Отзывы на книги автора «Джонатан Франзен»

Эссеистика коренится в литературе, а литература в лучших своих проявлениях... побуждает тебя задаваться вопросом, не можешь ли ты быть в чем-то неправ, а то и кругом неправ...

Автор уверяет нас, что не худшим способом разобраться с жизненными ценностями, определиться, кто ты есть на самом деле, является написание эссе. Или чтение эссе.
Начинаются рассуждения победой Трампа на выборах. Как могло случиться подобное при полной уверенности в победе Клинтон (сам автор занимался в Африке бердвотчингом – наблюдением за птицами)? Откуда набралось достаточно народа, отдавшего предпочтение «низкопробному комедиантству и зажигательным речам» Трампа перед «нюансированными доводами» и «умением держать политический курс» госпожи Клинтон?
Один из выводов: без Твиттера и Фейсбука никакого Трампа не было бы.

Основная тема следубщего эссе - климатические изменения.

Мы живем в антропоцене – в мире, который все больше становится миром нашего изготовления.

Автор говорит о проблеме эмоционально, повторяя, заостряя внимание на отдельных фактах, приводя в пример работы других исследователей. Подробнее, красочнее и убедительней представлены примеры с птицами. Не сомневаешься, что Джонатан Эрл Франзен специалист в области орнитологии. «Любовь – лучший мотиватор, чем чувство вины» - утверждает автор, а любовь к птицам - не худшая причина для написание эссе о защите экологии. Вопросов много: есть ли возможность что-то исправить? существуют ли пути, которые приведут хоть к какому-то улучшению состояния климата планеты? Ответов на них нет.
Суть эссе в другом. Готовы ли мы делать хоть что-то, понимая, что кроме успокоения совести, наши действия ничего не дадут.

Я знаю, что мы не сможем предотвратить глобальное потепление заменой лампочек. И я все-таки хочу что-то делать.

Франзен сравнивает смыслы природоохранной деятельности: эсхатологический, при котором проекты не приносят заметной пользы здесь и сейчас, но с их помощью пытаются отсрочить день Страшного Суда, и францисканский, когда помогаешь тому, кого любишь, и можешь увидеть результаты. Он перечисляет некоторые удачные, на его взгляд программы: «восстановление фондом Карра Национального парка Горонгоса в Мозамбике; возрождение дикой природы на островах в Тихом океане и Карибском море силами организации «Айленд консервейшн»; борьба «Уайлдэрт гардианз» за спасение поросших полынью земель американского Запада; культурно-биологическая охранная работа «Евронатур» в Юго-Восточной Европе».

Эссе о трудах Шерри Тёркл - «голоса разума в мире технологий» - затрагивает проблему общения в социальных сетях: Фейсбук, онлайн-курсы, эсэмэски - деятельность, участвовать в которой можно, не вставая с дивана. Что мы теряем при подобном общении, как оно изменяет нас, как формируются неправильные отношения между родителями и детьми - вопросов чуть больше, чем ответов.
Автор обсуждает такие работы Тёркл, как «Возобновляя разговор» («Возвращаясь к разговору») и «Одиночество вместе», в чём-то соглашаясь с нею, иногда критикуя и намекая, что ценовая политика книг доступна не каждому читателю. Грустно звучат многие предположения и выводы.

Но, возможно, разрушение общечеловеческих ценностей – цена, которую большинство готово заплатить за «даровые» удобства Гугла, за комфорт Фейсбука, за верный айфон.

Следующее эссе начинается выкриком египетского торговца на птичьем рынке: «Птиц вы, американцы, жалеете, а тех, на кого сбрасываете бомбы, – никогда!». Речь в нём идёт о о сотнях миллионов птиц Средиземноморья, которых убивают «ради пропитания, выгоды, из охотничьего азарта и просто от скуки».
Автор перечисляет страны, в которых без зазрения совести убиваю даже тех птиц, охота на которых запрещена. Особое место уделено Албании: истории и политике, итальянским туристам-охотникам, многочисленным нарушениям, массовости владельцев огнестрельного оружия.

Албания и превратилась в гигантскую воронку, где исчезает мигрирующая биомасса Восточной Европы: в страну прилетают миллионы птиц, и выбраться живыми удается очень немногим.

Есть в книге история одной дружбы. В ней автор рассказывает о знакомстве с писателем Биллом Воллманном, о переписке, обмене рукописями, походах в гости, совместных кинопросмотрах и разговорах на самые разные темы. Герой эссе - неординарный человек, как в плане мировоззрения, так и в плане активности и трудоспособности (например, по 12 часов печатать собственные работы или прочитывать в день 500 страниц текста). Книги Билла Воллманна стали культовыми, Франзен говорит и писательской плодовитости друга и признаётся, что не смог прочитать всего написанного и делает краткий анализ тех рассказов, с которыми ознакомился.
Хорошее же эссе о бывшем друге, если ты не удосужился даже прочитать все его произведения...

