Отзывы на книги автора «Милорад Павич»

Внутренняя сторона ветра та, которая остается сухой, когда ветер дует сквозь дождь (с).
Несмотря на то, что после дождя внутренняя сторона ветра остаётся по-прежнему сухой, роман о Геро и Леандре такого впечатления не оставляет. Что-то после него меняется в восприятии действительности: кто знает, может, открывается, какое-то внутреннее зрение на пространственно-временной континуум. Ты начинаешь понимать, что вещи не таковы, какими они кажутся на первый взгляд, а всё можно познать через открытие самого себя.
Я ведь никогда ещё не читала книгу вверх ногами. Очевидно, что люди, наблюдавшие за мной, когда я с неподдельным интересом читала о судьбе Геро, поставили диагноз. Но это всё равно.
Главное, что рано или поздно всему придёт конец, и единственно в этом конце можно познать бесконечность.

Вместо предисловия

Этой книге не повезло так, как повезло, например, Джойсу. Фанаты Джойса соорудили гигантские схемы романа (того же Улисса , писал о нем здесь), снабдили каждую фамилию комментарием, в результате чего книга выросла на треть, но любой читатель, зашедший «с улицы», сразу же понимал, перед ним что-то великое, просто он тупой, и не до конца может понять это самое «великое». Но говорить о Джойсе как хулить Бога, находясь в храме — паства этого не простит.

У Павича нет такой паствы. Схемы произведений Павича никто не составлял, скромные комментарии к отдельным фамилиям написал переводчик, и никакого устойчивого «ядра», объясняющего всем, почему именно это произведение Павича вершина его творчества, не образовалось. Поэтому любой «захожанин» в церковь Постмодернизма в литературе им. Милорада Павича просто не понимает, что попал на мессу, таинство. Недоуменно пожав плечами он выходит, не увидев, что перед ним совершилось чудо.

Форма

В строгом соответствии с постмодернистскими заветами содержание произведения вторично, а форма первична. Кстати, больше всего удивляет именно эта претензия — «история не увлекла». А история Улисса вас увлекла? А история Гессе ? История здесь просто «ткань», из которой автор плетёт совершенно невероятные узоры — узоры пересечения форм и смыслов, играя с читателем не по сюжетному канону, а по канону формы, когда важнее не то, какие события произошли, а как они вошли в текст, как они резонируют с другими частями текста.

Суть этого произведения не в сюжете, а в том, как разные части этого произведения согласуются между собой (в этом и есть смысл кроссворда, не написать 100 слов, а найти пересечения, и на основе одних слов вывести другие). Павич визионер и экспериментатор именно с самой тканью повествования, в то время как сюжет мог быть абсолютно любой — хоть путешествие собачки, хоть зарисовки рабочего коллектива. Главная красота этой книги — в точках вхождения и точках выхода, как разные куски казалось бы несвязанного текста переплетаются друг с другом.

Зеркало

Книга состоит из двух частей, и, представьте себе, что это одна часть. Просто часть закончилась, и автор поставил после неё зеркало, перпендикулярно столу, и первая часть отразившись, стала второй. Но если первая часть из мира людей, человеческая, простая и понятная (линейное повествование, ясный и даже примитивный сюжет, логика, поведение и пр.) то вторая часть «дьявольская». Она находится во вражеском и странном мире зеркала, там все изменено. Сюжет напоминает сатанинскую пародию на первую часть — если в первой части главный герой ищет прошлое, т.е. своего отца, то во второй части главный герой ищет будущее; из архитектора в первой части герой превращается в убийцу, производителя химического оружия; и даже столкновение с пожилым монахом в первой части оборачивается общением с сатаной во второй.

Переход в «мир зеркала» второй части сделан настолько явственно, что странно, почему на это люди не обращают внимания. Черт бы с ним с сюжетом — но люди с пропавшим голосом становятся певицами, правши становятся левшами (и наоборот), а прошлое становится будущим. Даже главный герой поменял имя, став из Атанаса Свилара Афанасием Фёдоровичем Разиным. Вопрос, если у главного героя иное имя, иной отец, он говорит на другом языке, занимается другим делом, живет в другой стране, встречается с женщиной, с которой не встречался первый герой — один ли это герой? Автор отвечает да, но мы то понимаем, что это и есть его тёмный двойник из зазеркалья.

