© Самаров С., 2017

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2017

* * *

В Дагестане происходят неординарные события. Откуда-то появилась неизвестная вооруженная банда, в которую входят молодые люди с длинными бородами. Бандиты напали на местный ночной клуб, перестреляли посетителей. Расследование ведет ФСБ, но для выполнения скрытых наблюдений и силовых акций решено привлечь взвод спецназа ГРУ под командованием старшего лейтенанта Никитича, входящий в состав сводного отряда спецназа ГРУ на Северном Кавказе. Взводу оставалось работать в командировке всего десять дней. За это время подготовить и осуществить полноценную операцию практически невозможно. Но события развиваются настолько стремительно, что спецназовцам, чтобы справиться с заданием, приходится поторопиться…

Пролог

Манап вытащил из заднего кармана брюк черной униформы новый серебряный портсигар с гравировкой, нанесенной позолотой, – подарок на день рождения от хозяина заведения, давнего товарища еще по дворовому детству Гаджи-Гусейна Даниялова.

Раскрыл портсигар, угощая подчиненных сигаретами. Хотя хорошо знал, что Букар, старший из охранников, никогда в жизни не курил, но зато курил второй охранник, молодой тощий Гадис. Тот всем жаловался, что курить бросает, но никак не может, и при этом выпрашивал очередную сигарету. Своих не имел, похоже, принципиально. Продолжалось это уже три месяца, которые Гадис работал в охране ночного клуба, и никто из охранников смены не верил, что Гадис всерьез собирается бросить курить.

Ночью он спрашивал сигареты у курящих посетителей, многих из которых откуда-то хорошо знал. Манап замечал, кое-кто из посетителей, только приехав в ночной клуб, сразу же искал глазами Гадиса, делал ему знак рукой, и вместе они удалялись в туалет.

Бывший капитан полиции Манап Басиров любил совать свой нос в чужие дела и однажды проследил, как из кармана Гадиса в руки посетителя переходит маленький целлофановый мешочек, а взамен в руку молодого охранника ложится купюра.

Манап все понял, но промолчал. У каждого свой бизнес, в который другому лучше не вмешиваться, даже если это бизнес твоего подчиненного. Еще будучи капитаном полиции, Манап получил урок на всю жизнь, когда попытался поиметь с бизнеса своего подчиненного, а в результате оказалось, что бизнес этот принадлежит начальнику Манапа. В итоге Басиров лишился погон и должности, и неизвестно еще, где бы оказался, если бы не случайная встреча с Гаджи-Гусейном, который взял его к себе в новый ночной клуб начальником охраны.

До этого они не виделись больше десяти лет, с тех пор как Гаджи-Гусейн уехал в Москву сначала на учебу, потом работал там какое-то время, пока не вернулся в Махачкалу. Но в Дербенте не показывался.

А когда приехал, встретился с товарищем детских игр Манапом. Посидели за столом в доме отца Гаджи-Гусейна, поговорили. Тогда Гаджи-Гусейн и сделал предложение, как всегда, так аккуратно, словно это Манап делал ему одолжение, а не он помогал Манапу. Гаджи-Гусейн приехал в Дербент открыть новый ночной клуб на улице Ахундова. Человека на должность исполнительного директора ему порекомендовали еще в Махачкале. Но полностью доверять незнакомцу Даниялов не решался, ходили слухи, что тот не чист на руку, и потому Гаджи-Гусейн хотел поставить на должность начальника охраны своего человека, чтобы тот присматривал за исполнительным директором. Хотя бы в первое время, во время строительства здания.

– Не подскажешь, где найти?

– А что искать, бери меня! Я как раз со службы только что уволился…

– Я о тебе уже думал, но хотел тебе позже место предложить. Не хотел тебя сразу загружать серьезной проблемой.

– А что за проблема? – Манап любил конкретные разговоры.

– Понимаешь, мне участок выделили, а тут дома частные. Я со всеми почти договорился, дома купил, кому-то пришлось даже квартиру подыскивать и оформлять. Остался только один тип, старый уголовник. Не хочет продавать. Ни на какие уговоры не идет.

– Это разве проблема! Решим… Где участок выделили?

