Захожу в «Пульсар» и обречённо вздыхаю. Бля… Чем я думал, когда купил этот грёбаный клуб? Это же бездна!
Ни выручки, ни расслабления. Работнички «по объявлению», разбавленное бухло и потасканные, вечно обдолбанные стриптизёрши.
Смотрю по сторонам и отмечаю, что народу почти нет, официантки, шлюхи, вместо работы лясы точат у бара.
– Сука, предупреждал же этого еврея, чтобы за ум взялся! – рычу, глядя на грязные столы и пустые бутылки на танцполе.
– Так может ему популярнее объяснить, а, Саныч? – Васёк подаёт свежую и, надо отметить, самую здравую мысль в этом случае.
Смотрю на этого придурка и понимаю, что он один здесь, кто действительно знает своё дело.
– Сам укокошу. Стой здесь, скоро на сходку поедем.
Иду в кабинет этого утырка Марика, намереваясь вкатить ему по первое число и выкинуть нахрен отсюда. Я не предупреждаю дважды.
Застываю в дверном проёме.
Ну ни хрена же себе! Пока там, в зале полный срач, он пихает какой-то тёлке в рот свой обрезанный писюн!
Работничек, блядь!
Марик испуганно пятится назад, видимо, осознавая своим скудным умишком, что это край. Девка остаётся сидеть на полу, хотя я уже что-то сказал Марку и моё присутствие не может быть не замеченным. Она сутулится и, кажется, ревёт.
Купельман что-то мямлит, оправдываясь, но я не слушаю его. Отчего-то моё внимание приковано к шлюхе, которая с каждой секундой всё больше сжимается, словно боится.
Внезапно девка подрывается на ноги и несётся мимо меня. Её светлые волосы бьют меня по лицу и… Я, кажется, рехнулся. Потому что, только что ощутил очень знакомый запах детского шампуня.
Варвара всегда пользовалась детским шампунем и мне иногда приходилось объехать всю Москву в поисках почти исчезнувшего из продажи «Кря-Кря» с этим сладким грушевым запахом. Каким же дятлом непроходимым я был тогда…
Замечаю у своих ног какую-то тряпку. Видимо, пальто девицы.
Не знаю почему, но очень захотелось увидеть её лицо, хотя и осознаю, что это не может быть она.
Подхватываю тряпьё и иду за ней. А с бабой-то что-то явно не то. Она не уходит, она убегает. Летит, сломя голову, сбивая всех с ног.
Что за хрень?
Кричу Ваську, чтобы задержал её и что-то ору ей, но слабо соображаю что именно.
Вот же блядство-то!
Какой-то запах дешёвого шампуня и я становлюсь овощем.
Васёк крепко держит девчонку и она, отпихнув его ладонями, поворачивается ко мне…
Твою же мать!
«Варя», – почти срывается с моих губ, но усилием воли заставляю себя заткнуться. Она не достойна того, чтобы я её по имени звал. Шлюха – вот её имя!
Пару мгновений просто пялюсь на неё во все глаза. В башке полный сумбур, а по венам медленно, но верно разгорается пламя.
Красивая…
Всё такая же, до умопомешательства охуенная! Сколько лет прошло, а она не изменилась ни на йоту. Ни одной, сука, морщинки, ни одного лишнего килограмма в ней.
И от этого ещё больнее. Как бы я хотел сейчас увидеть перед собой спившуюся запухшую бабу, чтобы до блевоты, чтобы мои демоны, наконец, потешились всласть.
Тварь…
Дыхание перехватило и не отпускает. Чувствую как пульс зашкаливает, а руки сами сжимаются в кулаки. Убить суку. Просто вывезти в посадку и закопать. Живьём. Чтобы орала и жрала землю. Чтобы её последний вдох был таким же жутким, как моя жизнь.
Ненавижу…
Грёбаная тоска всколыхнулась внутри, а во рту появилась горечь. Какого хера я всё ещё пускаю слюни на эту тварь?!