Поразительно, но единицы читателей поняли эту историю с «зазеркальем». Первую часть, «линейное повествование» из реального мира они хвалят, а вторую часть, темную, с рваными повествованием, где герои только темные пародии на самих себя — начинают ругать. Хотя, казалось бы, автор чётко разбросал все подсказки, и даже две части свёл воедино, разделив их разными книгами, да и в самом повествовании второй части проскальзывает регулярно общение с читателем «в зеркале», пресловутое разрушение четвертой стены в литературе.

Кроссворд

Вторая часть, конечно, представляет собой намного больший интерес, чем первая — всегда интересно посмотреть, что там происходит в аду. И автор четко даёт понять — чего там не будет, так это линейности повествования. Автор предлагает вступить с ним в игру, наподобии кроссворда. Изощренная перекличка с первой частью «идиоритмиков» и «кенобитов» меняет саму структуру повествования части второй. Нам предлагается не одна история, а несколько историй. Все они крутятся вокруг главного героя, «сменившего имя», вернее, его брата из дьявольского зазеркалья, но пересекаются очень условно, и в единое полотно не связываются.

Пересечения этих историй есть другая плоскость этого романа. Этим обусловлено и два подхода, которые предлагает автор, — либо мы можем читать каждую историю отдельно (вертикальное чтение, более сложное, придется побегать по книге). Мы поймем логику каждого сюжета, но потеряем пересечения этого сюжета с другими сюжетами. В противовес ему стандартное «горизонтальное» чтение — фактически, читать по порядку. Мы постоянно будем натыкаться на пересечения в разных сюжетных линиях, правда, самих сюжетных линий видеть не будем.

Вероятнее всего, главная ошибка читателей — начинать читать этот роман «горизонтально», т.е. исповедуя тот же подход, что и при чтении первой части. Напоминаю, это «зазеркальный» текст с кардинально иной природой, пусть и находящийся с первым текстом под одной обложкой. На мой взгляд, правильно читать это сначала по вертикали, а потом по горизонтали. Зная сюжет, «горизонтальное» прочтение будет открывать вам дополнительные точки пересечения. Ведь, по факту, вертикальный текст дает объяснение началу только в конце, и пересечение главного героя и дьявола в сюжетной плоскости фактически ничтожно, тогда как оно определяет всю логику оставшихся частей книги.

Плюс ко всему, Павич разбросал по всему тексту некие «точки соприкосновения», языковые ловушки, когда разные герои в разном контексте, не связанные друг с другом сюжетно, начинают или говорить одинаковыми пословицами, либо рассказывать похожие притчи (разумеется, в горизонтальном тексте сначала притча будет упомянута, и только потом рассказана — не расслабляйтесь).

«— Подделка под золото золотом не станет, подделка под призрак призраком обратится.» — встретится нас несколько раз, каждый раз в разном контексте, но каждый раз намекая на события «зазеркального» мира, проникновение «мира живых», которые для мертвых все-равно что мертвые, в «мир мертвых», который для них свой мир, т.е. живой.

Признаюсь, кое-где намеки Павича прям излишне толстые, но даже их недостаточно для того, чтоб массовый читатель их понял. История Плакиды — абсолютно же все понятно, охотник заснул, глядя на чудовище, а проснувшись увидел вместо чудовища себя, читающее, как и он, заклинание, покоряющее чудовище охотнику. Загадка — кто же теперь из них чудовище? «Призрак превращался в Плакиду, негромко читая молитву, побуждающую зверя покориться охотнику.» — вроде бы, очень толстая игра, но, похоже, недостаточно толстая.

Язык

Сущность зазеркалья кардинально отличается от сущности реальности. То, что в первой части было лишь метафорами, во второй части начинает превращаться в реальность, и наоборот. Автор мастерски использует потенциал народного фольклора, его фактуру, исторические аллюзии, чтоб продемонстрировать эту особенность текста, нигде явно её не обозначив. Язык Павича как одно из самых прекрасных, так и одно из самых пугающих читателей явлений его текста. Все эти истории про красавцев с одним усом, если воспринимать их буквально, вызывают скорее недоумение у неподготовленного читателя — объяснять же, что это метафора человеку, который не догадался сам, что это метафора — дело заведомо неблагодарное.

