Я шел по жизни вперед. И искренне жалел людей, которые идут по жизни вперед жопой, все время глядя назад.
А я искренне жалею, что несмотря на вышеприведенную цитату, несомую Балу как флаг, на деле все участники великолепной истории под названием "Король и Шут" не смогли вовремя остановиться и оставить её в прошлом. Потому что такого страшного конца эта сказка о друзьях-мушкетерах не заслуживала.
Для меня эта группа и их история — это больше чем просто музыка. До 19 июля 2013 года я искренне думала, что у меня нет и не может быть кумиров. Именно в этот день я выяснила, что, во-первых, был человек, которого я не знала лично, но который очень много значил в моей жизни, а во-вторых, что он умер и больше ни одного танца злобного гения мне не сплясать под его голос.
Для меня "Король и Шут" — это мечты побывать на концерте «золотого» состава, которым не суждено было сбыться, потому что до ухода Балу и Маши оставалось совсем мало времени, а я была слишком мелкой и ещё не знала об этом.
Это восторг от каждого нового альбома и образа, радость от возвращения Ренегата и первое недоумение от того ночного интервью на Нашем радио, где Агата впервые произнесла "А кто вам сказал, что мы должны дружить с Михаилом семьями? Они просто коллеги по группе". И стало понятно окончательно, что что-то не то происходит с друзьями, которые столько лет создавали сказку и волшебство. Потом уход Андрея Князева из группы, резкие и болючие интервью Михаила Горшенева по этому поводу и начавшийся раскол фанатов. Кто-то продолжил слушать обе группы, кто-то выбрал одну сторону и яростно топил против одного из двоих солистов... А впереди были последние концерты, последнее Нашествие и тот самый Зеленый театр, в котором я плакала с толпой других раздавленных людей на следующий день после того, как сказка навсегда закончилась...
И Прощание, на котором снова было невыносимо. Но где ребята были вместе. Последний раз, хоть никто ещё и не знал об этом.
А потом настал Армагеддон, в котором каждая сторона методично воюет с другой, принижая всё что было сделано другими и заставляя фанатов снова выбирать на чьей они стороне.
Так сложилось, что в какой-то момент концерты группы КняZz для меня закончились, а музыка Северного Флота нет, но это не отменяет того факта, что я с удовольствием ввела мораторий для всех участников событий на разговоры о группе, оставив от полной фразы только самый известный обрывок "О мертвых либо хорошо, либо никак". А группа Король и Шут, так или иначе мертва уже 8 лет.
Ну а теперь время вернуться к книге, после этого долгого и, наверное, не нужного вступления.
Александр Балунов был одним из сооснователей группы и именно трио одноклассников с ним, Поручиком и Горшком стояло в основе ещё со времен школы. В 2006 году он покинул коллектив, что не мешает ему после смерти друга делать титанический труд по оцифровке старых кассет, видео и сохранению памяти группы. И, я очень хочу верить, что и книги он пишет об этом. Правда много вопросов вызывают две следующие, учитывая, что даже тут последние главы это уже взгляд других лиц, потому что его рядом не было.
Итак, Балу рассказывает о создании группы, детально проходится по истории создания альбомов, где-то сам, где-то с помощью Князя или Маши. Заодно он вспоминает как они рвались к славе, будучи мальчишками без новой пары носков, дома и хоть каких-то денег. Просто потому, что горели и жили этим. И очень по касательной затрагивает вопрос того, как один из них заигрался в панка, уничтожив себя. Только в самых последних главах полностью приоткрывается занавес над тем, какими страшными и безнадежными были последние годы Михаила, который оказался один во власти своих демонов. Правда, не очень понятна суть претензий Балу к Князю и группе. Он сам уехал в Америку, но при этом считает, что все остальные были должны безостановочно нести ответственность за друга и останавливать его. Да, должны были. Но ежедневная борьба с одержимым человеком — это бой, который не каждый может позволить себе годами даже просто потому, что собственные ресурсы не безграничны. Так и непонятно почему претензия к тому, что Горшка забывали в городах, относится к музыкантам, обходя стороной вопрос, что по хронологии Андрей ещё тоже был в группе в этот момент.
