Дорогобуж

Дорогобуж. Лейбов
Чтобы рецензенты не мучались, на обороте тома скопом указаны все референсы, которые могут прийти в голову при прочтении: Алексей Иванов, Владимир Сорокин, Алексей Сальников, Александр Иличевский.
Воздушней, чем Сальников и Иванов; внятней, чем Иличевский; более адекватный, чем Сорокин.
Частей четыре, и все изящно и тонко прорастают друг в друга.
Первые две части находятся, вроде как, в сорокинском будущем — с князьями, боярами, холопами и прочей разлюли-малиной. Но тут же монорельсы-антигравы, устаревшие бензиновые авто, силовая стена на границах княжеств, лучевое оружие, голопррекции. Как будто этого мало — еще и мистика с русалками. Князь — самодур, приближённый боярин — хитрован, готовый запороть собственного сынишку, чтобы выслужиться. Чтобы блюдо получилось гуще, добавлен демитилтриптаминовый трип, оформленный в виде сюрной сказки. Как ни странно, читается это всё легко и увлекательно.
В третьей части — кадет во времена Гражданской войны. Тут прям не хуже "Белой гвардии" и прочих стэплов про эпоху получилось.
В финальной часть — жизнь братков, но при этом нумизматов, рубежа веков. Водка, крышевание, подставы, лохи, мокрухи-заказухи, избавление от трупов, начинающие поднимать голову при новом президенте "погоны".
Во всех частях у героев одни и те же имена и фамилии, а сюжеты других частей проявляются друг в друге то цитатой из романа, то сценкой в кукольном домике, то фотографией на стене. Очень красиво.
Послесловие нумизмата усложняет внутреннюю конструкцию романа. Найдены средневековые монеты Дорогобужского княжества и печатью несуществовавшего князя. Если следовать логике романа, эти монеты попали в наше время из будущего; если верить радиоуглеродной датировке монет — они, получается, попали к нам из параллельного измерения. Мне кажется, и сам автор не подскажет, в чем тут дело.
Вещь прекрасная! И не смущают даже резкие переходы из сатирического бояр-аниме в жесткий реализм Гражданской или девяностых.
Рад, что не поленился и приобрел книгу в бумаге!
9(ОТЛИЧНО)
Начинаю искать Борис Лейбов - Лилиенблюм

Вот видела же что в описании стоит «магический реализм» и в рецензиях это упоминалось, и всё равно дала автору и книге шанс. И, с одной стороны я реально была впечатлена. Упоминаемого Сорокина я читала и отношусь к нему вполне нормально, так вот да есть что-то отдалённо похожее. Я бы сказала больше стилистически, но конечно же не сюжетно.

Что мне очень сильно понравилось, это то, как это написано, точнее стилизовано.Смоленский городок Дорогобуж, некое условное средневековье на Руси, борьба за власть городов и влияние и всё это мешается с чем-то гусарским, современным и не очень. Это кстати тут было самое занятное, как это всё замешано.
А вот дальше шла откровенная такая наркомания, ну знаете там литературные грибочки подвезли, ты их скушаешь и если повезёт, станет хорошо, если нет, то очень грустно. Русалки тут однозначно были лишними, потому что как-то странно подавались и с сюжетом не увязывались.

В общем, ожидала другого, было не плохо, но могло быть лучше.

Борис Лейбов становится всё более модным автором. «Модным» в хорошем смысле слова. Воздушней, чем Сальников и Иванов; внятней, чем Иличевский; адекватнее, чем Сорокин. Я приступил к «Дорогобужу» через год после «Лилиенблюма», когда о Лейбове заговорили уже не как об авторе одной книге, а как о новом голосе на литературном горизонте. А поскольку «Лилиенблюм» меня потряс (тоже в хорошем смысле), то я решительно взялся за «Дорогобуж». Просится рифма "не говори, что не дюж".

Ну что тут скажешь… Четвёрка крепкая, но о новом голосе я пока бы подождал сообщать. «Дорогобуж» предъявляет такую же многослойность и многоплановость, как «Лилиенблюм» и завершается столь же пронизывающей концовкой, которая обьединяет все планы и потому пронизывает не по детски. Однако, всё-таки не хватает цельности и сцепленности. Древняя Русь описывается лёгким забавным языком, но видно, что автор пытается «играть в жанр», в то время как при описании наших дней он «живёт». Эта жизнь в «Дорогубуже» мощно расцветает во второй половине книги, но через первую приходится продираться, потому что лубок довольно быстро наскучивает. «Лилиенблюм» же весь современен и потому в первой половине «Дорогобужа» задаёшь себе вопрос, зачем всё это и когда же начнётся интересно. Тут то и всплывает обещание взявшегося за гуж.

Когда появляются белогвардейцы, а за ними бандиты, становится интересно, но дело уже идёт к закату книги и задаёшь себе вопрос, почему о почему они не появились раньше.

Концовка книги написана великолепно, мощно и ярко. Спойлерить не буду, но когда я, наконец, понял, кто (а точнее, что) является главным героем произведения, читать сразу стало интересно. Однако, также и разочаровываешься, потому что в "Лилингблюме" говорилось о самом главном, а в "Дорогобуже" автор говорит о том, что ему кажется важным и интересным среднему читателю.

В общем, настойчиво рекомендую начинать читать Лейбова с «Лилиенблюма», а не с «Дорогобужа».

Две репрезентативные цитаты:

Чувство тревоги держало за горло с самого утра. Две незримые руки душили Роуз со спины. Праздность и начитанность. Она отдавала себе отчет в том, что такие приступы характерны для человека с высшим образованием, не нуждающегося в заработке. Что бы это ни было: выход из самой себя, деперсонализация, замкнутый круг рефлексии, главное — не всматриваться в неочевидные знаки. А их в этот день сыпалось множество. Роуз старалась их не замечать. Так уже было. Только попробуй отпустить гранитную реальность, как тревога пробежит по лестнице из синдромов и вскоре окажется на чердаке, за ее спиной, в костюме паники. Но знаки кричали со всех сторон, и игнорировать их было непросто.

Дорога, прежде занимавшая день, растянулась на неделю. Поезда отправлялись по случаю, по звонку из Москвы, по воле комиссариата, только не по расписанию. Перевелись на станциях лошади. «Их либо призвали, — гадал Боря, — либо съели». Он уяснил главное правило нового времени: пребывать праздным нельзя. Нельзя передвигаться без цели. Любой путь должен быть заданным или предписанным, а любое передвижение следовало заверить документом с печатью. Принять эти правила насовсем он был не в силах и успокаивал себя мыслью о юге.