Не надо искать в книгах Павича «созерцание пупа» как действие, ищите в этом красоту морской волны, на которой вы покачиваетесь. Например, история о четырнадцатом апостоле, который учился у Христа не жизни, но смерти — прекрасная логика для зазеркалья. Кстати, в книге гигантское количество религиозных аллюзий — будь у Павича пиар такой же, как у Джойса, все бы это давно разобрали и систематизировали. Но что поделать — судя по всему литературоведение Павичем толком и не занимается, зачем оно вообще нужно, когда есть Джойс столетней давности, не правда ли?

Вместо послесловия

Это великое произведение, вероятно, вершина творчества Милорада Павича. Я бы поставил эту книгу гораздо выше, чем Улисса Джойса. К сожалению, никакой рекламы этой книги нет, и вдумчивого читателя она не особо находит — массы стараются её читать просто как обычную книжку, не понимая, что перед ними именно образец искусства формы, а не сюжета, искусства плетение кружев из слов, но не самих слов, вершина игры автора с читателем, но не игры читателя с автором. Блестящая книга, но рекомендую её далеко не всем — только подготовленным читателям. Если вы не готовы вникать в суть этого текста, серьезно его анализировать, останавливаться, размышлять, а потом перечитать вторую книгу еще раз (забавно, да — первую книгу надо прочитать один раз, а вторую книгу — два), уже в другой логике (я, опять же, советую сначала вертикально, потом горизонтально) — даже не беритесь. Получите фрустрацию и недоумение — ничего больше. Если же вам нравится думать, что разорванная на части душа никогда не будет одинока — милости просим.

Павич, чёртов гений, будь ты проклят в зазеркалье и благословляю тебя в нашем мире!

Читатель находит в книгах то, чего не может найти в ином месте, а не то, что писатель внес в роман.

Читать Павича - истинное наслаждение для любителей причудливой, нелинейной прозы, непохожей ни на что другое. И я весьма благодарна smereka за знакомство с этим чудесным автором, состоявшееся в рамках моего флэшмоба-2011. Читать его приходится медленно, дозированно, так как слишком многое нужно "переварить", как-то уложить в сознании... Вот уж прав автор - здесь можно отыскать много такого, чего не найдёшь в других книгах! Единственно - причудливо-аномальное поведение вещей и явлений природы несколько напомнило прозу Маркеса, только замешанную не на латиноамериканской, а на сербской реальности.
Павич очень точно говорит о своём произведении - роман-крссворд. Как настоящий хороший кроссворд, он вмещает немалый смысл в небольшой объём, петляет, перескакивает с вопроса на вопрос, возвращается по своим следам, заставляет думать и вспоминать, искать дополнительные источники, догадываться о верном решении посредством пересечения смысловых линий, радоваться новым открытиям - порой настолько лежавшим на поверхности, что даже досадно, как раньше не догадался... В романе бессмысленно цепляться за сюжет - он здесь совсем не опора, а скорее некая общая тематика этого кроссворда, не более.
Павич потрясающе пользуется возможностями слова; не припомню, чтоб в последнее время мне приходилось встречать столь объёмный, сочный, многогранный, меткий и точный стиль и язык изложения. Перефразируя автора, можно сказать, что для столь красивой прозы уже даже не столь важна красота самой излагаемой истории! Вполне достаточно его восхитительных метафор и сравнений, начав цитировать которые, трудно остановиться:

Полузакрытые глаза музыканта были похожи на треснувший грецкий орех

В свои шестнадцать лет он тянулся так, точно черпал из тарелки дни и ночи вместо похлебки.

с прозрачными глазами, напоминающими медузу, проглотившую рыбу

Большой желтый зуб, торчавший посредине подобно рогу, рассекал на две части каждое слово, вырывавшееся у него изо рта, однако потом, снаружи, эти части отыскивали друг друга и спешили соединиться, пусть как попало

Есть у него очень неожиданные любимые образы, - как, например, образ человеческих волос, наполняющий текст в самых разнообразных вариациях. Это бороды, концы которых держат в зубах плывущие воины, распущенные волосы девушки, застрявшие в дверце машины, стрижка во дворе монастыря при помощи надетого на голову горшка, длинные волосы, попавшие в чарку с вином, разрезанная и скреплённая прядью волос печать, кончик косы в зубах у любимой женщины, продажа волос из-за нищеты... Причудливые кусочки мозаики, щедро рассыпанные по страницам загадочного и прекрасного романа.
И напоследок - о личных, восхитивших меня "открытиях". Вот вам известно, что означает имя Атоса? Почему цвет глаз называется карим? Отчего Дмитрий Солунский зовётся именно так? Каким поразительным способом лисы в природе избавляются от блох? Хотите узнать? Читайте роман Павича.