– На улице Ахундова, крыльцо будет на пляж выходить. Хорошее место…

– Хорошее место, – согласился Манап, мрачнея. Он знал человека, который не желал продавать свой дом, и понимал, что задачу, которую перед ним поставил друг, придется решать кардинально. Но служба в полиции приучила его держать слово. – Значит, договорились!

Даниялова такой вариант очень даже устраивал. Дербент не такой большой город, чтобы в нем было много капитанов полиции, даже бывших, чтобы пренебрегать ими. Оформили все быстро. Условия Манапа устраивали.

А его работа устроила Гаджи-Гусейна, когда тот приехал через месяц проверять, как обстоят дела. Оказалось, строительство идет уже полным ходом. Проблемный вопрос, за который хозяин опасался, решился сам собой. Хозяин уснул пьяный с зажженной сигаретой, и дом сгорел вместе с ним. Пил он, видимо, один, поскольку на пожарище нашли только одну треснувшую рюмку. Таким было заключение следственной бригады, которая работала вместе с пожарными. Уголовного дела возбуждено не было. Что хозяин дома злоупотребляет спиртным, знали все в округе.

Участок без дома удалось купить у родственников практически за бесценок.

За такую работу понимающий Гаджи-Гусейн подарил другу детства машину. Простенькую, российскую, тем не менее на первое время и она устраивала Манапа. А главное, его устраивала формулировка: «на первое время». Это автоматически значило, что Манапа ждет и более серьезное вознаграждение.

Строительство длилось больше года. На открытие Гаджи-Гусейн не приехал, дела не отпустили из Махачкалы. Он приехал только через три месяца, чтобы узнать, как работает ночной клуб. Тем более было у кого спросить.

И Манап выложил ему целое дело на исполнительного директора, вплоть до того, кто и по какой цене поставляет директору «травку» для клиентов. И не только «травку», а и кое-что покрепче. Этот вопрос почему-то особо интересовал Гаджи-Гусейна. Особенно вопрос цены. Манап, некогда опытный мент, сразу понял, что друг детства все поставки хочет прибрать к своим рукам.

Кому-то это могло принести неприятности, но Гаджи-Гусейн держался уверенно. Судя по данным бывшего капитана полиции, у Даниялова была серьезная крыша в Махачкале, против которой местные поставщики «травки» и того, что покрепче, выступить бы не посмели. Так и получилось. А за свою работу Манап получил в подарок от хозяина двухкомнатную квартиру, потому что в старой однокомнатной его семье с двумя детьми было тесно. Манап подсуетился, и две свои квартиры обменял на одну хорошую, трехкомнатную. В итоге довольны были все, кроме, разве что, исполнительного директора, который чувствовал за собой пригляд, но не знал, с какой стороны он осуществляется. Более того, исполнительный директор даже с Манапом на эту тему разговаривал, просил определить, кто за ним присматривает. Манап обещал. Так все и шло…

* * *

В ту ночь, в третьем часу, Манап с двумя охранниками вышел на крыльцо покурить. Букар, как некурящий, вышел просто за компанию, подышать свежим воздухом. Ветер дул с моря, на которое и выходило крыльцо. Он был влажным и обещал принести непогоду, такое осенью на Каспии случается нередко. Тем не менее после дыма и сладкой духоты ночного клуба на крыльце дышалось легко. Стоянка для автомобилей располагалась неподалеку. Там в застекленной будке сидел еще один охранник.

Манап видел, как заехали на стоянку два больших черных внедорожника с полностью тонированными стеклами. Водитель первого, поставив машину, сразу побежал к будке охранника. Но не стал расплачиваться через окошко, а зашел в саму будку, как делают обычно только знакомые. И потому Манап сначала отреагировал на приезд машин спокойно. Но потом почувствовал беспокойство. Он даже не сразу понял, чем оно вызвано.

Из приехавших машин вышли люди и уверенно двинулись в сторону крыльца. И только когда они оказались рядом, Манап понял, что его беспокоит. Все они были в зимних солдатских бушлатах и в камуфлированных костюмах – в такой одежде в ночной клуб не ходят. Более того, зимние теплые бушлаты были одеты явно не по погоде. Что-то назревало…

– Пистолеты к бою! – Манап первым отстегнул клапан на кобуре и готов был вытащить травматический пистолет «Ока», точно такие же были и у других охранников.