Я семь лет гнал от себя мысли о встрече с этой блядиной! Я запрещал себе видеть её, слышать о ней, думать. Сколько раз я хотел наплевать на свои принципы и найти эту тварь. Найти и закончить то, что начал тогда. Так было бы правильно. Просто перерезать ей глотку и выкинуть на обочину, где ей и место.
Грохнуть и забыть как страшный сон. Как будто её вообще не было. А воспоминания о большой и «чистой» любви – всего лишь пьяный бред.
Но я держался. Не потому, что не хотел лишать эту суку жизни. Нет, я очень хотел! Но знать, что она осталась без своего папашки, одна, брошенная и несчастная, было приятнее. Пусть живёт, тварь, и помнит, что это именно она убила всех членов своей насквозь прогнившей семейки.
Семь лет!!! Я горел и желал ей всех мук ада целых семь лет!
И что?
Как будто не было их!
Опять чувствую себя никчёмным планктоном под её ногами. Одного взгляда хватило, чтобы член стал колом, а перед глазами заплясали красные огни.
Если продолжу пялиться на неё, рассыплюсь на атомы. Уничтожу сам себя.
Вспомни, Каин! Вспомни, что эта мразь сделала с тобой! Вспомни всё и даже не думай поинтересоваться у неё, почему она в таких лохмотьях стоит. Не спрашивай, что она делала здесь. Что, после смерти папеньки некому найти клиентов? Сама пошла по злачным местам? Уже устраивают и такие отбросы как Марик? Ха, блядь!
Вот у Марика и поинтересуюсь, разумеется, перед тем как отрезать ему голову. Даааа… Это будет приятно.
Тут же вспоминаю, в каком виде застукал её и ярость заполняет меня полностью. Она бурлит во мне как кипяток, обжигая внутренности, и я чувствую как мой мозг отключается.
Эта тварь пришла в мой клуб и отсасывала моему шестёрке!
Она, конечно же, не могла знать, что это моё заведение, но ведь дело-то не в этом вовсе. Дело в том, что я, спустя столько времени, всё же увидел это вживую…
И мне, пиздец, как больно сейчас! Как тогда, впервые. Когда я узнал, что моя любимая жена, за которую готов был отдать свою жизнь, обычная проститутка. Нет, не обычная. Валютная. Потому что её папочка подкладывал под богатых дяденек.
Трахалась с ними, пока я выгрызал зубами наше будущее. Пока топил в крови всех, кто мог помешать мне сделать её счастливой.
Смотрю на неё и понимаю, что не отпущу теперь живой. Больше нет. У неё был шанс начать свою никчёмную жизнь заново. Ну или сдохнуть на панели. Но судьба сама привела её ко мне. И в этот раз я не оставлю её в живых.
Так холодно…
Словно меня окунули в ледяную прорубь. И дело даже не в том, что я без пальто в багажнике машины. Дело в страхе, мерзком, липком… Он пробирается под кожу и заставляет умирать, медленно, постепенно, мучительно.
Как долго я здесь? Не знаю. Возможно, пару часов. Может меньше. Но ощущение такое, как будто меня заперли здесь навечно.
Невыносимо.
Чувствую как сознание покидает меня, но я хватаюсь за него, сжимаю кулаки и стучу ими по крышке багажника. Я сейчас думаю не о том, что ждёт меня. Лишь о моей маленькой девочке все мысли. Не имею права умирать. Я должна бороться ради неё, ради её будущего. Чтобы Каин не задумал, пусть только не убивает. Она не выживет без меня.
От рыданий заложило нос, а кляп во рту не даёт дышать. Хотя бы вдох, хотя бы один маленький глоточек воздуха! Прошу…
В сознании проносятся кадры с шестого дня рождения моей малютки.
Она со счастливой улыбкой распаковывает подарок.
– Мама! Это же та самая кукла! – радостно визжит моя малышка и тянет ручки, чтобы обнять меня.
