Отзывы на книгу «Страница любви»

Эта легкость жизненных отношений была извинением ей самой. К чему рисовать себе мрачные драмы — все разрешается с очаровательной простотой. Она малодушно наслаждалась счастьем сознания, что нет ничего запретного.

И снова Золя меня удивил, хотя я думала, что после уже достаточно большого количества прочитанных у него романов это маловероятно, ан нет. Но, как я узнала уже после прочтения, он и сам был несколько удивлен получившимся результатом, а критики того времени в шутку или нет называли роман уступкой буржуазным вкусам публики. Да, здесь действительно нет всего того, в чем Золя частенько обвиняли и за что он собственно и вошел в историю литературы, нет острой социальной проблематики, нет жесткой драмы, нет натурализма, который подчас называли излишне грубым, нет сильных страстей, трагедий или характеров. Весь роман как будто написан в приглушенных тонах, когда я читала его, картинки, которые возникали в моем сознании, были написаны акварелью, слегка размытые, приглушенные тона, легкая зыбь слов.

Камерность и интимность произведению также придает совсем небольшое количество героев, да и декорации, в которых мы их встречаем. Японская беседка в саду преуспевающего доктора и его светской жены, двухкомнатная квартирка молодой вдовы с дочерью, меблированная комната для свиданий, чердак старой нищенки, кухня служанки, на которой совсем нет места — замкнутость пространства, замкнутость чувств. Там нет места счастью и любви, только страстишкам и ревности, воздуха не хватает живущим на этих страницах, никто из них не может вдохнуть полной грудью, и переносный смысл становится прямым, когда юная девочка, обреченная так и не стать девушкой и женщиной, задыхается от скоротечной чахотки, пожирающей ее легкие...

И в противовес этому Париж. Город ради которого автор и написал этот роман. В каждом слове, написанном о нем Золя, чувствуется любовь автора. Мы видим его в разные времена года, в разную погоду, он может быть радостным и зеленым, полным летних цветов, так и подталкивающий людей тоже расцвести и отдаться на волю эмоций. Может быть сумрачным и тусклым, залитым дождевой водой, которая водопадами струится по ступенькам лестниц, превращая тротуары в болота из липкой грязи. Может быть сонным и задумчивым, покрытым снежным одеялом и расплывающимся перед глазами прохожего, рискнувшего вглядываться в него сквозь завесу снежинок. Но всегда он горд, величествен и прекрасен.

Я никогда, к сожалению, не была во Франции, но мне бы очень хотелось увидеть этот город, воспетый столькими классиками. И пусть уже прошло много десятилетий с тех пор, как они создавали свои словесные полотна, пусть многое изменилось и модернизировалось, все равно я бы хотела попасть в описываемые места, прикрыть глаза, вызвать в памяти прочитанные слова и попытаться взглянуть через века их глазами...

Над блестевшим огнями Парижем восходило светящееся облако, — будто веяло багряное дыхание раскаленных углей. Сначала то был лишь бледный просвет в ночи, чуть уловимый отблеск. Постепенно, по мере того как шли часы, оно стало кроваво-красным и, вися в воздухе, неподвижно раскинувшись над городом, сотканное из всех огней, из всей сумрачно рокочущей жизни Парижа, оно казалось одной из тех туч, чреватых молниями и пожарами, которые венчают жерла вулканов.

P.S.: Мои рецензии на другие части цикла "Ругон-Маккары":
"Карьера Ругонов"
"Его превосходительство Эжен Ругон"
"Добыча"
"Деньги"
"Мечта"
"Завоевание Плассана"
"Накипь"
"Дамское счастье"
"Проступок аббата Муре"

Любовь и смерть, добро и зло…
Что свято, что грешно,
Познать нам суждено.

Наверное тема любви с равным правом и успехом конкурирует с темой смерти. Что нами движет, когда мы начинаем кого-то любить? Где та отправная точка в этом весьма своеобразном уникальном чувстве, когда вот только секунду назад ты был свободен, а уже в следующий миг ты вдруг охвачен этим всепоглощающим чувством? Что ты чувствуешь и как себя ощущаешь, будучи захвачен в плен любовью? Ощущаешь и ведёшь, потому что человек, страстно кого-то любящий, безусловно начинает вести себя иначе, нежели до того.

Я не знаю, какими мотивами руководствовался Эмиль Золя, когда принимался за написание этого очередного романа из цикла «Ругон-Маккары». Может быть он рассуждал примерно как я в предыдущем абзаце, а может быть думал совсем о другом аспекте этой темы. Но это и неважно. Важно, что и как у него получилось.

