Елизаветы Николаевны позволяют узнать о дворянско-помещичьей жизни во всей своей красе.

У меня при слове «поместье» или «помещик» самыми первыми возникают две ассоциации – сельцо Михайловское и гончаровский Обломов. Действительность, которую описывает Елизавета Николаевна, больше похожа на второе. Праздность, леность ума, страх перед самой пустяковой работой. Добавить сюда соседские скандалы, которые порой доходили до самых скверных ругательств, драки и своеобразные отношения крупных и мелких помещиков – и вот она картина жизни дворянского бытия. Богачи приглашали к себе мелкопоместных с целью развлечься, то есть те служили у них чуть ли не шутами. Они не умели держать себя в обществе, манеры их были комичны – богатым доставляло удовольствие наблюдать за такими и при всякой подвернувшейся возможности их «ущипнуть». Как видно, дворянам тоже были присущи низменные качества, которыми обладают обычно люди низшего сорта, – брань, насмешки, издевательства, а часто и необразованность.

Смольный институт (где обитали лучшие из лучших) как пишет Елизавета Николаевна, тоже не способствовал духовному росту. Здесь девушки из более богатых семей также имели преимущество, а иногда суровые правила для них и вовсе не существовали. Больше всего удивили не холод и голод, сопровождавшие смолянок на протяжении всей учёбы, а надменность некоторых воспитателей. Девочек как бы пытались не сплотить, а настроить друг против друга. Заметив у одноклассницы проблему, её подруга должна была громогласно пристыдить беднягу перед всеми. Классные дамы имели обыкновение обращаться к родителям учениц по-французски, которого те не понимали, что также вгоняло в краску смолянок и заставляло их стыдиться собственных родственников.

Помимо морального давления, по мнению Водовозовой и образование в Смольном имело ряд весьма ощутимых недостатков: много времени тратилось попусту на ненужные действия, и даже знание иностранных языков преподавалось так, что по прошествии нескольких лет, ученицы с трудом понимали французские и немецкие тексты. Всё было печально, пока не появился свет во мраке – педагог Ушинский. Это человек, которому удалось несколько улучшить жизнь смолянок и изменить их учебный путь на более правильный и эффективный. Елизавета Николаевна с трепетом отзывается о нём.

Елизавета-выпускница покинула Смольный без сожаления. Те чувства, которые она описывает, думаю, в какой-то мере знакомы каждому из нас.
Что ж, для себя я вычеркнула помещика из списка тех, «кому живётся весело, вольготно на Руси». Незавидная участь, как выяснилось. Флёр дворянского воспитания и образованности несколько спал и предстал в иной красе.

Признаюсь, эта книга вызывала у меня некоторые опасения, отчасти потому, что я мало знакома с таким жанром, как мемуары, отчасти из-за боязни получить что-то вроде Чарской и ее «Записок институтки», которые оставили после себя крайне неприятное впечатление. Однако, теперь могу смело сказать, эта книга одна из лучших, доставшихся мне в годовом флэшмобе и вообще прочитанных в этом году.

После долгих поисков мне таки удалось найти все три части мемуаров, которые охватывают практически 20 лет (1848 – 1866 года), а если брать во внимание историю семьи Елизаветы Николаевны Водовозовой, то и больший промежуток времени.

Первая часть мемуаров описывает детство в глухой Смоленской губернии и она самая эмоциональная и болезненная: тут и потеря большей части семьи в результате эпидемии холеры, и бедность, и произвол матери, из последних сил в одиночку пытающейся наладить свое небольшое хозяйство, и превратившейся в настоящего домашнего тирана для своих детей. Эта часть настоящий клад интересных фактов о жизни мелкопоместного дворянства, о взглядах на семью, воспитание детей и образование, об отношении к государству, крепостным и к воинской повинности, к болезням, гигиене и медицине. С удивлением обнаружила, что некоторые куски об обучении и воспитании мне знакомы, я уже встречала их раньше в качестве цитат.

Вторая часть - о приезде в Петербург и обучении в Смольном институте оказалась, к счастью, далека от бесхребетности и тоскливой покорности «Записок институтки» Чарской. И тут неожиданно большой интерес у меня вызвал Константин Дмитриевич Ушинский, приглашенный в институт в качестве инспектора в последний год обучения Елизаветы Николаевны, а так же сделанные им изменения в обучении и описываемые Водовозовой последующие перемены во взглядах институток.

Третья часть понравилась мне меньше первых двух. Она показалась мне более художественной и менее автобиографичной, целью которой было передать основные темы, активно обсуждаемые в более-менее просвещенных кругах того времени. О себе Елизавета Николаевна пишет более сдержанно, ограничиваясь какими-то отдельными моментами, которые могут помочь подтвердить ту или иную характерную черту, которая кажется ей важной. Очень много обсуждений и споров касаются романов Тургенева «Отцы и дети» и Чернышевского «Что делать?», так что мне невольно захотелось немедленно их перечитать пока не развеялось созданное мемуарами ощущение того времени, что я обязательно сделаю в ближайшем будущем.

Подводя итог сказанному, я очень рада, что эта книга попала мне в руки и смело рекомендую ее к прочтению.