Любовь — это дорога к солнцу,
вымощенная острыми жемчужными раковинами,
по которым ты должен идти босиком.

М.Чюрленис

Мой выбор пал на книгу Милорада Павича прежде всего из-за её миниатюрного объёма. У меня как раз было некоторое время для прослушивания аудиокниги, ну и захотелось познакомиться с новым автором.
По большинству показателей это произведение не должно было мне понравиться. Жанр, скорее, не мой. Я не верю в мистику.
Словесным кружевам, фестонам и завитушкам, за редкими исключениями, предпочту строгую стройность линий. К парфюмам я в целом равнодушна, а в книге то и дело упоминаются разные марки духов.
И всё же, вопреки ожиданиям, книга мне показалась приятно ни к чему не обязывающей, игривой и достаточно увлекательной, чтобы не хотелось бросить её на полпути.
Завитые и надушенные предложения этой тактильной книги предпочтительнее обонять и осязать, а не анализировать и синтезировать.
Впрочем, не все слова одеты словно на главный бал года, некоторые выделяются своей обнаженной неричёсанностью.
Оригинальные метафоры временами ловили моё начинающее ускользать внимание в свои сети.

Сидя в саду, находившемся за домом, на уровне второго этажа, мы щурились в темноту и ели виноградарские персики, пушистые, как теннисные мячи. Когда от него откусываешь, кажется, что кусаешь за спину мышь.

Перед нами несколько историй, скрытых в одном ящике для письменных принадлежностей с множеством отделений - явных и потайных. Итак, открываем ящик и пытаемся разобраться.

Повествование нелинейное, Павич, словно по щелчку пальца, перебирается из Парижа в Белград, из Белграда в Боснию, затем в Италию.
Пространство, время, законы, ко которым работает память - всё это не имеет никакого смысла во вселенной книги.
Мы окунаемся в словесное море, где переплелись любовная история, магический реализм, и, возможно, философская притча. Герои книги обитают в своеобразной области пересечения реального мира, где надо готовиться к экзамену по математике, и мира мистического, где можно умыться тишиной.
Вода здесь может говорить, улыбка насчитывать несколько столетий, погоду можно отгадывать по мелодиям, а мужской репродуктивной орган в состоянии непокоя использовать для гадания.
Героиня умеет читать запахи, а герой стремится забыть свой родной язык, используя те же методы, по которым другие учат иностранные языки. Последнее - пример того, как привычное начинает раскручиваться в обратном порядке.
Будет в этой истории и женская дуэль, в чём можно было бы усмотреть определённую клишированность, но смотрится это довольно органично.

Читая, на минутку задумалась, каково это жить и воспринимать людей и предметы по запахам, которые они источают. Каково это, остро различать едва уловимые ароматы, которых большинство не слышит? Не хотелось бы обладать такой способностью.

Благодаря своей способности читать запахи она тут же почувствовала, что среди её бумаг есть чьи-то ещё, с чужим запахом.

Лично я вынесла из книги одну, как мне кажется, полезную мысль.
Иногда нужно отпустить, позволить обстоятельствам идти, так как они идут, и не пытаться повернуть течение в сторону, которую мы считаем правильной.
Героя книги забирают из Белграда на войну, спустя время он оказывается в Италии… далее судьба застаёт его в фамильном доме в Черногории с прекрасной спутницей.
Нельзя сказать, что он не прикладывает усилий для этих метаморфоз, напротив, он идёт на разные ухищрения, чтобы не быть убитым на войне или не оказаться в Черногории в одиночестве. Но у читателя возникает ощущение такой несколько замедленной жизни, когда нужно не строить долговременные планы, а прислушиваться к собственным ощущениям и всматриваться в то, что нас окружает здесь и сейчас. Иногда можно и тишину послушать. Оговорюсь, это только моё впечатление от романа.
Элементы такого modus vivendi могут пригодиться многим из нас.
Важно, что действующие лица этой необычной истории позаботились о том, чтобы ящик сохранил след, который они оставили на земле, и чтобы нашёлся тот, кто возьмётся соткать из этих свидетельств пёстрое полотно. В конце концов, у каждой истории должен быть свой сказитель.