Эту куклу, на первый взгляд ничем не примечательную, мы увидели в витрине магазина детских игрушек и Дана влюбилась в неё с первого взгляда.
Увы, цена игрушки напоминала, скорее, телефонный номер, но отказать своей девочке я не смогла. Что такое деньги по сравнению со счастливой улыбкой самого дорогого в мире человечка.
– Всё для тебя, мой тигрёнок, – целую её в щёчку и сердце наполняется теплом.
– Мамочка, а ты же не бросишь меня? – её светлые глазки смотрят на меня с надеждой и мольбой.
– Что ты такое говоришь?! Никогда! Ты что, Дана?! С чего ты взяла, что я тебя брошу?!
– Просто… Потому что я не такая как все, – шепчет моя девочка и опускает головку, словно она в чём-то провинилась.
– Да, ты у меня не такая как все. Ты особенная! Ты же ангел, забыла? – глотаю слёзы и выдавливаю из себя слабую улыбку.
Ангел…
Из полуобморока меня вытаскивает какой-то шум и поток яркого света, направленного мне в лицо.
– Бля, какого хуя ты ей рот заткнул?! У неё же нос закладывает! – надо же… Он помнит такую мелочь.
Кляп исчезает и я судорожно втягиваю воздух, которого даже сейчас почему-то не стало больше. Голова кружится, а в висках стучит. Неужели такой будет моя последняя минута?
– Так она орала как бешеная, шеф! – оправдывается тот урод, что закинул меня в багажник.
– Иди на хер отсюда! Свободен до завтра! – голос Каина раздражён. Впрочем, это как всегда.
– А сходка? – растерянно бормочет охранник, видимо, не семи пядей во лбу. Любой здравый человек не стал бы приставать к Каину, особенно, когда так зол. А он зол. Он в ярости. Я это вижу даже в темноте. Чувствую, как ненависть и презрение исходят от него волнами, что топят меня в пучине безысходности.
– Пошёл отсюда! – он подхватывает меня на руки и вытаскивает из багажника. – На меня смотри! – хлопает по щекам, но мне трудно сфокусироваться и кислорода всё так же катастрофически не хватает. – Варя… – всё-таки он произнёс моё имя. С этой мыслью, надо бы заметить, очень глупой и совсем ненужной на данный момент, я лечу в пропасть. В какую-то страшную чёрную дыру, которая неумолимо засасывает меня, чтобы поглотить навсегда.
Смотрю на бездыханное хрупкое тело в своих руках и не верю, что это она. Та, что лишила меня сердца. Вырвала его из груди своими маленькими коготками…
Сука!
Какого хрена я испытываю к этой твари жалость?!
Она не достойна даже этого! Она должна вызывать у меня лишь отвращение и ничего больше.
Закидываю её на заднее сидение и сажусь за руль.
Выдыхаю, пытаюсь унять чертей, что устроили во мне адский вертеп.
Смотрю на неё в зеркало и понимаю, что не смогу… Не смогу грохнуть эту дрянь. Любого могу. А её нет.
Зачем вообще я её везу к себе домой? Эту падаль…
Почему не отпустил?
Пусть бы катилась на все четыре стороны. Но нет, своим появлением она пробудила всех моих демонов, что так долго ждали мести. Но ведь я отомстил.
Легче не стало.
И никогда уже не станет.
Я по прежнему во власти этой стервы в облике Агнца Божьего.
Пролетаю на красный и сворачиваю к своему дому.
Поворачиваюсь назад и, глядя на её бледное лицо, задаюсь вопросом, что я буду с ней делать? В башке полный сумбур. Не понимаю себя. Не понимаю…
Перед смертью Марик рассказал, что она пришла устраиваться на работу. Блядство… Кто бы мог подумать? Варвара Земская – стриптизёрша! Вот, чего ты достойна.