Следующий очерк о творчестве Эдит Уортон, написанный в честь 150-летия со дня ее рождения. Одна из причин - чтобы читали и перечитывали. Франзен называет три «три великих романа с однотипными названиями»: «Обитель радости», «Обычай страны» и «Эпоха невинности», а дальше начинает вытаскивать грязное бельё писательницы: какая она высокомерная, как тратила наследство на покупку особняков и украшений, как обращалась с окружающими (сочиняла в постели после завтрака, а исписанные страницы бросала на пол – секретарь подберет и перепечатает), о любовных романах, о замужестве, в котором практически не было секса, о связи с «бисексуалом, хитрецом и хронически неверным любовником», о плохих отношениях с матерью и братьями, о приятельских отношениях с мужчинами-геями... Вывалив на читателя ушат грязи, автор эссе всё же возвращается к творчеству, проводя параллели между героинями романов и самой Уортон. Видимо для закрепления материала после отого эссе следуют «Десять правил романиста».

Когда Франзен возвращается к птицам, его очерки сразу же изменяют эмоциональную окраску. Эссе о путешествии на Большой и Малый Антильские острова с целью обнаружения эндемичных островных видов птиц, коих насчитывалось двадцать восемь на Ямайке и четыре на Сент-Люсии, окрашено лёгким суеверием, которое лишь подчёркивает личный интерес орнитолога-любителя. О видах, голосах, списках - обо всём, что касается птиц, Франзен рассказывает с воодушевлением и любовью. Поневоле заражаешься его увлечением. Писать бы ему эссе только о птицах.

«Завсегдатаи» - эссе о фотографиях Сары Столфы, которые автор сравнивает с рок-н-ролльными фоторассказами. Столфа играла в группе The Delta 72, а днем подрабатывала в баре, где делала снимки постоянных клиентов. Франзен характеризует их словами: «неестественное освещение, простецкая выпивка, недорогая одежда, скучная работа, неухоженная внешность...», он пересчитал не только мужчин и женщин, но все стаканы с выпивкой, головные уборы, мелочь, сигареты, зажигалки, татуировки... Странный статистический метод рассказа о портретах...

От Филадельфии и её жителей автор снова возвращается к птицам: пепельным качуркам, альбатросам, кайрам, тупикам. Рассказы о птичьих повадках, отдельные истории о той или иной пичуге особенно хорошо удаются писателю. Удивила преданность и забота кайр: «Две птицы просидят на мертвом яйце и семьдесят пять, и восемьдесят дней, сменяя друг друга». Франзен в очередной раз перечисляет угрозы для существования того или иного вида: охотники, кошки и собаки (где нет кошек, птенцов поедают мыши), пролитая нефть, сбор яиц, жаберные сети... и изменения климата.

«Конец конца Земли» - эссе, давшее название всему сборнику, о том конце Земли, которое носит название Антарктика. Писатель делится впечатлениями от поездки, которая стала сюрпризом для него. Неожиданное наследство позволило оплатить трехнедельную экспедицию на двоих под брендом «Линдблад – Нэшнл джиогрэфик» на остров Южная Георгия и на Фолкленды. Ожидала самый захватывающий рассказ, но начался он с "бу-бу-бу" в адрес гида, который лез из кожи, чтобы развлечь и заинтересовать путешественников и продолжался по многим пунктам: и прогулка по маршруту Шеклтона до его могилы с опрокидыванием стопки виски в память была неинтересна; и ранняя побудка во время пересечения Южного полярного круга помешала сну; и антарктические льды в своей красоте выглядели абсурдно... Франзена интересовали только птицы, коих он и высматривал так внимательно, что однажды заметил императорского пингвина и сделался героем дня.

Подборка эссе, вошедших в книгу представляет собой чередование: о птицах / о чём-нибудь другом.
Отбросить бы это "другое" и получилась бы отличная книга о птицах, природе, красоте. Человеку, который любит птиц больше чем людей и других животных, лучше писать только о них.

Я с большим энтузиазмом взялась за чтение новой книги Джонатана Франзена – автора обожаемых мною «Поправок» и «Свободы». Сомнений в том, что «Дальний остров» понравится, у меня не было. Тем смешнее: степень несоответствия моих ожиданий реальному впечатлению от книги примерно равна тому нетерпению, с которым я к ней приступала. Не скажу, что это разочарование – скорее, недоумение.

«Дальний остров» - это сборник эссе и публичных выступлений Франзена. Очевидно, что написаны они в разное время и на разные темы. И, как ни прискорбно мне это признавать, Франзен выглядит в них изрядным занудой. Вот знаете, что самое поразительное и противоречивое? Несмотря, казалось бы, на такое тематическое разнообразие, автор постоянно говорит об одном и том же, но при этом (вот что неприятно!) ощущения целостности сборника не создается. Он все равно кажется разрозненным, странным и… скучным.

