Прямо разрывает меня от противоречивых чувств: книга, безусловно, мне понравилась, но, черт, как же жаль, что я не могу сказать, что очень понравилась! Ведь были же все шансы.
Я очень люблю классические детективы, когда нет ни мистики, ни излишней «жести» в описаниях, ни припрятаны «рояли в кустах», ни развязывает все узлы какой-либо «бог из машины», а есть загадочное преступление, улики, запутанные и противоречивые свидетельские показания, подозрения, версии, проверка версий, «охота» на преступника и, наконец, логичная разгадка тайны и поимка злодеев. И «Визит…» идеально вписывается в эти рамки: увлекательный и динамичный сюжет, таинственная кража бесценной скрипки работы Страдивари, несколько версий происшедшего и череда подозреваемых, а также умные и увлеченные своим делом сыщики, по ниточке разматывающие клубок преступного замысла.
Добавляет увлекательности и вторая линия повествования – история объекта преступления, знаменитой скрипки, а, вместе с ней, и история семейства скрипичных мастеров Амати, описание жизни Антонию Страдивари и его талантливого «конкурента» Андреа Гварнери.
Для чисто детективной истории в романе необычайно ярко и выпукло описаны персонажи, начиная с сыщиков и злодеев и заканчивая многочисленными свидетелями и прочими второстепенными действующими лицами.
Что же тогда не так? Немногое, но мне это показалось важным.
Очень неблизкой и далеко не бесспорной показалась идея, которая «красной нитью» проходит через всю книгу, начиная от истории создания скрипки до её похищения через 2,5 века. Авторы всячески внушают читателю мысль о том, что если есть у человека какой-то талант и он выбрал какое-то дело, то надо лечь костьми, но стать в своем деле самым лучшим, не отвлекаться ни на что другое и очень многим пожертвовать.
Человек должен стремиться быть всегда первым, иначе вообще нет смысла жить.
Во избежание спойлеров детективного сюжета, приведу пример из «исторической» части романа. Так, Антонию Страдивари с ранней юности становится одержим идеей создания прекрасных, совершенных инструментов, он живет только этим, никаких других радостей, увлечений, друзей. Женился на скромной и безропотной женщине, которая ни в чем не противоречила и рано постарела, живя с мужем и детьми, по сути, в мастерской. Детей – четверых сыновей, мастер Страдивари воспринимал только как учеников и продолжателей своего дела. Сын, захотевший быть не скрипичным мастером, уже будто бы и не сын вовсе.
Авторы настаивают на том, что любое творчество – это постоянные мучения, что невозможно жить и творить с легкостью, от избытка таланта, энергии, жизненных сил, от желания донести до людей свои идеи и поделиться с ними чем-то прекрасным.
Все прекрасное, что сотворяется руками человеческими, рождается в муках, кровавом поту, тоске неудовлетворенности, боли телесной и страданиях душевных.
Кредо авторов: если нечто создано без страданий, то, значит, оно и не прекрасно. Герои, которые не делают своё занятие главным в жизни и забирающим 99% жизненного ресурса, не жертвуют собой во имя чего-то показываются как в чем-то ущербные и, в целом, «отрицательные». Таков, например, старший Гварнери.
На мой взгляд, быть одержимым одной идеей и подчинить ей всю жизнь – не лучший способ прожить свою жизнь. В лучшем случае можно стать всемирно известным виртуозом, как Лев Поляков. Но, если природных данных и таланта чуть меньше, то даже самый трудолюбивый человек «загрызет» сам себя в перфекционстском стремлении к идеалу. Один из героев, который вызвал у меня наибольшее сочувствие, говорит следователю Тихонову о том, что «сыщиком можно быть восемнадцатым, а скрипачом – только первым», а после берет свои слова обратно, настаивая на том, что и сыщиком непременно нужно быть первым. Ну не бред ли? И что же делать тогда 18-му, 50-му, 100-му скрипачу или сыщику? Сразу бежать и прыгать с моста в речку? Или жить в постоянных невротических мучениях из-за своего несовершенства?
А стоит ли писать детективы после великолепного Артура Конан Дойля и несравненной Агаты Кристи? На мой взгляд, стоит. Равно, как и стоит развивать адекватную самооценку, избавляться от завышенных ожиданий от себя самого и ставить достижимые цели. Тогда можно и наполнить жизнь смыслом и обрести счастье.
— А что является счастьем? — спросил я.
— Познание самого себя. Познать себя можно только в покое. А покой мы обретаем, проходя сквозь боль и стенания. И познав покой, уже никогда не жалеешь о том, что было, не волнуешься о том, что будет, а просто живешь в настоящем, и ощущение этой осени, выгоревшего огромного неба над тобой, простора, воздуха, моря золотых листьев, всего прекрасного и ужасного мира вокруг — вот счастье.
Так беседуют о счастье Тихонов и Иконников, и очень печально, что позиция Иконникова, согласно роману, оказывается неубедительной. Впрочем, очевидно, что для убедительности такой позиции нужно было бы несколько снизить градус пафоса романа, на что авторы, по всей видимости, пойти не могли. Вторая мысль, которая также отчетливо прослеживается на протяжении повествования – это идея об однократном «правильном» и «неправильном» выборе человека.
Главный выбор в жизни доводится сделать один раз. И очень часто мы делаем ошибку, потому что есть только два решения: "да" и "нет". Середины не дано...
Все персонажи, так или иначе, описаны с точки зрения этой, на мой взгляд, в корне неверной идеи. Проявил однажды слабость, малодушие, трусость или жадность – и бац, ты уже «на стороне зла». И выбор у тебя всегда простой и дико сложный: одно из двух.
Конечно же, реальная жизнь и живые люди не вовсе такие, мир не черно-белый, а радужно-многоцветный, сотни маленьких «выборов» (не из двух, а из множества вариантов) мы совершаем каждый день, и вряд ли кто-то может с уверенностью сказать, какой выбор в жизни был «главным».
При этом, все написанное выше не помешает мне в один из дней, когда я буду стоять перед сложнейшим выбором: что бы такое почитать, взять ещё какой-нибудь детектив братьев Вайнеров. Хорошо ведь пишут.)