Хорошая история для родоначальника жанра готики, особенно хорошо игриво вводящее в мифологему предисловие. Уже в предисловии автор играет и это настраивает на определенное настроение, когда как второе предисловие бессмысленно и можно легко пропустить.
Есть и приятная начитка истории про Замок Отранто Константина Королькова. Идеально подходит для одного вечера, это как минимум интересно, хоть и сюжет будто намекает сам свою развязку. Всегда приятно видеть общий вид только начала нового и очаровательного в некой своей наивности.
Показана очень нежная, лишь зарождающаяся романтическая история. Со всеми мыслями, сомнениями и мечтаниями, которые легко почувствовать несмотря на сложность любви в то далекое время средневековья, где женщины в принципе не могли быть счастливы и не жить в страхе и боли. Особенно сложно искренне радоваться за подругу и делать ей любви, когда вам обеим понравился один молодой человек, единственный хороший парень, которого вы увидели и могли бы мечтать увидеть, но вам не суждено быть вместе. Не равные титулы, а нежность не сопутствует браку.
Другая история - Маддалена - не менее романтична, в духе Шэкспировских Ромэо и Джульетты, только возлюбленные не против друг друга, а вместе против толпы тех, кто ненавидит их по происхождению. Еще и с таким вкусным описанием нравов людей и места, где они жили. Мне нравится, когда сначала ненавязчиво показывается контекст, а затем уже - знакомство с героями. Это пример прекрасной по мне структуры истории.
В обеих историях идет рассказ о жизни семей, в которых есть дочери, непорочные, скромные, набожные и наивные, не любившие, а предававшиеся лишь мечтаниям об этом чувстве во время любования мужским портретом в доме. И такие нежные, огорожденные от жизни и ее пороков и опасностей вынуждены решать, как им лучше поступить. Без особого понимания и зачастую поддержки. История Маддалены очень романтичная, сколь и печальная. Как такие чуткие и нежные особы приспосабливаются при жизни под выходки тиранов, будь то отец или захватчик Карл, который отравлял жизнь не только домочадцам, но и целому народу.
Страстные признания Борджиано в тот вечер взволновали ее пуще прежнего. Юноша клялся в вечной любви и умолял дать ответ; Маддалену такие речи, хоть и ласкавшие слух, сильно растревожили. Ведь в собственной влюбленности она не решалась признаться даже самой себе! Как и всякая впервые полюбившая девица, наедине с собой она с восторгом и упоением предавалась новому чувству и мечтала обо всем, что рисовалось ей в полумраке собственных фантазий. Однако стоило ее возлюбленному произнести вполне ожидаемые клятвы, как она растерялась и даже несколько испугалась. Именно в таком состоянии и застал ее в тот вечер отец.
Так жаль неопытную молодую любовь и ещё невинные души, которые могли быть счастливы, но не успели. Печальное и нежное время, полное страстей и смертей, после непродолжительного счастья прогулок и нежных мыслей влюблённых.
Так исчезло последнее свидетельство той злополучной любви.
Хотя лучше то, что впереди или дальше. Все истории по-своему прекрасны, и иероглифические сказки ещё и смешны своей абсурдностью и очарованием.
Подход историка наоборот показан хорошо, ну выдумщик задорный
... я задумал начать более ценный эпос, а именно – историю Рима. В новом сочинении я намерен высмеять, разоблачить и явить в истинном свете все добродетели древних римлян, включая патриотизм, и подтвердить свои выводы оригинальными документами, которые сначала сам напишу, потом захороню в развалинах Карфагена, а после выкопаю, чтобы они походили на письма Ганнона Пунийского посланнику в Риме, из которых явствует, что Сципион был на службе у Ганнибала и что медлительность Фабия объясняется пребыванием оного на содержании того же полководца.
Вероисповедание кифферикиминийцев полностью противоречило религии папистов. Первые верили исключительно в милосердие. У них был собственный верховный жрец, провозгласивший себя мастером милосердия и способный за небольшую плату обращать то, что никогда не существовало, в то, что уже было, и наоборот, обращать то, что уже существовало, в то, чего на свете не бывало.
совет, посовещавшись, провозгласил их королем и королевой, положив его величеству пожизненное сохранение титула сроком на шесть месяцев, а также постановил, что ввиду королевских кровей принца тому надлежит немедля возлечь для торжественного прощания и пышных похорон.