Цитаты из книги «Библиотекарь»

Рабочий человек должен глубоко понимать, что вёдер и паровозов можно наделать сколько угодно, а песню и волнение сделать нельзя. Песня дороже вещей… Андрей Платонов

И был ещё один ключевой момент, важность и парадоксальность которого я осознал лишь через годы. Союз знал, как сделать из Украины Родину. А вот Украина без Союза так и не смогла ею остаться…

Всё было справедливо. Я хоть и с запозданием, но получил обещанное советской Родиной немыслимое счастье. Пусть фальшивое, внушённое Книгой Памяти. Какая разница… Ведь и в моём настоящем детстве я свято верил, что воспетое в книгах, фильмах и песнях государство и есть реальность, в которой я живу. Земной СССР был грубым несовершенным телом, но в сердцах романтичных стариков и детей из благополучных городских семей отдельно существовал его художественный идеал – Союз Небесный. С исчезновением умственных пространств умерло и неодушевлённое географическое тело.

Ещё в детстве я представил себе человеческий век подобием годового круговорота и разделил его на месяцы. Январь был белым пелёночным младенчеством, февраль – ранним детством с его примороженным медленным временем. С марта по апрель длилась школа, институтская учеба условно приходилась на май. В свои двадцать семь неожиданно с горьким изумлением я заметил, что подходит к концу июнь моей жизни…

Врага не остановить. Красная кнопка ракетного чемоданчика давно вырвана с корнем. Но даже если бы она была, то не вызвала бы ракеты к жизни. Чрева шахт выскоблены. Тяжёлую баллистику давно распилил на части Мирный договор. Не взлетят самолёты, не выйдут из доков подводные атомоходы. Боевая электроника давно убита злым воздействием вражеских сигналов. Никто не спасётся.

Книга Памяти – самый подходящий донор, мощный бесперебойный генератор счастливого прошлого, пережитого рая. Разве может угнаться за такой махиной слабая человеческая память? Ты же сам убедился!

Благодаря Книге Памяти в один из тех тревожных вечеров я пережил звуковое откровение, очень укрепившее мой дух…

Я вспомнил мой страшный двадцать седьмой юбилей.

– Тут я с вами не согласен, – деликатно вмешался Марат Андреевич. – Субординация – она очень предохраняет отношения и на качество дружбы совершенно не влияет. Обращение на «вы» – не дистанция, а бережное отношение к собеседнику, если хотите, резиновые перчатки – чтобы не занести инфекцию в дружбу… Вы не согласны?

Книга Силы, в миру «Пролетарская».