А получился него, наверное, самый грустный роман цикла. По крайней мере, самый печальный и грустный из прочитанных одиннадцати романов.

Совсем ещё молодая двадцативосьмилетняя Элен, живущая после смерти супруга с двенадцатилетней дочкой Жанной. Небогатое и неяркое существование этой семьи наполнено самыми обычными простыми делами и заботами. Однако его величество случай вступает в свои права и решительно меняет всё. Нестарый сосед-врач Анри Деберль лечит заболевшую Жанну и часто бывает у Гранжанов. Совершенно естественно между двумя людьми вспыхивает чувство.

Казалось совсем обычная фабула. Крути себе колесо сюжета — пусть наши влюблённые ищут возможности встречи и затем уединения, пусть преодолевают разные препятствия и в конце-концов сливаются в экстазе — хэппи-энд порадует большинство читателей. Однако Эмиль Золя решает повести тему чуть иначе ожидаемого.

Жанна ведь тоже очень любит свою мать. И потому, почувствовав сердцем вмешательство в этот их парный любовный союз с матерью третьего-лишнего, она решительно восстаёт против этого. Впечатлительная до крайности и наверняка со склонностями к истерии девочка в результате выдаёт именно истерические реакции на кажущиеся и реальные «опасности».

А молодая и довольно ветреная супруга доктора Анри тоже испытывает соблазны попробовать ощущение адюльтера и закручивает роман с неким молодым повесой. И случайно ставшая свидетельницей договорённости докторши с любовником о тайном свидании Элен оказывается в ситуации непростого выбора.

Все эти любовные коллизии проистекают на фоне светских разговоров замужних дам из числа постоянных гостей семейства Деберлей о любовных интрижках и тайных изменах своим мужьям; добропорядочная Элен с оторопью понимает, что супружеская верность является скорее нонсенсом, нежели нормой.

А затем события начинают принимать практически неуправляемый характер. Интрига закручивается с ещё большей плотностью и в результате мы имеем довольно необычный мощный финал.

Название романа первое время кажется довольно странным. Однако по окончании книги и коротком размышлении понимаешь, что смысл названия многослоен. И если проводить аналогию жизни человека с книгой, то у Элен как раз так и получается: первые главы книги жизни — супружество с нелюбимым мужем и затем существование в качестве вдовы. Затем ослепительно яркая и короткая страница любви, а когда эта страница перевернута, то опять спокойная жизнь с новым супругом. Не уверен, что эта новая супружеская жизнь будет наполнена чувством любви Элен к мужу, скорее будут уважение и спокойная ровная благодарность, но никакой страстной любви.

Как обычно у Эмиля Золя, текст романа наполнен великолепными описаниями внешнего мира — тут и сад семейства Деберль, тут и картины природы, но более всего наше внимание привлекают виды Парижа. Пять описаний картины Парижа, сделанных автором примерно с одной и той же точки, но в разное время года, просто дают ощущение зримой панорамы этого города, так и хочется влезть в интернет и попытаться найти этот ракурс среди сетевых парижских видов. Впрочем, Эмиль Золя в прилагаемом к роману письме объясняет это своё авторское видение.

Прекрасный образец классической прозы о любви. Восьмая книга из серии "Ругон-Маккары". Это даже не книга - это грустный мотив, навевающий тихую меланхолию. Мотив, воспевающий невозможную любовь. Любовь запретную, сладкую, томящую душу, невысказанную, хрупкую, робкую. Она как мотылек: летит на пламя свечи, зная наперед, что обречена. Но ради мгновения счастья она продолжает лететь. Любовь - бессоница, заключенная между ресниц. Бессоница, бесцельно блуждающая во мраке парижских ночей. Бессоница, которая возвращается ранним утром, усталая, разбитая, вся в слезах, без надежды. Возвращается, чтобы снова бежать.
Элен, молодая вдова и ее больная 12-летняя дочь Жанна, живущие в жарких комнатах под вечный монотонный гул Парижа за окном. В этих стенах происходит медленная агония истлевающей жизни. Она ускользает, неотвратимо, необратимо. И даже мать не в силах ее удержать. В один из самых сильных приступов дочери, Элен зовет на помощь врача. И он приходит. Но не тот, не лечащий врач девочки. Приходит случайный - Анри Деберль, молодой мужчина, с гладким спокойным лицом и проницательными глазами. Он делает для девочки все, что необходимо. Жанна продолжает жить. Элен решает пойти к доктору и поблагодарить его за спасение дочери. С этого дня начинается тесное общение между семьей доктора и Элен. С этого дня на благодатную почву двух сердец падает зернышко любви. Немая любовь, бессловесная - взгляды вместо слов. Глаза, полные грусти, в них безвыходность, смирение, глубокая печаль. В висках упорно стучит: женат женат женат...
Жизнь Элен - это метание. Это разрывание себя между чувством и Жанной, которая была одержима любовью к матери и сильно ее ревновала. Ведь, почти, все дети в сущности эгоисты, переполненные любовью, не желающие делиться теми, кто им до боли дорог. Они ненавидят всех, кто на шаг ближе к объекту их любви. Тут бессильно все: и слова и действия.
Жизнь Элен - это обреченность. Обстоятельства сильнее, судьбу не переубедить. Нужно залатать рану, заткнуть ее чем-то, остановить кровь и дать ей зарубцеваться. Жизнь продолжается. Несмотря на боль, на утрату, на невозможность. Нужно жить. Все что важно - останется. Нередко рубцами и шрамами на душе. Как память. Остальное... важно то, что останется...

