Цитаты из книги «Ветер Севера. Риверстейн»

Может, не важно, во что ты веришь, а важно, для чего тебе твоя вера? И кто ты в своей вере?

– Ксенька! А ты, оказывается, кровожадная. – Да, – спокойно согласилась девушка, – а ты чересчур добренькая, Ветряна. За себя надо бороться, а не сбегать и тихо плакать. Я, если бы могла, сама бы Гарпию задушила. Или прирезала… да… И остальных наших настоятельниц тоже, – на лице ее появилось мечтательное выражение.

Я схватилась за голову. – Это немыслимо! Пойми, люди так не поступают, это жестоко! Его крылья сложились за спиной, он склонил рогатую голову. – Я – не человек. И то, что ты говоришь, глупо. Жестоко – это бить беззащитного. А ответить на удар – это справедливо. – Но наша вера учит милосердию… – прошептала я. Он подошел ближе, глядя на меня сверху вниз. – Тогда почему эта тварь не была с тобой милосердна? – холодно спросил он.

– А я проснулась вот… Решила спуститься, травник попить, – не знаю зачем пояснила я. Арххаррион все так же молча рассматривал свою кружку, и неожиданно я разозлилась.– Слушай, что, так трудно просто ответить? Сказать: да, Ветряна, и тебе блага. Травник возьми вон там!Он поднял на меня удивленные глаза. Хмыкнул.– Да, Ветряна, – сказал демон, – и тебе блага. Травник возьми вон там.– Где? – Я откуда знаю? Тебе виднее.

– Да чего уж тут переживать, – меланхолично отозвалась Ксеня и усмехнулась. – Матушка-настоятельница чуть нас всех не перерезала, приюту конец, где-то в мире теней шляется часть моей несчастной души, а в Риверстейне пробудился магический Источник. Вообще переживать не о чем. Пошли, поедим, что ли?

– Что? Что ты думала? Что ты себе выдумала, глупая девчонка? Ты, что же, вообразила, что встретила прекрасного принца, который спасает принцесс от драконов? – со злостью сказал Арххаррион – Я думала, что встретила того, кто спасает самих драконов… – тихо сказала я, глядя ему в глаза.

– Да не тащи…те меня! Мы в Хаосе? Зачем? – Велю зажарить тебя с яблоками и сожру на ужин! Я изумленно захлопала глазами. Арххаррион поморщился.

Верный Рогнеде кружок послушниц заохал вокруг павшего лидера, остальные довольно бесцеремонно уставились на меня.

Моя душа томилась в такой же – стальной клетке запретов, душа с перебитыми крыльями и цепью на морде… Чтобы не могла взлететь, не могла парить, не могла чувствовать…

Тихие звуки сплетались, как сплетаются на закате солнечный и лунный свет, как сплетаются руки влюбленных и колосья пшеницы на летнем поле. Они ласкали, как ласкает дитя мать, и волновали, как ожидание чуда.