Подводя итог, скажу, что сюжет в этой книге находится где-то на периферии. Лучше её просто читать и стараться взаимодействовать с текстом, в котором читатель может разглядеть отблески каких-то близких ему или ей смыслов.
У книги имеется ещё один плюс - она вовремя закончилась. Не каждый писатель обладает чувством времени и знает, когда пора ставить точку.
Взвесив все «за» и «против», хотела поставить книге «четвёрку», но эти полбалла настолько субъективны. Словом, более точная оценка - приблизительно 3.7.

— Души пользуются нашими снами как местом для передышки в пути. Если к тебе в сон залетит птица, это означает, что какая-то блуждающая душа воспользовалась твоим сном как лодкой для того, чтобы переправиться через ещё одну ночь. Потому что души не могут плыть сквозь время как живые… Наши сны — это паромы, заполненные чужими душами, а тот, кто спит, перевозит их…
— Значит, — задумчиво заключила я, — нет старых и молодых снов. Сны не стареют. Они вечны. Они единственная вечная часть человечества…

Не знаю, известно ли тебе, что леса переселяются? Стоит им сняться с места, и они начинают медленное и долгое движение…

Они гадали на таро,
С волненьем карты раскрывали
И свои судьбы доверяли
Гаданью, что как мир старо.

Из чувства справедливости, должна заметить, что оценку я поставила не только автору - новатору и человеку, обладающим воистину волшебной властью подчинить сознание читателя, да что там, он порабощает своим творчеством ещё и все чувства.
А талант человека, озвучившего книгу-загадку, книгу-головоломку, давно признан. Его имя стало знаком качества, отдельной рекомендацией.
И все-таки...в очередной раз Сергей Чонишвили делает нечто невообразимое, проживает, пропускает через себя, проговаривает, добавляет заряда и оживляет слово. Моё восхищение работой этого человека столь велико, что переходит в чувство священного трепета. Безусловно, чтец понимает нечто, гораздо большее, что можно увидеть в чёрных буквицах на белоснежные листах...

Не понимаю, не знаю и никогда не стану разгадывать тайну гадания на Таро...
Потому единственный доступный для меня способ чтения "Последней любви..." простой линейный, а вот для знатоков увлекательно будет пройти этот путь ещё, как минимум, три раза, в соответствии с указанными способами гадания - Магический крест, Большая Триада, Кельтский крест. А, возможно, есть ещё не один - исключительно для адептов. Мне же хватило единственного из доступных, чтобы понять силу таланта, затейливость фантазии и вечную тягу к эксперименту.
Да, иногда форма произведения главенствует над сюжетом. Но какая это форма!

О логике сюжета...
Тонкая игра, вызов - герои встречаются и расстаются на ваших глазах, под мерный шорох карт испытывают радость побед и горечь поражений в военных походах и в любовных делах, сеть из таинственных предзнаменований и не менее загадочных мотивов, как покров укутывает то, что непостоянно и лишь скользит по канве сюжета. И это несмотря на то, что главные герои присутствуют в каждой из истории, представляя два противоборствующих лагеря - Опуичей и Калоперовичией. Хотя противоборствующими называть их не совсем корректно - они скорее притягиваются друг к другу, совершенно необьяснимыми мистически заряженными силами, как два разнозначных магнитных полюса.
Героев повествования так и тянет разделить на две группы не только по чувствам, которые они испытывают, либо совсем даже нет, друг к другу. Мужские представители семей - это отпрыски героев-победителей и героев поколения «проигравших», тщательно и неоднократно подчеркиваемая черта для объяснения предназначения и рока, тяготеющего над ними. Война, битвы которой можно легко опознать по датам и названиям полей сражения, в то же время субъективная и постоянная величина - не только как реальность, но и как единоборство с одиночеством, со смертью и, возможно, как желание выиграть какую то другую долю для себя.

О тайне...
Софроний Опуич - главный носитель, но не единственный. Каждый из героев причастен к неизведанной, много значительной и разноплановой загадке. А тот кто все же рискнул взять в руки колоду и разложить карты одним из предложенных способов, натолкнувшись на тайну Софрония, примерит её на себя...

Он носил в себе с самого детства хорошо запрятанную большую тайну

Два чувства сопровождают её - боль и голод.

Все это походило на легкий голод, который, как боль, сворачивается под сердцем, или на легкую боль, которая пробуждается в душе, подобно голоду...Это какая-то маленькая боль под сердцем, которая плачет, как слабый голод. Или, лучше сказать, слабый голод, который ищет боль.

