Читать книгу «Палач» онлайн полностью📖 — Дэниела Коула — MyBook.
image

Глава 10

Пятница, 11 декабря 2015 года,

5 часов 34 минуты вечера

В хаосе детектив-констебль Аарон Блейк потерял из виду напарника. Они умудрились устроить пробку на пол-Лондона, перенаправляя плотный транспортный поток с шести полос Молл-стрит на куда более узкую Мальборо-роуд в надежде на то, что каким-то чудесным образом все эти машины туда влезут. Ситуацию еще больше усугубила пелена плотного, стылого тумана, накрывшая город. Если по прибытии на место преступления он еще видел, как на фоне хмурого неба зажглись огни Букингемского дворца, то теперь не мог ничего разглядеть даже в пяти футах от себя.

От синих проблесковых маячков машин экстренных служб непроглядная мгла окрасилась призрачным потусторонним светом. Сырая муть пробилась сквозь четыре слоя одежды, темные волосы полицейского намокли. Марево приглушило шум двигателей застывших на месте автомобилей. Блейк чуть ли не на ощупь двинулся обратно к месту преступления, используя в качестве ориентира прожектор пожарной машины.

– Блейк! – позвал коллегу Сондерс, материализуясь из тумана с эффектностью заправского фокусника. Он тоже насквозь промок, а его белокурые волосы прилипли к насмешливому лицу и приобрели неестественный оранжевый оттенок.

Возглавив отдел, Бакстер первым делом решила сделать напарниками двух детективов, с которыми никто не желал работать. Ни того, ни другого эта новость не обрадовала. Сондерс прославился как самый напыщенный и грубый шовинист, хотя и дорожил работой в отделе по раскрытию убийств и других тяжких преступлений; Блейк пользовался репутацией бесхарактерного, подловатого и коварного говнюка.

– Ты экспертов здесь случайно не видел? – спросил Сондерс с акцентом истинного кокни.

– Шутишь, что ли, – ответил Блейк, – я уже через две минуты здесь нахрен заблудился.

– Долбаный туман! Это же самая настоящая задница.

Блейка отвлекла золотистая тень, проплывшая в нескольких футах над головой Сондерса. Ее сопровождал цокот копыт.

– И что теперь? – раздраженно бросил Сондерс, вытаскивая разразившийся трелью телефон. – Шеф?

Возвращаясь в региональное отделение ФБР, Бакстер позвонила Ваните, которая теперь, когда ей пришлось не прятаться за рабочим столом, а возглавить расследование настоящего преступления, стала решительной и спокойной – к величайшему удивлению Бакстер. Коммандер сообщила ей скупые подробности и рассказала, кто из отдела прибыл по вызову, от чего Эмили отнюдь не стало легче.

– Сондерс, вы можете вкратце описать картину преступления? – спросила она через Атлантику.

Бакстер нашла свободный стол и села за него, вооружившись ручкой и бумагой.

– Дело дрянь, хуже не бывает, – лаконично ответил он, – вы знаете, какая сейчас в Лондоне погодка? Чума. Ничего не видно уже на расстоянии вытянутой руки. На меня из тумана только что чуть не налетели какие-то всадники на лошадях. Мы здесь как в чертовой «Сонной Лощине».

– Место преступления оцепили? – спросила Бакстер.

В ее трубке пронзительно завыла сирена.

– Простите, одну минутку… – голос Сондерса теперь долетал будто издалека. – Фантастика! Еще одна патрульная машина? Думаете, у вас получится то, что не получилось у десятка других? Извините, шеф, это я не вам.

– Сондерс!

– Да, прошу прощения.

– Место преступления оцепили?

– Первыми прибыли пожарные, которые, конечно же, сделали свое дело. Но потом мы действительно растянули ограждение, хотя его все равно никто не видит.

– Какие силы сейчас задействованы на месте?

– Да все. Полный комплект: две пожарные, как минимум три скорые. Полицейским машинам я вообще потерял счет, могу лишь сказать, что их точно больше десятка. Я говорил с каким-то парнем из МИ5, с королевской конной полицией, даже какой-то зоозащитник пробегал. Где-то поблизости болтается команда криминалистов, хотя их мы пока еще не нашли.

– Главное, не подпускайте никого к месту преступления, Ванита уже на подходе, – сказала ему Бакстер. – Блейк с вами?

Она одинаково не любила обоих, но с Блейком ей было попроще.

