Цитаты из книги «Призраки и художники (сборник)»

Еще бы. Еще бы! Хотя фотографиями я не вполне доволен. Рассчитывал на что-то более интригующее. Нужны фотографии под цвет – у нас серо-стальная гамма.

розовых вафелек подавали овальной формы засахаренные конфеты, черные и белые, точно камни для китайской игры го.

«Розовая обнаженная» исчезла. На ее месте висели фотографии девушек с черными как смоль глазами и колючими ресницами, а над их серыми лицами сияли красно-медные шевелюры под цвет пышных, чуть приоткрытых губок, готовых всосать в себя, допустим, микрофон или, возможно, нечто иное.

Девушки находились у них в подчинении, пылая яркой, но безнадежной красотой. Ни одна долго не задерживалась. В те дни они носили розовые с кремовой отделкой шелковые комбинезончики.

Но я хотел бы двинуть в искусство. Про искусство-то вы точно знаете? Про мою розовую женщину голую сразу все поняли. С чего мне начать? Она посоветовала ему читать Лоуренса Гоуинга.

Постоянно звонил телефон. Сама она сидела на мягчайшем розовом пуфе, словно в розовой пене, и читала в глянцевом журнале Ее волосы статейку – разом напыщенную и ерническую (такое сочетание вполне распространено) – о парикмахере как новом целителе, врачевателе душ.

я отправился в магазин и купил-таки картину. Она придает заведению немного шика. Люблю, когда есть шик.

У вас славный Матисс, – сказала она в тот, первый раз. Он взглянул недоуменно. – «Розовая обнаженная», – пояснила она. – Мне очень нравится. – А-а, картина! Я ее в магазине нашел. Она как раз в той гамме, какую я задумал. Их глаза встретились в зеркале. – Мне тоже понравилась, – продолжил он. – Такая спокойная, такая чертовски в себе уверенная, и цвет прелестный, да? Я влюбился в нее, совершенно влюбился. Висела она в магазине на Черинг-Кросс. Я пришел домой и рассказал жене, что хочу купить для салона «Обнаженную».

Или не совсем как прежде. По крайней мере, Дебби снова займется ксилографией. Сделает иллюстрации к «Книге злых фей» и «Книге добрых фей», и ее гравюры будут иметь в мире книжной иллюстрации определенный успех. У некоторых, наименее обычных, фей – надменные лица грубой лепки, как у Савы Браун, или приятно-смазанные, без возраста, как у миссис Стимпсон. А Робин? Робин знай покрикивает на миссис Стимпсон, которая развлекает его тем, что как заведенная носится по его приказам. Еще у него появился интерес к восточной мифологии, он купил несколько книг с изображениями тантрических мандал и молитвенных колес. Однажды Дебби поднимается к нему в комнату и обнаруживает на мольберте холст, непохожий на прежние. Геометричные формы, яркие краски, сложная строгая композиция: сплетение языков пламени, рук и ног – причудливое, похожее на тканье; повторяющийся мотив темного, зловеще подсвеченного лица с красными глазами и высунутым красным языком. – Это Кали-разрушительница, – с осведомленным видом поясняет миссис Стимпсон, касаясь локтя Дебби. – Это изображение Кали-разрушительницы. Несправедливо, думает Дебби, что черная богиня, ткачиха бесконечных сверкающих сетей, опростилась и стала пародией на Саву Браун. И в то же время она чувствует какую-то новую, разнузданную, дикую силу в том, как Робин обыгрывает цвета и движение. – Что-то в этом есть, – обходительно замечает миссис Стимпсон. – Ну, ведь правда же? Дебби не может не согласиться. В этом и правда что-то есть.

мягкие прикольные скульптуры миссис Браун?