Гадание искусно связано с тайной, та , в свою очередь, опора для человеческого стремления к счастью, а счастье, понятие столь эфемерное, симбиоз различных составляющих, в совершенно непредсказуемой последовательности.
И тем ни менее, всегда есть место для любви и для славы.
И человеку важны мудрость и обязательное наличие других людей, чтобы страх одиночества не сломал их. И необходима разгадка для секретов, чтобы иногда побеждать смерть.
Независимо от того какой путь вы выберете - от начала последовательно к финальной главе...или рискнете раскинуть свою вариацию - в любом случае вы почувствуете себя соавтором, окажитесь на грани двух миров, испытаете трепет причастности к развитию и исходу.

Не знаю, известно ли тебе, что леса переселяются? Стоит им сняться с места, и они начинают медленное и долгое движение в поисках места получше. Охотнее всего они отправляются в путь осенью… Как птицы. Или как человек…

В социальной сети Вконтакте есть такое популярное начало фразы, характеризующей какую-нибудь бойкую иллюстрацию: "То самое чувство..."
Так вот, начать свой отзыв я хочу подобным образом, поглядывая в сторону лежащей на диване книги.

То самое чувство, когда зашкаливают удивление и радость от прочтения. То есть, на данный момент меня одолевает непонимание в каких же краях я блуждала, что до сих пор не познакомилась с Павичем, и захлёстывает жгучее ликование от приобретения в копилку любимчиков нового писателя.

Грандиозное для меня открытие интеллектуальной прозы, наполненной тонким символизмом, ярким постмодернизмом, хлестким сюрреализмом и ветвистой философией. Что структура романа, что сам текст, не насыщенный цитатами, а полностью состоящий из предложений, которые хочется выписать и выучить наизусть - всё сложилось самым расчудесным образом! Здесь абсолютно всё, как я люблю и постоянно ищу в литературе.

У Павича даже не стилистика, больше - стильность. Не замудрённость, застревающая в зубах волокнистым выпендриванием, а та самая гармоничная простота гениального человека, постичь которую до конца невозможно. Разве только превратившись в самого Милорада Павича. Изящество его строчек тормозит взгляд - не пускает читать дальше, потому что хочется смаковать снова и снова тугое сплетение смыслов в одной-единственной фразе. К примеру:

Несмотря на то что каждому суждено умереть, далеко не каждому суждено родиться. Самые лучшие так и остаются нерождёнными.

Раскинув руки, я плаваю в неторопливой распевности притчи. Хмурю лоб, пытаясь посмотреть на происходящее в романе под углом зрения автора. Улыбаюсь, покорённая магическими чарами его таланта.

Возможно, это громкое заявление, но Павич напомнил мне Сальвадора Дали, только от литературы. Те же провокационные фокусы и жонглирование образами, тот же колорит, приправленный остротой безумия, придающего терпкость литературному/живописному "блюду"...

Дали называют королём эпатажа. Королём, дарующим мне восторг от чтения, я уже сейчас готова назвать Павича.

Сюжет романа завлекает с первой страницы: перед читателем предмет мебели, в котором хранится судьба нескольких людей. Вещи, спрятанные в отделениях ящика для письменных принадлежностей, несут в себе информацию, раскрывают тайны любви и расставания, показывают шторм войны и гавань забывчивости, в которую так стремится вплыть Тимофей.
Судовой журнал, пленка автоответчика, фотографии, письма, рецепты... Значимость этих предметов трудно переоценить. То, что в романе всё играет определённую роль становится особенно ясно в конечных главах, после озвучивания главным героем настоящих имён себя и своей возлюбленной Лили.
И тогда становится понятна аллюзия белого быка, бегущего по кромке моря, с восседающими на спине любовниками. И имея на руках схему головоломки, данную нам Павичем, лихорадочно начинаешь выстраивать в свой голове роман заново, уже воспринимая авторские намёки и детали в полной мере. Встраивая в полученный трафарет прочитанное. Увлекательнейшее занятие!

Не могу выбрать самые понравившееся фрагменты, их слишком много. Но бесспорно я покорена семью уроками по забыванию сербского, с их мантрой про переселяющиеся леса. Завораживаюсь такой поэтичностью...

Сказать, что роман мне понравился будет неправдой. Он просто очень-очень МОЙ. В любимые и никаких раздумий!

Дальше...