Новость о том, что в моем клубе она была залётной птичкой и отказывалась обслужить Марка меня почему-то порадовала. Хотя, какое мне дело? Не всё ли равно? Да и она, скорее всего, просто цену себе набивала перед Купельманом. Тем не менее, резать глотку этому евреишке было еще приятнее. Какой бы не была шлюха Земская, она до сих пор принадлежит мне.
Почему?
Я так решил.
Во рту горько и очень хочется пить. Открываю глаза, пытаясь определить, где вообще нахожусь и искренне надеюсь, что Каин мне просто приснился. Явился в очередном кошмарном видении.
Обречённо стону, когда вижу его лицо. Он склонился надо мной и что-то тщательно высматривает.
– Очухалась? – злая усмешка.
– Где я? Зачем я здесь? – приподнимаюсь, верчу головой силясь понять, что происходит.
Это его дом? Господи, что он задумал?
– Слишком много вопросов для шалавы, услуги которой я уже оплатил. Твой рот будет занят кое-чем другим сегодня. Впрочем, тебе ли не знать, ведь это твое излюбленное занятие, да, шлюха?
– Что? О чём ты?
– О том авансе, который ты получила от марка через третьи руки. Так, на всякий случай, это мои деньги. Странно только, что ты бабки получила до того, как тебя приняли на работу. Но раз уж так вышло, придётся отрабатывать в срочном порядке, – наблюдает за переменами на моём лице и, по всей видимости, испытывает садистский кайф, который, наверное, испытывает маньяк перед тем, как расчленить тело своей жертвы.
Я никогда бы не упала на колени перед этим ублюдком. Не ползала бы у него в ногах, не умоляла слёзно пощадить. Все свои слёзы я выплакала в ту ночь, когда он покалечил мне жизнь.
Но я теперь не одна. Дома меня ждёт мой маленький бескрылый ангелочек, которому не выжить без меня в этом жестоком мире грязи и крови.
И я понимаю, что должна выбраться любой ценой. Пусть даже так.
– Умоляю тебя! Слышишь? Ради той любви, что у нас была! Отпусти! Мне нужно, понимаешь, нужно уйти! – хватаю его за руку и опускаюсь на колени.
Унизительно. Обидно. Но мне на это наплевать. Я не знаю сколько сейчас времени и что с моей малышкой. И от этого еще страшнее. Не за себя боюсь. За дочь, которой я пообещала не бросать её никогда.
– Ради любви, говоришь? – он хохочет и брезгливо выдергивает свою руку. – Что ты знаешь о ней, сука?! – замахивается, но бьёт.
– Прошу, сделай со мной, что хочешь! Я отработаю деньги любым способом! Только отпусти меня!
Каин отходит от меня, а я так и остаюсь сидеть на полу, не смея подняться или даже посмотреть на него.
– Конечно, ты отработаешь. Даже не сомневайся.
Как же я хочу эту суку!
Невыносимо. До боли, до бешеного крика, который подавляю с неимоверным усилием. Она стоит передо мной на коленях. Это именно то, чего я жаждал все эти годы.
Вернее, я так думал.
Теперь же это не доставляет мне наслаждения. Нет того иступлённого кайфа, который я испытывал когда её папаша сжёг себя в своём доме вместе со всей гнилой семейкой.
Не потому, что боль со временем притупилась. Нееет… Она стала ещё сильнее, как только увидел снова эту дрянь.
Сжимаю челюсти, так, что ещё немного и начнут крошиться зубы.
Смотрю на неё и понимаю, что всё чего хочу на данный момент – трахнуть её.
Поставить раком, уткнуть лицом в ковёр и трахать дико, до потери пульса, пока она не сдохнет подо мной. Но и тогда меня не отпустит эта ярость. Потому, что она проникла мне в мозг как неизлечимая болезнь, как злокачественная опухоль. И вырвать её сил нет.
– Вставай, – наливаю себе добрую дозу вискаря и залпом выпиваю, словно воду. Ничего не чувствую, все ощущения собрались ниже пояса и требуют разрядки.
