Глава 8

– Уверен, что сможешь со мной тягаться, старик? – процедил сквозь зубы, не сводя пристального взгляда с застывшей Аси, что от шока даже рот открыла.

Такой маленький, красивый, розовый, замечательный ротик…

А у Макара, похоже, крыша поехала, раз он думает о девичьих губах в то время, когда в спину тычут ружьём. Вот цепанула девка. А он ещё из головы выбросить хотел.

– Да куда мне с тобой тягаться-то, с буйволом таким! Я, сынок, поэтому своего старого друга и взял для беседы продуктивной! И будь уверен, он заряжен! А теперь – пошёл вон, нахрен, из моего дома! – ствол ружья ткнулся между лопаток ещё раз, но Лавр лишь усмехнулся.

– Я пойду, дед. Только девочку с собой заберу. Асенька, иди ко мне, – и как ни в чём не бывало протянул ей руку.

Девушка шумно сглотнула и, нервно всхлипнув, поднялась на ноги.

– Асенька, не вздумай! Не подходи к нему! – старик явно нервничал, что Лавру было только на руку, однако, были опасения, что дедуле станет хреново, ещё откинется ненароком.

Такой исход Макара не устраивал. Нет, не в человеколюбии дело – такого добра за Лавром отродясь не водилось. Просто это окончательно оттолкнет от него Асю.

Про себя матюгнулся. Опять он об удобстве девчонки задумался! Чтоб ей… И смотрит, сидит, на него так, что был бы бухой – зарыдал. Хотя и не факт, конечно. Скорее, трахнул бы. Как пару часов назад… Пьяненькую, беззащитную. Раздвинул ножки и поимел… Ублюдочно, конечно. Но кто от него – Лавра! – другого ждёт? Разве что Ася. Хотя уже и она не ждёт. Разбились иллюзии крошки.

– Пожалуйста… – прошептала одними губами, отчего Макару почти совесно стало. – Уходи.

Она смотрела в его глаза и видела в них то, что не видел дед. Лавру стоит только захотеть… И не поможет старичку ни дробовик, ни атомная бомба. И Ася боялась. Молчаливо умоляла его не делать этого. Уйти. Оставить.

Что ж, он, пожалуй, выполнит первый пункт. И второй, так и быть. Но оставить! Нет. Ты, Асенька теперь принадлежишь волку. Злому и страшному, серому волку. И не выпустит он тебя из своих лап. Слишком помешался на маленькой детдомовке.

– Да убери ты это нахрен! – как бы нехотя повернулся и уже в следующий миг выбил из рук Степана Ивановича ружьё. – Поздно тыкать в меня своей пукалкой. Я сказал, что заберу её, значит, так и будет.

В два шага преодолел расстояние до стены, отодрал от неё девочку и потащил за собой. Ася не вырывалась и не произнесла ни звука, лишь беспомощно оглядывалась на старика.

По пути снял с себя куртку и, накинув её на плечи девушки, открыл входную дверь. Как только сделал шаг за порог и вытащил за собой Асю, раздался выстрел и девочка, вскрикнув, закрыла лицо ладошками.

Дед – сволочь.

Чисто машинально повалил девчонку на бетонную площадку и только тогда понял, что дед попал в цель. Спину начало жечь, а в глазах потемнело.

– Господи, спаси и сохрани… – шептала девочка, всё так же закрывая лицо руками.

– Не бойся, красивая, всё нормально, – последнее, что выдавил из себя перед тем, как упасть на колени рядом с ней и отключиться.

Время от времени Лавр приходил в себя, чувствовал, как его куда-то тащат за ноги и снова вырубался. Затем снова выныривал из мрака и слышал обрывки фраз. Девчонка плакала и умоляла деда вызвать «скорую». Хорошая она всё-таки. Зря обидел. Даже сейчас, в таком состоянии, Макар жалел о том, что так глупо спугнул Асю.

Дед же, сволочь, не хотел вызывать «скорую». Струсил, старый гад. Лавр хрипло засмеялся, застонал от боли и Ася замолчала. А жаль. Ему нравится её голос. Нежный, как она сама. Бархатистый, как лепестки роз. Блядь, откуда он знает какие наощупь лепестки роз?!