– Ага, обождите секунду… Блейк! Шеф хочет с тобой поговорить… Да, именно с тобой. Что ты пакли свои прилизываешь? Она все равно тебя не увидит. Даже я тебя не вижу!

На противоположном конце провода что-то зашуршало.

– Шеф? – произнес Блейк, почувствовав прикосновение к щеке холодного дисплея, и поднял глаза на ясное ночное небо. Его переполняло странное, на грани реальности, чувство, что он приподнялся над земной суетой и высунул голову из плотного облака.

– Мне нужно, чтобы вы прошли на место преступления и в точности описали мне, что видите.

Иллюзия рассеялась, и Блейк, следуя полученным инструкциям, поднырнул под ленту полицейского ограждения, которую они натянули вокруг обгоревшего каркаса автомобиля. Потом включил фонарик, и рассеянный луч света выхватил темный дымок, который все еще поднимался над разбитой машиной, сплетаясь с белым туманом, и устремлялся вверх, отравляя и без того горькую ночь.

– Так, я на Молл-стрит, неподалеку от дворца. У нас в наличии полностью сгоревшая полицейская машина, стоит прямо посреди дороги. – Под ногами хрустело битое стекло и осколки пластмассы. – Два трупа, один на водительском месте, второй на пассажирском. Когда автомобиль отъехал от Трафальгарской площади, свидетели видели в салоне дым, а уже несколько секунд спустя начался сущий ад.

В этом месте Блейк обычно отпускал какую-нибудь безвкусную шуточку или неуместный комментарий, но мрачная атмосфера, особая значимость четвертого преступления, совершенного непонятно кем, гротескность развернувшейся перед ним сцены – все это вместе вызвало в нем внезапный приступ профессионализма. Ему просто хотелось хорошо сделать свою работу.

– До дворца оттуда далеко? – спросила Бакстер.

– Не особенно. Машина проехала примерно две трети улицы, но она ведь длинная и старая. Я так понимаю, они как раз туда и стремились, но им помешал огонь, вспыхнувший слишком быстро.

– Опиши мне тела.

Он с самого начала знал, что до этого рано или поздно все равно дойдет. Все дверцы были широко распахнуты – это пожарные проверяли, не осталось ли внутри кого-то еще. Блейк прикрыл рукой нос и опустился на колени перед почерневшими останками.

– Они, э-э-э… не в самом лучшем состоянии. – К горлу подкатила тошнота, но пока дело этим и ограничилось. – О боже, ну и запашок.

Желудок запротестовал, вот-вот готовый выплеснуть из себя содержимое.

– Знаю, – сочувственно ответила Бакстер, – что вы перед собой видите?

С обгоревшего остова до сих пор капала черная от копоти вода, собиралась у ног маслянистыми лужами и медленно замерзала. Он осветил фонариком внутренности салона.

– Явственно ощущаю запах бензина, много бензина. Может, всему виной топливный бак, но мне кажется, что им облили салон. На водительском сиденье мужчина. Боже праведный, я даже не могу сказать, какого цвета у него была кожа.

Он подсветил обугленное тело, луч фонарика нервно скользнул по груди и упал на череп.

– Чуть меньше шести футов, до пояса обнажен. Все тело обгорело, кроме участка на груди, который почти не пострадал.

– «Кукла»? – спросила Бакстер, заранее зная ответ.

– Вырезанную на коже надпись, должно быть, покрыли противопожарным лаком, – сказал Блейк, переводя луч фонаря на второе тело, – та же история и с женским трупом на пассажирском сидении: раздета до пояса, на груди четко просматривается надпись «Наживка». Скорее всего, сделана совсем недавно. На ней черные ботинки и разгрузочный пояс, так что мы уверены, что это констебль Керри Коулмен. Это ее патрульная машина, и чуть больше часа назад было отмечено, что она не отвечает на сообщения по рации.

За спиной Блейка послышался хруст. Он обернулся и увидел Сондерса, который в этот момент поднял ленту ограждения, пропуская вперед экспертов.

– А вот и криминалисты, – сказал он Бакстер, встал и отошел от машины, – если хотите, позже я сообщу вам обо всех их находках.

– Нет, с минуты на минуту к вам подъедет Ванита, доложите ей. Завтра я возвращаюсь в Лондон.

– Хорошо.

– И… Блейк…

– Да?

– Отличная работа.

Он предпочел сосредоточиться на самом комплименте, а не на удивленном тоне, которым он был произнесен.

– Спасибо.