Боковым зрением наблюдаю как она поднимается на ноги и несмело поглядывает в мою сторону. Всё такая же непорочная невинность, блять. «Оскара» бы этой дешёвке.
– Скажи, что мне сделать, чтобы ты отпустил меня? – от её дрожащего тихого голоса становится тошно.
Жертвой прикидывается. Видите ли, она такая чистая несчастная, а я мудила, что испортил ей жизнь!
Но как бы мне не хотелось сейчас поиметь её, я не стану этого делать. Вообще было хреновой идеей привозить её в свой дом. Чего и кому пытался доказать? Что я имею власть? Что могу сделать с ней всё, что захочу и меня никто не остановит? Смешно. Она и так это знает. И я знаю.
– Проваливай, – она вздрагивает и медленно отступает к двери, словно не доверяя мне. Думает, я её не отпущу.
Что ж, в каком-то смысле ты права, Варенька…
– Спасибо… – всё так же недоверчиво.
– Не спеши радоваться, – поворачиваюсь к ней с ухмылкой, которую она очень хорошо знает. – Тебя отвезёт мой водитель. Он скажет тебе мой адрес и запишет твой. Вздумаешь меня наебать, я найду. Ты знаешь, что найду. Найду и оторву тебе башку. Поняла меня?
В её глазах сейчас можно увидеть собственную казнь. Она боится. Нечеловечески. А я с удовольствием отмечаю, что мне нравится этот страх. Тот ужас, что я у неё вызываю. Даааа, сука, да.
– З…зачем? Зачем тебе мой адрес? – она впивается ногтями в свои ладони и сжимает кулаки так сильно, что белеют костяшки пальцев, но, по ходу, этого не замечает.
– Ты же мне должна, забыла? Правда, я пока не знаю, как ты будешь отрабатывать. Когда решу, за тобой приедут.
Она заметно расслабляется, но окончательно её не отпускает, руки всё ещё подрагивают и на ногах стоит нетвёрдо, словно пьяная.
– Хорошо. Я могу идти? – покорно заглядывает мне в глаза.
Знает, сука по чему бить. Знает все мои слабости и больные места. Только она не учла одного – я не тот влюблённый дурак. что был готов загасить весь мир в одиночку ради её блядской улыбки.
– Свободна, – пусть уходит на хрен пока я не накидался вискаря. Тогда уже ей не уползти отсюда живой.
Хотя, конечно, вру.
Сколько раз в пьяном угаре я грозился вырезать ей сердце? Не сосчитать. Но даже в таком состоянии, я знаю, что не смогу.
Грёбаная опухоль…
Отпустил! Господи, он отпустил меня!!!
На скорую руку записываю свой адрес и передаю листочек молчаливому водителю. Он наклоняется, смотрит в боковое окно и, убедившись, что улицу я записала правильно, кивает мне, позволяя выйти из машины.
Да, это плохо. Очень плохо, что Каин теперь не оставит меня в покое. Но я сейчас не думаю об этом. Забегаю в подъезд и, минуя лифт, бегу по ступенькам, лишь бы скорее увидеть свою малышку.
– Твою ж мать, Варька! Ты где была всю ночь?! Я уже хотела в полицию бежать! Ты же сказала, что на пару часов! – негодует Вика, но я, не разуваясь, пролетаю мимо неё в нашу с Даной комнату.
Открываю дверь и облегчённо выдыхаю.
– Всё в порядке…
Моя девочка сладко спит в обнимку со своей любимой куклой, а я просто подхожу к кровати и падаю на колени.
– Конечно в порядке, – уже шепчет Вика, чтобы не разбудить Дану. – А что с ней могло случиться? Я по – твоему что, ребёнка оставлю одного? – в голосе подруги проскакивают нотки обиды и я её очень хорошо понимаю.
О проекте
О подписке
Другие проекты