В это время из стеклянной будки на автостоянке раздалась автоматная очередь. Дверь распахнулась, и оттуда в сторону крыльца бегом направился давешний водитель. Взметнулись травматические пистолеты, но люди, что подошли к крыльцу, вытащили из-под бушлатов короткие «тупорылые» автоматы «АКС-74У», и в несколько очередей свалили всех троих охранников раньше, чем те успели выстрелить.

Манап понял, что легко отделался. Одна пуля угодила ему в плечо, вторая по касательной задела голову и только кровь пустила, хотя и настолько обильную, что его сразу приняли за убитого и не стали добивать. Он упал вместе с Букаром и Гадисом. Приехавшие взбежали на крыльцо, ворвались в зал.

И тут начальник охраны услышал вопль человека, пытающегося перекричать гремящую музыку:

– Лежать всем! Суд идет!

Вслед за этим раздались автоматные очереди. Пришедшие расстреливали гостей заведения без жалости и без разбора, ни с кем не заговаривая, не реагируя на визг перепуганных девиц. Потом загремела посуда, видимо, очередь ударила по бару…

Одна только музыка продолжала звучать после того, как расстрел был закончен и люди в камуфлированной одежде вышли из дверей ночного клуба и неторопливо двинулись к своим машинам. Шедший последним задержался и уже из дверей бросил в толпу пару гранат. Взрывы ухнули зло и внушительно. А человек поспешил догнать своих.

В середине, окруженный другими, шел высокий молодой человек с окладистой черной бородой и гладко выбритой головой, словно только что из парикмахерской. Впечатление складывалось такое, что бритоголовый – командир банды. Он один был с открытым лицом, тогда как другие прятали лица под шапками-масками «ночь» с прорезью для глаз и рта. У них бороды были такими же черными и длинными, как у главаря, и высовывались наружу. Наверное, и головы были так же побриты. А бороды…

Бородой на Кавказе никого не удивишь, хоть черной, хоть рыжей. Современная молодежь старается носить короткие и аккуратно подстриженные бороды. Половина из тех, кто находился в эту ночь в ночном клубе, носили такие.

Налетчики же своими бородами отличались. Солидно выглядели и держались солидно. И вообще сотворили свое дело – расстреляли посетителей ночного клуба – с чувством собственного достоинства. Так, по крайней мере, показалось Манапу. Убивали без суеты, по-деловому.

Машины выехали со стоянки на высокой скорости. Манап попытался рассмотреть номера, но так и не сумел этого сделать – они были умышленно залеплены грязью. Манап уронил голову на бетонное крыльцо и потерял сознание. Последнее, что он заметил: машины двинулись по улице Ахундова в разные стороны…

* * *

Я спокойно играл с солдатами роты в футбол и, честное слово, никого не трогал и даже не намеревался обижать. Увидел, как к футбольному полю со стороны штабного корпуса подходят командир сводного отряда спецназа ГРУ подполковник Подкопаев вместе с начальником штаба отряда майором Покрышкиным. Начальник штаба вытащил из красивого, имитирующего крокодиловую кожу футляра на поясе трубку сотового телефона и послал вызов. Судя по тому, что в моем смартфоне «заголосила» Жанна Бичевская, начальник штаба звонил мне.

Я вынужден был отказаться от продолжения футбольной атаки, остановился и ушел с поля, жестом послав вместо себя замену.

– Сереня, мы на другой стороне поля. Подойди к нам, – позвал майор.

– Понял, товарищ майор, бегу. – Я сделал вид, что только что увидел командиров, и побежал, но не через поле, а по его периметру. Это дало мне время сообразить и попытаться просчитать возможную ситуацию. Если меня разыскивают вместе и командир, и начальник штаба, значит, подвалило что-то срочное. А что может быть срочное для взвода, который через десять дней должен отправляться домой?

