Цитаты из книги «Коронация, или Последний из романов»

Августейших особ, правда, касаться не дерзает – все-таки камер-юнкер. Или вот в Аничковом призрак смольнинской институтки, якобы совращенной государем Николаем Павловичем и после наложившей на себя руки. Ночью просачивается сквозь стены и роняет холодные слезы на лицо спящим. То-то приятно от ледяной слезы проснуться и увидеть перед собой этакий страх.

Я вижу, вы сомневаетесь? Что ж, д-давайте удостоверимся. Вы сказали, что Сомо

с нею Царства Польского и Великого княжества Финляндского, по образу благочестивых государей, предков своих, указать соизволил:

Ко мне, неслышно ступая, приблизился Фома Аникеевич, поддержал за локоть. Я благодарно кивнул ему – мол, сейчас пройдет.

В седьмом часу Ксения Георгиевна объявила, что е

шотландский пони среди чистокровных скакунов

сил. Я чувствовал себя уже не жалкой, недостойной емкостью, которой по прихоти судьбы довелось принять на временное благоговейное хранение бесценные сокровища, а защитником и спасителем династии.

Ходынском поле, завершив свой рассказ словами:

Александровского вокзала Фандорин

Петербургского шоссе к Петровскому дворцу