Мысли путались, снова подступала адская боль. Казалось, спина превратилась в решето. А он-то, по дурости думал, что там соль. Дед, сука.

– Вот, видишь? Живой он, подлец. Ничего с такими бандюгами не бывает. Сейчас дробь ему вытащу, раны промою и заживёт, как на собаке.

Вот про «собаку» дед в точку попал. Раны у Лавра и похуже случались, да всегда быстро заживали, даже в тюремных условиях, а там раны никто не промывает.

– Принеси мне воду, перекись и бинты, там в ванной, на полке.

Послышалось шлёпанье тапочек – Ася побежала за водой. Лавр открыл глаза, обнаружил себя лежащим на полу. Ну да, кто же тут его поднимет, викинга здорового. Под головой подушка – уверен, это Асенька постаралась. Заботливая она, красавица.

– Я всё равно девочку себе заберу, понял, старый ты хрен? – прохрипел страшным голосом и дед вздрогнул.

– Если выживешь, сынок.

На том и отключился. Сознание его покинуло и разум провалился в сон, где в белом, коротком платьице бегала Асенька. Нет, не по ромашковому полю. В его квартире.

* * *

Дрожали руки и хотелось плакать, но понимала, что этим никому не помогу. От вида крови меня замутило, но вдохнув поглубже, продолжила промывать мелкие раны по бокам, пока Степан Иванович длинным пинцетом вытаскивал дробь из других. Хорошо, что бравый старичок когда-то служил медбратом в воинской части. Хотя бы знал, что делать.

Было жаль и Макара и Степана Ивановича и себя… Случись что с первым – нас посадят и это лучшее, что может произойти в подобной ситуации. В худшем случае – просто убьют.

А выживет… Кто знает, что хуже.

Такие, как Лавров не прощают подобного. По крайней мере, я уже убедилась в том, что он не тот, каким казался с самого начала. Я видела в его глазах опасные огни. Пламя адское. Нехороший он человек. Злой.

Спустя час всё закончилось и я была еле жива от страха и тошноты. Слишком большие раны Степан Иванович зашил, а потом перевязали его. На диван затащить не получилось – слишком уж он крупный. Пришлось подстелить одеяло и оставить на полу.

Осталось только ждать. Ждать, когда он очнётся и… Там видно будет. Хотя видеть это я не горела желанием.

Глава 9

Страшно и жутко. Я пыталась вырвать руки, но их так крепко связали, что не смогла даже пальцами пошевелить. А ещё ужасно темно. Я задыхаюсь от слёз и кляп во рту не даёт нормально вдохнуть. Плачу и дёргаюсь, как пойманная в силки птица. И чувствую его присутствие. Кожей ощущаю.

– Вот видишь, Асссся, – неприятно тянет моё имя, шипит, словно змея, а по моей спине пробегают импульсы тока. – Я сдержал своё обещание. Ты станешь моей.

Как гадко. Как хочется закричать. Порвать проклятую верёвку и бежать так долго, так быстро… Навсегда исчезнуть из этого страшного места.

Мычу, плачу и сучу ногами, но он сильнее. Наваливается на меня и я слышу по голосу, как подонок улыбается.

– Сейчас будем тебя воспитывать, – шепчет мне на ухо, облизывает его и слышится звук расстёгиваемой молнии.

Понимаю, что он не один, когда сбоку доносится чей-то гадкий смех и меня хватает ещё одна пара рук. Сминают моё тело, больно, мерзко, до тошноты отвратительно и страшно.

* * *

– Не надо! Нет! – раздаётся нечеловеческий крик и Лавр вскакивает, но тут же падает обратно на живот и рычит от боли, словно дикий зверь.

Боковым зрением цепляет деда, который несётся к двери. Через минуту в соседней комнате слышится плач девчонки и успокаивающий шёпот старика.

Ася?!

– Мать его, чего же так больно, сука?! – рычит, но поднимается и, пошатываясь, идёт на звуки рыданий.

Отчего-то эти всхлипы давят ему на грудь, лишая кислорода. Виски сдавливает от её страданий и так погано внутри, что физическая боль – ничто, по сравнению с этим.