Бакстер вырвала из блокнота исписанный ее каракулями листок и направилась в кабинет Леннокс. Она передала другим членам команды рассказ Блейка, после чего они принялись обсуждать обозначившуюся четкую схему. События в Великобритании теперь зеркально отражали убийства в США, только с некоторой задержкой: каждый раз по обе стороны Атлантики одна жертва имела отношение к Тряпичной кукле и всегда сопровождалась смертью полицейского.

– Мне надо возвращаться, – сказала Эмили Леннокс, – не могу оставаться здесь, когда буквально на пороге моего дома убивают коллег.

– Прекрасно вас понимаю, – сердечно ответила Леннокс, в восторге от того, что ей представился действенный предлог отделаться от британского детектива даже раньше, чем предполагалось.

– Но ведь это одно и то же дело, – заметил Руш, – независимо от того, занимаетесь вы его расследованием здесь или там.

– Мне нужно в Лондон.

– Я пошлю кого-нибудь организовать вам билет, – сказала Леннокс, не дожидаясь, когда кто-нибудь предпримет новую попытку убедить Бакстер остаться.

– На сегодняшний рейс?

– Сделаю все, что в моих силах.

– Спасибо вам.

– Нет, старший инспектор, – ответила Леннокс, протягивая руку, – это вам спасибо.

Для Бакстер забронировали билет на рейс следующим утром. Накануне она несколько раз общалась с Ванитой, дважды звонила Эдмундсу и даже отправила Томасу голосовое сообщение, предупредив, что возвращается домой, и сразу почувствовала себя невероятно открытой и внимательной подругой своего бойфренда.

Несмотря на трудности с идентификацией обгоревших останков, работавшая по этому преступлению бригада довольно быстро установила имя убийцы констебля Коулмен: Патрик Питер Фергюс – его телефон обнаружился в целости и сохранности в выброшенном рюкзаке.

Система GPS, отслеживавшая передвижение патрульных в режиме реального времени и позволявшая диспетчерам высылать на места происшествий ближайшие экипажи, показала, что машина Коулмен сделала незапланированную остановку на Спринг-гарденс. «Большой брат», давно ставший предметом ожесточенных споров, на этот раз сыграл полицейским на руку, снабдив такими ценными сведениями, как время и место. Сразу девять камер видеонаблюдения зафиксировали моменты ничего иного, как убийства.

По Уайтхоллу неспешно шагал седовласый мужчина в джинсах и рубашке поло с сумкой в руке. Когда он остановился перед светофором, патрульная машина Коулмен как раз остановилась на красный свет. Вместо того чтобы перейти дорогу, он постучал ей в окно и, приветливо улыбаясь, указал в сторону тихой боковой улочки.

Поскольку там на обочине велись дорожные работы с обеих сторон, пешеходов практически не было, поэтому никто не мог увидеть, как мужчина спокойно нагнулся и взял кирпич. А когда констебль Коулмен вышла из автомобиля, он ударил ее по голове один раз и затем оттащил на пассажирское сиденье. Благодаря камерам, передававшим изображение под разными углами, можно было разглядеть, что происходило в салоне: нож, противопожарный лак, бутыль бензина – все это лежало в сумке, которую до того он спокойно пронес сквозь толпу.

Закончив разговор с одним из детективов, работавших в ночную смену, Бакстер поежилась. Если не считать пресс-конференции, которую Ванита назначила, чтобы сообщить имя погибшей коллеги, новых подробностей в деле пока не появилось. Криминалисты внимательнейшим образом обследовали телефон, но ничего существенного так и не нашли. Вопиюще случайный характер убийства, о котором свидетельствовали записи с камер видеонаблюдения, исключал необходимость изучать связи констебля Коулмен. Она просто оказалась не в то время не в том месте, наткнувшись на человека, решившего убить полицейского, как только ему представится такая возможность.

Бакстер стояла у «Рид Стрит Паба» в Трайбеке[2]. Это уютное, несколько старомодное заведение облюбовали агенты ФБР, поэтому оно славилось чуть ли не образцовым поведением своих клиентов. Коллеги уговорили Кертис выпить с ними по рюмочке по окончании смены, а та, в свою очередь, убедила Эмили и Руша присоединиться к ним.

Бакстер подумала, что пора бы вернуться внутрь, но ей почему-то нравилось так стоять и смотреть, как день постепенно переходит в ночь, как одно за другим, будто китайские фонарики, зажигаются городские окна. Когда она снова переступила порог бара, морозный вздох, вырвавшийся из ее груди, растаял в облаке тепла, музыки и хриплого смеха.