Через десять дней будет ровно полгода, как я со своим взводом нахожусь в составе сводного отряда спецназа ГРУ на Северном Кавказе. Командировка оформлена строго на этот срок. Наверняка в какой-то другой бригаде уже живет с «чемоданным настроением» и готовится к вылету моя замена. Разрабатывать новую операцию, а потом и осуществлять ее моему взводу просто не хватило бы времени.

Значит, предположил я, снова кому-то в помощь. За последние полгода мой взвод уже дважды отправляли в поддержку другим взводам, занятым в боевых операциях. Когда кому-то не хватало сил на завершение, брали то, что под рукой, и «затыкали дыру». Хорошо еще, если помощь требовалась своим. А если, скажем, спецназу МВД, то за ментов даже воевать приходилось, поскольку они к такому делу мало приспособлены – попросту говоря, не обучены, хотя и автомат держать умеют, и даже стрелять умудряются. Кое-кто даже попадает. Спецназ ФСБ в боевом деле чуть лучше, но тоже только в том случае, если работать приходится в городских условиях, а вот в горных или, что еще сложнее, в лесных условиях и спецназ ФСБ мало на что годен. В таких ситуациях приходится не столько самим воевать, сколько смежников защищать. А смежники этого не понимают. Они лезут «на рожон» и слов твоих слышать не желают. Не понимают, что война – это не желание победить, а наука.

Так вот и получилось в эту командировку, что дважды «дыры затыкали» как раз моим взводом. И оба раза, когда уже задействованной группе не хватало личного состава для полноценного окружения и выдавливания противника в нужном направлении. Это, по сути дела, такая же работа, как любая другая, и у нас не принято называть одну операцию своей, другую чужой. В самом деле, кто же придет на помощь коллегам по сводному отряду, если не другие силы того же спецназа ГРУ. Не спецназ ФСБ же приглашать и уж тем более не спецназ МВД. Хотя и там, и там есть хорошо подготовленные парни, и даже целые группы, но они не всегда пригодны для ведения полнокровных боевых действий вдали от городских улиц, где невозможно заблудиться. Их этому попросту не обучают. А мы можем воевать везде – хоть в развалинах жилых кварталов, хоть в лесу на равнине, хоть в горном лесу, хоть в безлесных заснеженных горах. Наверное, потому мы и называемся военной разведкой. Не какой-нибудь, а именно военной.

Я подбежал, на бегу натянув на голову кепку с кокардой, которую до этого держал в кармане, и козырнул, начиная доклад. Но командиры меня перебили.

– Сереня, – майор Покрышкин был из одной бригады со мной, хотя и из другого батальона, и потому разговаривал всегда слегка «запанибрата». Чтобы возразить, я званием еще не вышел, да и необходимости в этом не видел. Уважительную грань начальник штаба не переходил. – Ты слышал что-нибудь про «дербентское дело»?

– Никак нет, товарищ майор. Не слышал.

– Телевизор не смотришь? – словно в укор сказал командир отряда.

– Никак нет, товарищ подполковник, не смотрю. И не считаю это необходимым. О чем и солдатам постоянно говорю.

– В этом ты, возможно, прав, старлей, – пошел на попятную командир сводного отряда. – Я сам смотрю только хоккей и новости на разных каналах.

– Я не болельщик, товарищ подполковник. Ни спортивный, ни политический.

– Тем не менее из новостей тоже можно кое-что узнать. Хотя бы в информационном плане.

– Ладно. Пойдемте в штаб! – предложил майор Покрышкин. – С документами Никитича ознакомим, если сам он новостями не интересуется…

Мои командиры дружно развернулись и двинулись по дорожке быстрым шагом. Я пошел за ними. Мне было легче идти хотя бы потому, что у меня на ногах были кроссовки, в которых я в футбол играл. Ходить в них по дорожке проще, чем в берцах. Но по горам бегать в берцах лучше. Стопа жестче фиксируется. Хотя внешний вид у меня был, наверное, забавный. Я сам уже отвык за полгода ходить в кепке вместо каски, без пластиковых наколенников и налокотников, без бронежилета и тем более без оружия. И потому не удивился недоуменному взгляду дежурного по штабу. Я ответил ему приветственным кивком и спокойно прошел к кабинету начальника.