P.S. Вы верите в знаки? В неслучайные случайности? Я верю, особенно когда нет иного выхода)) В последнее время я очень удачно покупаю книги в небольшом, но уютном магазине "Букинист". Качество продаваемых книг там не всегда хорошее, но случаются исключения, и мне в руки попадаются экземпляры абсолютно новые и недорогие. Буквально кладезь отличного настроения) Прочитав Павича, я, конечно, решила его приобрести. Но в интернет-магазинах, к сожалению, сходной цены не оказалось. "Придётся ждать подходящего случая, - подумала я, - везения, что появятся в продаже те издания, на которые подписалась".
Совершенно спонтанно решила зайти в Букинист. Честно говоря, не сильно рассчитывая на удачу, потому что была в нём пару дней назад, перерыв все полки, но ничего не купив. Зашла, начала копаться и... о, чудо! Вот он стоит "Ящик для письменных принадлежностей" за... та-дам, 80 рублей! Так не бывает, скажите? Чудеса случаются, если в них верить))

Дали С. "Антропоморфный шкаф"

А вот моё приобретение) С чеком для наглядности)

«Хазарский словарь» – одно из самых модных произведений конца 20го, начала 21го века, громкий дебют сербского писателя Милорада Павича. Когда меня спрашивают, какое из произведений автора мне нравится больше всего, – чаще всего называю «Ящик для письменных принадлежностей» , сказывается женское любопытство и любовь покопаться в истории мелких безделушек; но самым продуманной и интересной по сюжету я признаю именно эту книгу.

Как рассказывал Павич в одном своем интервью: «Хазарский словарь» можно читать как "метафору всякого малого народа, чью судьбу определяет борьба высших сил. Малые народы, такие как мы, сербы, всегда под угрозой чуждых ему идеологий".»* Центральная тема – выбор религии для своей страны хазарским каганом (правителем), вокруг этого переплетается множество полуреальных-полумифических историй других персонажей, которые повлияли на принятое решение. При этом взглядов на вопрос столько же, сколько религий участвовало в споре, им соответствует деление на три источника:

•Красная книга –христианские;
•Зеленая книга – исламские;
•Желтая книга – еврейские – любимая, большая часть посвящена историям ловцов снов.

Исполнение – вполне в духе Павича: появляется чувство, что постигаешь нечто глубокое, при этом что-то вечно ускользает – возникает желание вновь приняться за дело, но по-иному (здесь читателю дается полная свобода), однако, как правило, те, кто за это берется, бывают сильно разочарованы. Я решила не повторять чужих ошибок и довольствоваться тем приятным впечатлением, которое остается после того, как все кусочки пазла сложились воедино и вылились в неоднозначный финал, оставляя богатую почву для размышлений.

«Каждый читатель сам сложит свою книгу в одно целое, как в игре домино или карты, и получит от этого словаря, как от зеркала, столько, сколько в него вложит, потому что от истины – как пишется на одной из следующих страниц – нельзя получить больше, чем вы в неё вложили.»

Что мне понравилось больше всего – написано всё с юмором, иногда писатель по-доброму поддразнивает книжных червей. У произведения есть две версии, мужская и женская, которые отличаются одним абзацем. «Дело в том, что мужчина ощущает мир вне самого себя, а женщина носит вселенную внутри себя».* Уверена, что на пике популярности книги, людям действительно удавалось встречаться в назначенном Павичем месте, чтобы сравнить свои экземпляры и раскрыть эту загадку. Сейчас это вряд ли возможно, но сама смелая мысль всё же греет и радует. Если что – мне в своё время досталась мужская :)

*Википедия

Ох, и сложно написать даже не рецензию, хотя бы небольшой отзыв на эту чарующую книгу, полную скрытых смыслов, красивейшего текста и интересной, но старой, как мир, истории.

Хотя меня книга и захватила буквально с первых слов, с первых страниц и унесла в свой удивительный мир, но я понимаю, что она может с одинаковой долей вероятности и оттолкнуть, и заворожить. Помимо того, что это магический реализм, в отношении которого не все дышат ровно, он еще и в антураже постмодернистского текста, одной из особенностей которого является

автор постмодернистского произведения избегает, нередко в игровой форме, саму возможность смысла, а его роман часто является пародией этого поиска. Постмодернистские писатели ставят случайность выше таланта, а при помощи самопародирования и метапрозы ставят под сомнение авторитет и власть автора.

