– Не всяк! Не всяк! – закричал ответно и Шкура. – Ты у шведа в плену не был, а я был! Он нас плетью бил, «собаками русскими» ругал, отца вон Данькиного смертью убил! Не сбеги я, доныне бы в шведской каторге гнил! Не согласный я быть заодно со шведом! Лучше свой бес, чем чужой! От великого этого крика за дверью жалобно взвизгнула Кочерыжка.