Цитаты из книги «Половина желтого солнца»

Он часто ловил себя на том, что не успело кончиться настоящее, а он уже мечтает о будущем.

изумилась тому, как некоторые люди умеют управлять чувствами, по своей воле чередовать гнев и милость.

Юг, спеша получить независимость, принял конституцию. Избавление от британцев всем принесло бы пользу: «белые» зарплаты, долгое время недоступные нигерийцам, продвижение по службе, высокие должности. На недовольство меньшинств махнули рукой, а вражда между регионами дошла до того, что каждый из них хотел для себя отдельное посольство. В 1960-м, в год обретения независимости, Нигерия представляла собой весьма хрупкое объединение разнородных элементов.

Он пишет об освобождении Нигерии. Вторая мировая война изменила лицо мира: Британская империя рушилась, а в Нигерии в полный голос заявляла о себе верхушка общества, в основном выходцы с Юга. Север воспринял перемены с опаской: там боялись господства просвещенного Юга и всегда мечтали о независимом государстве, отдельном от неверных-южан. Британцы, однако, стремились сохранить Нигерию как есть – свое сокровище, большой рынок, бельмо на глазу у французов. Чтобы задобрить северян, они подтасовали итоги выборов в пользу Севера и создали новую конституцию, давшую Северу контроль над федераль

убийством прибрал к рукам торговлю пальмовым маслом, а на берлинской конференции 1884 года, когда европейские страны делили Африку, добился того, что Британия отбила у Франции два протектората по берегам Нигера – Север и Юг.

Он пишет о британском офицере и дельце Тобмэне Голди, как тот обманом, насилием и

Книга: Мир молчал, когда мы умирали

Сейчас – мой любимый Рекс Лоусон, а потом Осадебе, – сказала она. – Рекс Лоусон слегка вторичен, согласны? – заметил профессор Эзека. – Уваифо и Даиро превосходят его как музыканты.

Знаешь, кто настоящие убийцы Лумумбы? – спросил он Угву, подняв взгляд от журнала. – Американцы и бельгийцы. А Катанга ни при чем.

задумалась о том, как одно-единственное событие отдается эхом через пространство и время, оставляя следы, что никогда не сотрутся. Она думала о скоротечности жизни, о том, что нельзя добровольно обрекать себя на несчастье.