Дальше...

Я зла на Эмиля Золя. Вот так.

За что, зачем, почему он превозносит, выдаёт за идеал всё то, что делает жизнь женщины несчастной?
А ведь его любимая героиня Элен несчастна. Молодая, здоровая, небедная, очень красивая женщина абсолютно несчастна во все поры своей жизни.
Она не была счастливой в родительском доме.
Она не была счастлива в первом замужестве, выйдя замуж даже без иллюзии влюбленности и по-матерински тепло относившись к супругу. Спокойна – да. Не несчастна – и только.
Она не была счастливой матерью, измученная вечными страхами за здоровье свой нервной, истеричной дочери, истерзанная её ревнивой любовью, любовью тирана и эгоиста.
В черных вдовьих одеждах, в заточении уютной уединенной комнаты, была ли она счастлива? Могла ли быть?
Влюбившись в женатого, она не могла быть счастлива уже просто по определению. Томиться, страдать – это да, это допустимо. А вот побыть счастливой любовницей дозволено лишь несколько часов. Приличные женщины должны расплатиться за падение, не так ли, уважаемый автор? Причем, желательно, расплатиться жизнью невинного ребенка. Какой ущерб здоровью ребенка может случиться от романтической связи матери – непонятно, но должна – и расплатилась.
Ну а во втором браке можно ли ей, наконец, желать и ожидать счастья? Нет, конечно, достойная женщина должна и будет страдать дальше. А добрый муж – внимать стаданиям.Точка.
Зато дамочки попроще, с пустыми головами и лёгким сердцем, типичные представительницы презренного буржуазного сословия, они пляшут на балах, изменяют мужьям, рожают и растят упитанных здоровеньких карапузов.
И весело пререкающиеся на кухне служанка с женихом-солдатом, даже они гораздо ближе к чему-то главному в жизни.
О счастье они не задумываются, любовью не заморачиваются. Не пылают от страсти, не бьются в экстазе.

Так в чём мораль, и где же собственно любовь? Это не её страница, это не история любви Элен прочитана мною, это страницы и целые главы страданий.

Да, разозлил меня Золя. Такое количество нездоровых отношений, что между мужчиной и женщиной, что между матерью и ребенком – это ещё поискать надо. Пособие для психотерапевта, и только.

И всё-таки «браво» автору. Это ж надо, как меня «завело».

Сначала хотела назвать отзыв на роман как-нибудь созвучным с Алыми парусами Грина, но ничего не подходило. Хотя есть некоторое сходство в том, что героини в обоих романах были уединенные, ограничены пространством  и географией, и обе оказались любимыми и влюблены. В романе Золя, конечно, это не трогательная и чистая любовь молодых людей, совсем наоборот.

Вполне взрослая женщина-вдова, Элен, имеющая  болезненного ребенка-подростка, ничего не делающая, ничем не занимающаяся, никого не замечающая, имела наглость позволить себе влюбиться в женатого соседа-доктора, Анри, при этом иметь дружбу с его женой Жюльеттой. При наблюдении разворачивания событий приходишь к выводу, что любовью назвать это сложно, скорее интрижка и скорее всего ошибочная для обоих влюбленных.

От этой кратковременной похоти пострадали все: сама главная героиня, которая винила себя за болезнь ребенка; дочь Жанна, тот самый ребенок, страдающая от покинутости матерью; впоследствии ставший новый муж, господин Рамбо, терпеливо ждущий ответа от запутавшейся в чувствах женщины; риск разрушения отношений и семьи у Анри, любовника Элен.

В итоге, история любви, где все страдают, а любовь прячут в меблированной комнате, любовью назвать трудно.

Это далеко не самый лучший роман у Золя.