Здесь были и совершенно посторонние людишки, проникшие сюда, чтобы поесть на халяву, потусоваться среди сильных мира сего и потом, болтая о них в трактирах и харчевнях, угощаться за счёт слушателей, короче – те странные и многочисленные существа, что никогда нигде не работают, ничего не умеют, никому не нужны, но, тем не менее, чем-то живут, как-то одеваются, питаются и даже пьют, не являясь при том ни нищими, ни бродягами.
Он сказал: «Тогда сожгу». Дядьки сказали через губу: «Приди и сожги!». Он пришел и сжег. Короткая суть войны. В башню не попал, башку потерял, свой народ погубил. Великий драконий король.
Встретились мерзавец и мерзавка, расчетливый хищник с расчетливой хищницей, и, тая от улыбок, они прожигали друг друга хищными и оценивающими взглядами. «А я бы рискнул!» – Говорил его дерзкий взгляд, и взгляд Амалии презрительно отвечал: «Лучше не пытайся!».
Да… одной ты скажешь: «Не поскользнись, киска, здесь склизко», а другой: «Куда прешь, гангрена, здесь грязь по колено!». – Поддакнул Матиас, как обычно, гревший уши подле. – Ну, так у нас в Далвегане говорят. Наша бабка моей младшей сестренке говорила: «Пока киска, успевай, пользуйся мужским вниманием и помощью, как станешь гангреной, и простой вежливости не дождешься».
«У тебя нос опух и покраснел. – С усмешкой подумал он, но не сказал. – И глаза почернели, и губы расплылись… А я наглядеться на тебя не могу. Это любовь!».
Господи! – Гэбриэл остановился посреди монастырского двора, на глазах у озадаченных монахинь и послушниц, привлеченных их воплями, задрал голову к небу, разведя руки в стороны. – ЗА ЧТО?! За что я люблю эту ДУРУ?!! – Проорал так, что из-под монастырских крыш с писком сорвались и заметались беспорядочно ласточки.
– Гэбриэл… – Алиса всплеснула руками, разрыдалась. – Гэбриэл!!!