Зная мать, Анна предположила, что дальше последует что-нибудь провокационное. И не ошиблась.
– Это же он тебе делал предложение? – Мать помолчала и, не встретив сопротивления, уточнила: – Помнится, явился с цветами и золотым кольцом.
– Зачем ты об этом вспомнила?
– Если бы ты выбрала его, а не Ивана… – Мать набирала обороты по нарастающей, но была остановлена в самом начале пути.
– Хватит, мама! – воскликнула Анна.
– Ну, вот опять «хватит». И поговорить уж нельзя? Сама завела этот разговор.
– Я просто сказала, что встретила Стратонова.
– Вышла бы за него и не куковала бы теперь одна-одинешенька…
– Прости, отключаюсь, у меня звонок по второй линии.
Анна дала отбой и в очередной раз зареклась обсуждать с матерью подобные темы. О чем бы ни зашел разговор, она, так или иначе, выводила его на неустроенную личную жизнь дочери. Сама Анна не считала себя неустроенной и придерживалась другой точки зрения: лучше быть одной, чем прожить всю жизнь не с тем человеком.
Соврав матери, она вдруг услышала, что ей и в самом деле звонят по городскому телефону.
Анна прошла в соседнюю комнату и сняла трубку:
– Слушаю.
В ответ прозвучал голос Стратонова:
– Привет, это я.
– Что-нибудь случилось? – встревожилась Анна.
– Я здесь, в гостинице, спускайся в фойе.
Анна переоделась, взяла пальто и вышла из номера. Она пересекла анфиладу темных гостиных, уставленных пыльной мебелью и похожих на заброшенный музей. Великолепие номенклатурной эпохи мерцало в темноте красным деревом, поблекшей бронзой и сонными зеркалами, в которые давным-давно никто не смотрелся.