И вот если взять это определение за основу и не подходить к тексту с обычной меркой, а попытаться открыть в себе третий глаз, тогда, возможно и третья туфля в романе не будет смущать и вопрос по поводу : Не жмет ли тебе туфля на правой ноге ? не только не покажется смешным и нелепым здесь, а идеально впишется в контекст.

С самого начала на неподготовленного читателя обрушивается лавина кажущегося поначалу мудреного текста, до краёв насыщенного эпитетами, изобилующего сравнениями, метафорами и другими литературными средствами выразительности, что он получается такой плотный плотный в своей необычной красоте, в котором живут, воюют, любят, ненавидят и ищут родственников и свое место в этом бушующем мире Опуичи, Калоперовичи и Тенецкие. Их как запомнить сложно по отдельности, так и соотнести по ходу текста кто кому кем и когда приходится. Поэтому нужно просто все отпустить, позволить тексту влиться в твою душу, мозг и завладеть твоими мыслями. И тогда вся история не оставит равнодушным, надеюсь.

Потому что иначе , если вдумываться в каждое слово и искать в нем явный и потаённый смысл, можно за этим занятием упустить и саму историю, напоминающую одновременно и сказку, и быль, и легенды с поверьями. И помнить Сказка -ложь, да в ней намёк...

И в качестве бонуса от автора , предлагается еще и погадать на картах Таро, которые играют немаловажную роль в произведении и выбрать один из двух способов для прочтения : линейный, привычный нам или положиться на Судьбу, довериться случаю. И тогда чтение этого небольшого, но такого увлекательного романа, который хочется растащить на цитаты, будет зависеть от того, как карта ляжет..

Советовать никому не могу, по причинам, озвученным выше, но сама однозначно продолжу знакомство с автором, который прям полюбился в надежде, что и другие его книги будут такие-же чудесно-сказочные, таящие в себе загадки, состоящие из множества слоев, которые так увлекательно и заманчиво открывать раз за разом.

...No, you can't go back to Constantinople
(c)

Полная противоположность от прочитанного до это Пелевина — смысл остался в тумане, но зато стиль волшебный. Язык завораживает как при колдовстве. Хочется смотреть в рот рассказчику и слушать, слушать, не переставая. Какие-то просто стихи в прозе — чудесные метафоры, образы, аллегории. Текст очень афористичен, лаконичен, но при этом изобилует словесными кружевами и завитушками.

---
Эта повесть — гимн символизму. Впрочем, что ещё ожидать от повести где каждая из двадцати двух глав иллюстрирует ключ к соответствующей карте Таро? Остаётся только гадать, что же имел в виду автор.

Объясняя в послесловии смысл Таро, автор подчеркивает, что важна не только раскрывшаяся карта, но и то как она легла. Сторона, которой она повернута может полностью перевернуть и её значение. Так же и сам текст, где автор будто бы перетасовал словарь и из нескольких вслепую раскрытых слов составил свои чарующие предложения, полные тайных (для меня) смыслов.

Наверное, не будет ошибкой сказать, что повесть написана в жанре магического реализма (или магического символизма, если такое есть). Но в отличие от Маркеса или, и того хуже, Курниавана, мистика здесь вполне элегантная и не только не отталкивает, но даже наоборот.

Согласно Павичу, в жизни есть поколения победителей и побежденных. Дети поколения побежденных становятся победителями, поскольку им нужно рано повзрослеть и отомстить, тогда как дети поколения победителей становятся поколением побежденных, поскольку они всегда в тени своих отцов. И вот жизни двух поколений двух больших семей — сербы Обуичи и австрийцы Тенецкие тесно переплетены. Слишком тесно. Они пытаются убить друг друга на поле брани и влюбляются за его пределами. Но кто же из них будет победителем, а кто побежденным? Как ляжет карта.

Не могу утверждать наверняка, но похоже, что это книга о любви (запретной, невозможной, неосознанной, роковой, кровосмесительной и много ещё какой), о ненависти, о войне, о судьбе, о таких разных, но всегда сложных отношениях между родителями и детьми.

Автор утверждает, что читать главы можно в любом порядке, выбирая следующую как карту из колоды. Ну, не знаю. По-моему, там совершенно четкий конец и было бы нелепо окажись он вначале или посередине. Разве что перетасовать только первые или средние главы? В общем, для меня чтение этого произведения уже стало экспериментом, и читать его ещё кельтским крестом или большой триадой уже не тянет.

Ключи Таро я раскрывал с помощью Сергея Чонишвили, что было, как всегда, великолепно.