Немного удивил и нимб, висящий над головой у Балу. Он рисует себя всепрощающим благородным другом, который всех прощал, всех готов был понять, тратил бесконечно деньги на группу, когда никто больше не мог, учил и других гитаристов играть на гитарах, и Поручика на барабанах, и песни отлично отбирал, и денег больше для Миши с Андреем требовал, потому что они музыку и тексты пишут. Одним словом, был идеален, пусть и страдал алкогольной зависимостью (это к тому, что не обходит и собственные проблемы стороной), но человек то необычайной души. Только вот почему-то этот человек необычайной души из главы в главу методично умудряется прикладывать бывших коллег по группе. От большой любви очевидно.
Ещё удивили некоторые расхождения с книгой пресс-агента группы Евгении Либабовой, написанной ещё в годы существования группы. Различаются и причины ухода Балу из группы, и история с воронами на Нашествии, и какие-то детали взаимоотношений в группе.
В целом, большим плюсом для меня стали истории о том, как писались песни. И огромным минусом то, что раз за разом Балу находит способ указать какой ужасный барабанщик Поручик, но какой он самый классный друг, что при этом учил его играть, всегда боролся за то, чтобы не выгонять его из группы и так далее.
Немного цитат о том, почему оценка именно такая какая естьИ чтобы сделать эту песню, я после работы приходил на точку (...), и мы по ночам репетировали это место. <...> А я ему: "Все. Хватит, родной. Если ты и после пяти ночей будешь тот переход криво играть, то я тебе просто пи*ды дам, понял?"
Лось, чтобы показать, что и молдаванин панк-року – человек не посторонний (в своем понимании, конечно), рассказывал всякие истории из своей недолгой учебы в ветеринарном техникуме. Как, например, он по локоть коровам в жопу руки засовывал (осеменял). Дело молодое и полезное, кто спорит!
Выглядело наше купе обычно так. Пор наверху «СПИД-инфо» читает. Я с Павликом в шахматы играю. Разливаем. Закусываем. Благостно улыбаемся. Зритель млеет. Рядом с невинной улыбкой сидит Горшок, а с ним с пеной у рта спорят Яха и Лось.
Не подумайте, что мы Яху и Лося в плохом смысле идиотами считали, мы же любя.
Для альбома «Мертвый анархист» нужно было подписать свою фотографию, какие-то слова про концерт. И я написал «Я счастлив играть с таким барабанщиком, как Пор». Думал, похвалю – ему будет приятно. Надо людей хвалить.И так ещё множество раз.свернуть
Первый пришел Ренегат, злой и рассерженный: – Ты офигел? Что люди подумают? Тебе не стыдно?
Я такие наезды всегда пресекал в принципе, поэтому ответил довольно грубо: – Я с этим барабанщиком играю, и мне не стыдно, какой ни есть, он мой друг.
Вторым явился Горшок: – Шура, ты серьезно? – Вполне, а что? – Да… ничего.
Потом Князь, прослышав об этом, похлопал в автобусе меня по плечу: – Ну, ты и прикололся!
И уже через пару недель мне позвонила Машенька: – Шурочка, а если серьезно? Мы ведь в печать отправляем.
Но я был непреклонен.
Можно думать про бывших коллег и относиться к ним, как угодно, только вот если так уж рвется грязь наружу, то стоило бы не прикрывать это фальшивой маской дружелюбия.
Подводя итог, интересно прочитать главы, посвященные альбомам, а вот всего остального лучше бы не было. Потому что эти пляски на могиле друга и посмертные попытки поделить его выглядят с каждым голом всё более ужасно и боюсь представить, что готовит 10-летняя годовщина его гибели. А последние главы о том, как он стремительно несся к концу это просто на разрыв от боли и страшного одиночества тяжело больного человека.