Цитаты из книги «Птица в клетке»

Даже днем я вижу ночь. Впереди меня – ни зги.

ответить. Да и не знала, что сказать. Может быть: «Я не ненавижу вас, мой господин. Но никто прежде не рождал во мне так много желаний. И среди них есть весьма темные. Вы познакомили меня с моей собственной тьмой. И оставили в ней утопать. Что вы теперь будете делать? И что теперь буду делать я?

олча кивнул, подтверждая мои слова. – Я почти сразу понял, что не смогу… нет, не захочу отпускать тебя. Я могу стереть любое упоминание того, что ты была рабыней, могу возвысить тебя при дворе. Даже подарить тебе собственный дворец. Но отпустить – никогда. То, что есть сейчас, – это максимум, что я могу себе позволить. Держать на расстоянии вытянутой руки, но не дальше. Прости

и как ты сделала так, что расстояние не уменьшает мою тягу к тебе, но прекрати это. Пока не стало слишком поздно. Потому что моя жажда обладать настолько велика, что я боюсь, что в один прекрасный день захочу уничтожить тебя, лишь бы избавиться от наваждения. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы подобрать слова. – Мой господин, я ничего не делала с вами. Просто не смогла бы. Вы ведь отличаетесь от обычных людей. Что бы вы ни испытывали, это полностью ваше, не наведенное. Серые глаза в упор уставились на меня, казалось, выворачивая душу даже без дара эспера. – Мое? – Глаза императора блеснули непонятным мне весельем, лихорадочным и нездоровым. На миг, а затем он устало скрыл их за тяжелыми веками. – Может быть. Тогда все совсем плохо. Кстати, ты так и не ответила, почему ненавидишь меня. Если уж я такой

поспешно спрятала руки под столом. – Я не буду тебя наказывать, если ты все исправишь. Сделаешь, как было раньше, – произнес он сдавленно и как-то неохотно. – Как было? – эхом повторила я, не понимая, что имеется в виду. – Да. Сними с меня свои чары, птичка. Прекрати мучить, не заставляй меня все время думать о тебе, – хрипло попросил Альге, все так же избегая моего взгляда. – Не знаю, что

, – осторожно произнесла я, пытаясь понять, что он хочет от меня услышать. Император скривился. – Не то. Даже соврать не можешь. Он поднялся и сам налил себе чай – терпкий, пахнущий земным жасмином, хорошо прижившимся на Лонге. Ополовинив чашку, вновь заговорил: – Как видишь, я не так спокоен. И я злюсь не на тебя, а на ситуацию. Мне… мне сложно злиться на тебя, Эрика. В тот день ты впервые за долгое время приоткрыла свои чувства. И я не ожидал, что в тебе будет так много боли. – Неужели вас задело? Я думала, вам все равно, – с неожиданной горечью сказала я. – Мне должно было быть все равно. Я хотел бы этого. Но… в тот день ты ведь что

отерлась носом о его плечо, словно скучавшая по хозяину кошка, требующая ласки. – Хочу тебя. И наплевать, что ты ко мне чувствуешь. Слова Альге были грубыми и жесткими, но вот руки касались меня на редкость осторожно, не удерживая, а скорее поддерживая. Я всхлипнула. – Что, опять рыдать будешь? – устало спросил Альге. – Может, дать тебе что-нибудь пошвырять в меня? Оскорблять больше не позволю, спасибо, наслушался. Я снова всхлипнула и смущенно отстранилась от мужчины, попытавшись украдкой вытереть нос рукавом, а затем еще раз звонко чихнула. – Насморк, – наконец догадался император, – и где только умудрилась? – Не наю, – прогнусавила я,

заметались в голове. Новая попытка манипуляции или еще один вариант старого плана? – В чем подвох? Впервые за долгое время я коснулась разума императора, пытаясь найти истину хотя бы в его мыслях, но он вновь ловко ускользнул. И все же я не чувствовала фальши. Юрий мне врал? Или Ядгар изменил свое решение? Альге не отвечал, и я повторила, повысив голос: – Так в чем подвох? – Ни в чем. Я просто считаю, что свобода была бы тебе к лицу. Мои дрожащие пальцы легли на его ладонь, сжимая. Когда я перестала бояться его пустоты? Когда научилась ненавидеть? Или когда узнала, сколь горячи могут быть его ласки? – Вы понимаете, что, как только я получу свободу, тут же улечу? – Нет, не понимаю. – Альге скривил губы, а рука его напряглась под моей ладонью. – Ты была бы дурой, если бы сделала это. Но ты, Эрика, не такая. Казалось, он убеждал сам

Оставалось надеяться, что Эрика не понимает, не видит, сколь чарующий и магнетический эффект она на него оказывает. Желание видеть, прикасаться, чувствовать ее тепло… когда это стало необходимостью? А теперь это все исчезло. Эрика просто потухла, спряталась за безразличным равнодушием, и даже боль и гнев, прорывашиеся сквозь стену, что она построила вокруг себя, стали какими-то безличными. Словно она просто перестала видеть его, Ядгара, как и он сначала не хотел воспринимать ее

меня. Твои чувства всегда были такими теплыми, а реакции живыми и интересными. А теперь… ты стала тусклее. Это больше, чем я получал от своих женщин раньше, но все же, я знаю, гораздо меньше, чем ты могла бы дать. – Мой господин, – осторожно начала я, чувствуя, что коснулась весьма опасной для себя темы. – Я немного закрылась, это правда, но это мой способ справиться с тем… Я замялась, пытаясь подобрать слова. – С тем, кто я есть? – насмешливо выгнул бровь Ядгар. – Что ж, не сказать, что я этим доволен, но… на время мне хватит и того, что есть. Тем более что сегодня ты приятно меня порадовала, Эрика. Он протянул руку и коснулся моей щиколотки, примостившейся у его бедра. Ладонь его, лаская, двинулась вверх, и я инстинктивно отдернула ногу. Император раздраженно скривил узкие губы, но руку все же убрал. – Как ты себя чувствуешь? – Альге сменил тему. – Голова не кружится? Ты немало выпила сегодня, особенно для человека, который говорил, что не