Почему она так плачет? Что с ней?

Набатом в голове бьётся мысль, что ей сейчас нужна помощь и он должен идти. Опираясь руками о стены узкого коридора, он шёл, превозмогая боль, и всё-таки добрался до её комнаты.

Девочка сидела на кровати, обняв свои коленки, слегка раскачивалась и смотрела в никуда. В глазах застыли слёзы и беспомощный старик рядом. Он, конечно, мужик. Только защитить Асю уже не может. И нет, Макар не испытывал на этот счёт злорадства или радости. Ему было так же погано.

– Что с ней? – не узнал свой севший, охрипший голос.

– Сон страшный приснился. Иди ложись, тебе рано ещё вставать. А утром звони своим и проваливай. Оставь нас в покое, – старик захлопнул перед носом Лавра дверь, на что последний тихо рыкнул, но не стал ломиться к ним.

– Пошёл ты нахрен, осел старый.

Упёрся лбом в гребаную преграду, замер, прислушиваясь.

– Асенька, девочка, ну что ж ты… Нельзя же так. Забудь. Было и прошло. Никто больше не посмеет тебя тронуть. Ни Володька этот, никто. И бандитам я тебя не отдам, слышишь?

Что, блядь, ещё за Володька?!

* * *

Утро было тяжёлым. Голова раскалывалась, как с похмелья, а спину жгло так, что темнело в глазах. Хорошо дед засадил. От души.

Самого старика в комнате не было, а запах стоял неимоверный. Пахло манной кашей. Как в детстве. Даже мать вспомнил.

Асенька, наверное, кашеварит.

Сцепив зубы и кулаки, поднялся и отметил про себя, что боль уже не такая острая, как ночью. Заживает, как на собаке, да.

На кухне Макара ждало новое потрясение. Он даже о ранении забыл. Если бы сейчас ему прострелили ногу, не заметил бы.

Ася стояла у плиты и что-то помешивала в кастрюле – видать, ту самую манную кашу. Не было в ней ничего такого, чего Лавр не увидел ранее, но в то же время, что-то не так. Грустная, скорбящая о чём-то, она разрывала его самообладание на ошмётки. Глядя на эту девочку, он сходил с ума мгновенно. Срабатывало сразу несколько инстинктов. Защитить. Сделать своей. Отметить её. Спрятать ото всех навеки.

Даже сердцебиение участилось. Вот же… Вляпался под сороковник.

– Покормишь? – шагнул к ней, а девочка, вскрикнув, выронила из руки ложку.

– Вы… Вам рано ещё вставать, – спрятала взгляд, но не отвернулась.

Боится. Хреновато, конечно, но не критически. Уж кто-кто, а Макар умеет пудрить мозги. Жаль, что с ней не получается держать себя в руках. То и дело клинит, как подростка в пубертатный период.

– Нормально. Так ты покормишь? Жрать хочется до ужаса.

Девушка кивнула и дрожащей рукой схватила тарелку.

– Садитесь.

– Я лучше присяду. И не «выкай» мне. Уже прошли мы эту стадию.

Ася молча наливала кашу, а он, храбрясь, но покряхтывая, сел на табуретку. Хорошо, дед в спину пальнул, а не в задницу – вот где позор был бы.

Всё-таки вкус детства забыть невозможно, а ощутить его спустя долгие годы – абсолютный, чистейший кайф.

Уплёл три тарелки каши, удивив своим зверским аппетитом Асю и запив сладким чаем, устало вздохнул.

– Спасибо, красивая. А теперь найди мне мой телефон.

Ася кивнула и поспешно убежала. Похоже, только и ждала момента, трусишка маленькая. Через минуту принесла ему телефон и вздрогнула, когда горячие пальцы Лавра коснулись её руки.

– Я сейчас своему другу позвоню, чтобы он заехал за мной, а ты пока расскажи, кто такой Володька и что он тебе сделал?

Ася резко выдохнула и отступила от него, словно обжегшись.

– Откуда вы…

– Ты ночью кричала. А потом я видел, что с тобой было, Асенька. От простого кошмара так не дрожат и не плачут. Расскажи мне всё.