Цитаты из книги «Собирайся, мы уезжаем»

Поздравляю. – И все? Ты не скажешь любимому мужу, что он самый умный, самый талантливый, самый успешный адвокат?

что она делает, как кушает. На другие темы не переходили. Но даже эти пять минут общения Марина ценила. Научилась ценить. И стала жалеть мать. Понимать. Мама по кусочкам рассказывала, какая была в детстве Марина. Как однажды сильно в лесу распорола ступню, прыгнув на кучу с листьями. Под листьями оказалась расколотая банка. Мать надела на ногу Марине пластиковый пакет из-под молока, перетянула лодыжку сеткой-авоськой и несла ее на руках через весь лес в ближайший травмпункт. Там Марину принимать отказывались – травмпункт был для взрослых. Мама вынесла Марину на руках во двор и посадила на скамейку. Сказала: «Потерпи немножко» – и ушла ругаться.

– Ты ее любишь? – спросила Марина, все еще на что-то надеясь. – Люблю – это вообще понятие растяжимое. Я к ней привязан. Она хорошая жена, хорошая хозяйка. Она меня любит. Поддерживает. Ее обожает жена шефа, ты знаешь. – Так это тоже брак по расчету. Как и у Никиты? – Нет, это другое. Я не могу ее бросить. Не имею права. Она без меня пропадет. Понимаешь, она такая не приспособленная к жизни, что ли. – А я? – спросила Марина, чувствуя соленый комок в горле. – Ну не сравнивай. У тебя характер есть. В смысле был. Сейчас не знаю. Ты какая-то пришибленная стала. Равнодушная. Ты не была такой. Кстати, поэтому я тебя и заметил. Ты прорвешься, если захочешь, конечно. К тому же у тебя такая мама. А у Юли никого нет. Мать умерла. Давно. Юльке было лет шестнадцать. Отца никогда и не было. Жила с теткой. Жена нашего шефа была школьной подругой Юлиной матери – вот и взяла под свое крыло. У нее никого нет, кроме меня. И ничего нет. Она не выдержит просто. Ты это понимаешь? – А почему ты тогда ко мне приехал? – А почему бы и нет? Она все равно ничего бы не узнала. Ты тоже вряд ли бы стала афишировать наши отношения. Все-таки мы с твоим мужем в одном кругу вращаемся. Очень удобный вариант. И ты так похорошела! Я тебя, когда увидел там, на мероприятии, даже не узнал сначала. Просто красоткой стала.

улице никогда ни с кем не знакомилась. – А вы представьте, что мы попутчики в поезде или соседи по креслам в самолете. Вы расскажете мне про себя, я вам – про себя. И мы больше никогда не увидимся. Поэтому можно говорить правду, не опасаясь за последствия. – Дим, это глупо. Мы не в поезде. Да и соседу в самолете я вряд ли буду выворачивать душу наизнанку. – Вы просто не пробовали. Попробуйте. Все равно вам делать нечего. Хотите, я начну? – Ну давайте, – сдалась она. – Значит, так. Я – Дима. Мне тридцать лет. Работаю. Не женат. Видите, как просто? – Хорошо. Я – Марина, мне тридцать лет. Работаю. Не замужем. – Надо же, а вы выглядите моложе, – сказал Дима. – Спасибо. Вы тоже. – А расскажите о том, что пришло в голову. Прямо сейчас. Не волнуйтесь, вы меня больше никогда не увидите. – Вы что, психотерапевтом подрабатываете? Не собираюсь я вам ничего рассказывать. И действительно, спасибо за хлопоты, но я справлюсь сама. Извините, – сказала резко, как хотела. На Диму это не произвело никакого впечатления. «Как об стену горох», – подумала она. – А знаете, почему я вернулся? Вы очень похожи на девушку, в которую я был влюблен в школе. Или она на вас. – Очень неправдоподобно и пошло к тому же. Я не читаю любовных романов, поэтому в лирические истории про безответную школьную любовь не верю. Неужели

– Господи, ну что ты творишь? Ты хоть знаешь, что у твоей матушки чуть инфаркт не случился? Мы тебя по всей Москве разыскивали. О нас не думаешь, хоть о себе подумай. А если бы с тобой что-то случилось?– Ну не случилось же, – сказала Марина.– Эгоистка. Как была, так и осталась, – отрезала мать.

Марина начала работать. Было тяжело. Марина еще чаще стала звонить матери – чтобы объяснила, подсказала, подала идею. Мать ухватывала суть проблемы и указывала направление, в котором нужно двигаться, чтобы ее решить. Мариной были довольны.

У нее был крошечный шанс помириться с матерью, но она его не использовала. Не могла простить ей свои детские обиды. А ведь именно сейчас ей нужна была мама, как никогда. Но она понимала, что та ни за что первая не пойдет навстречу