Несмотря на то, что "Питер Пэн в Кенсингтонском саду" написана позже, чем "Питер Пэн и Венди", события этой повести являются приквелом первоначальной истории. Которая мне, кстати, совершенно не понравилась. А вот эту часть я читала уже с интересом, чему, вероятно, способствовало чтение в оригинале. Перевод "Питера Пэна и Венди" делал историю раздражающе наивной, а чтение на английском как-то отвлекало от, прямо скажем, не близкого мне стиля автора.
В "Кенсингтонском саду" есть два завораживающих момента: это описание самих садов, а также тема смерти, перенесённая в сказочное пространство. И они связаны между собой. Кенсингтонские сады в описании Джеймса Барри - это не сухие и солнечные, наполненные ароматом цветов и трав сады какой-нибудь Италии. Они, скорее, напоминают о сфере хтонического: они влажные, с запахом гнили, скрывающие в себе подземную жизнь. С ними ассоциируется аромат Maison Margiela ' Promenade in the Gardens', с его резким запахом свежесорванной зелени, навязчивым таким, удушающим ароматом цветов на рассвете, в котором смешиваются почва и какой-то первобытный мир растительных ароматов, горький и свежий. В общем, сад получился очень живым, не просто фоном, на котором разворачиваются события книги, а полноценным действующим лицом. Сад также становится особым миром, и днём и ночью притягивающим детей, тонко чувствующих всё потустороннее, своей оторванностью от реальности, он манит ощущением таинственности. Это вечное пространство игры, куда стремятся не только ежедневные маленькие посетители сада, но и дети, которые уже покинули этот мир и стали частью мира иного.
Это достаточно явно прослеживается в "Питере Пэне и Венди" (хотя нигде об этом прямо не говорится): Питер Пэн - это умерший мальчик, который навсегда сохранил свой юный возраст, смерть, что вполне очевидно, остановила его взросление. Впрочем, история с Венди - это больше о детстве, о детской непосредственности, капризах и упрямстве. Там тема умирания завуалирована, а "консервация" Питера во времени и жизнь в сказочном мире представляется как его сознательный выбор. Здесь же достаточно явно даётся понять, что Питер Пэн - это мёртвый ребёнок, описывается его посмертное существование. Есть и другие умершие дети (в садах даже есть их могилы), которые также могут начать подобные приключения. Существует даже некое пространство блуждающих душ, когда они принимают решение, уйти ли навсегда или вернуться к родителям.
Вот эта тема умирания передана одновременно в трагических и таинственных тонах; такую атмосферу в литературе не часто встретишь, поскольку смерть - это либо беспросветный мрак, тошнотворный ужас, либо же писатель настолько прихорашивает её, что размывает само понятие смерти. Здесь всего в самый раз, и, может быть, это хорошее произведение для того, чтобы поговорить на такую сложную тему с ребёнком.
Эта часть "Питера Пэна" намного лучше: она более серьёзная, в ней ощущается своеобразие авторского стиля, его эстетика. Это такая мрачная и прекрасная история для детей Викторианской эпохи. Есть, правда, и то, что встречается в истории про Венди: заигрывания фей с Питером Пэном и их ревность, его капризы и раздражающая наивность, а также описание особенностей детского мира в тонах "глупой девочкости" и "хулиганской мальчиковости". Во второй книге это всё более утрировано, а такие странности, как, например, внезапное "взросление" Питера (который улетел из дома, будучи младенцем) так и не объяснены.