Темы, конечно, автор выбирает специфические и вряд ли особо интересные не то что массовому читателю, но даже и поклоннику творчества. Франзен, понятное дело, плевал на чей-то там интерес и он, в общем, в своем праве. Но кое-что о Франзене мне, тем не менее, узнать удалось:

- Франзен фанат птиц. Он борется за их защиту, участвует в различных акциях (не только в Америке) и даже сделал одного из персонажей романа «Свобода» таким же сумасшедшим любителем пернатых. Я, честно, ничего против птичек не имею и мне так же отвратительна кипрская кулинарная традиция поедания крошечных славок-черноголовок, но с птицами в сборнике перебор;

- Франзен технофоб. Он, конечно, не пишет свои романы от руки, но много лет пользуется старым лэптопом и примитивным текстовым редактором. Ему этого достаточно. В то же время он любит свой новый BlackBerry, не перестает рефлексировать на эту тему и как будто ругает себя за то удовольствие, которое он получает от вещи, обладания и пользования ею. По-моему, это беспокойство значит даже больше, чем утверждения Франзена о том, что бесконечные нововведения и технологические усовершенствования вовсе не улучшают жизнь;

- Франзен довольно закрытый человек. Он даже не столько защищает личную информацию о себе, сколько не желает знать лишнего о других. Вся суть – в этой цитате. И это едва ли не единственная цитата, которая нашла у меня отклик;

- У Франзена удивительный талант рассказывать о своих любимых книгах так, что их совершенно не тянет прочитать. Книги, похоже, хорошие. Автор искренне их любит, они как-то там даже на него повлияли, он откровенно говорит о своем опыте прочтения, но у меня ни разу не возникло порыва залезть в интернет, чтобы проверить, переведены ли эти книги на русский.

Подведу итоги. Не того я ожидала от «Дальнего острова», но вот еще один парадокс: я не могу сказать, что автор тут на самого себя не похож. Он точно такой же, как и в романах, только там это все совершенно иначе выглядит, гораздо более умело сделано и производит другое впечатление. Кроме того, в эссе слишком заметна публицистичность автора, его опыт как колумниста. Я бы подумала, что проблемы с переводом, если бы не так часто переводные статьи отличались вот этой гладкостью общих мест и ладно пригнанных фраз, за которыми не уловить сути.

Джонатан Франзен входит у меня в число любимых писателей, и одну его непрочитанную книгу "Безгрешность" пока берегу. Недавно вышел сборник эссе Франзена, который естественно я не могла не приобрести.

Эссе мне не часто попадают в руки, и тем интереснее было их читать. Наверняка вам не раз хотелось проникнуть в голову любимого писателя и узнать, какие мысли там крутятся. Так вот, эссе самое то для того, чтобы лучше понять автора, как человека.

Джонатан тут открылся для меня с новой стороны. Он энвироменталист, и каждое эссе пропитано духом движения энвироментализма. Автор ратует за защиту окружающей среды.

Как орнитолог-любитель, писатель не понаслышке знает о проблемах экологии и сохранении разнообразия флоры и фауны Земли. Джонатан выражает свою озабоченность без агрессии и нотаций, а каждая фраза наполнена любовью к птицам и природе.

Франзен подталкивает и читателя поразмыслить над тем что будет, если не предпринимать никаких шагов, чтобы сберечь окружающий мир.

Кроме этого в книгу вошли и другие эссе, например, он расскажет о дружбе с Биллом Воллманном, порассуждает над творчеством писательницы Эдит Уортон и о трудах Шерри Тёркл, и немного расскажет о своей семье.

В этом сборнике 16 эссе и лишь парочка из них показались неполными, но большая часть произвела отличное впечатление. Много интересного я узнала о Джонатане. Мне даже захотелось перечитать "Поправки" и "Свободу", чтобы взглянуть на всё через призму новых знаний о нем. Мысли любого писателя находят отражение в его книгах, и Франзен не исключение.

Знаете, существует, мало того, популярно увлечение под названием «бёрдинг». Те, кто им увлекаются, берут бинокль или другое приспособление для наблюдения вдали и оборудование для записи (от блокнота до аудиозаписывающей аппаратуры) и идут/едут/бегут/тащатся на болото/озеро/любой другой водоем/город/страну и лицезреют, стремясь увидеть как можно больше пернатых и зафиксировать это. Теперь я знаю слово, которое означает то, что я никогда и ни за что в жизни делать не буду. А вот Франзена можно было бы причислить к бёрдингистам, да вот только эти походу так, любопытствующие, а Франзен уже орнитологом-любителем заделался. Ну, тянет мужика на птиц, что поделаешь?!

Вот, к примеру, по мнению Франзена, великолепие длинноклювого кроншепа самоочевидно и открывает некие истины. Какие – ясно, видно, только автору. А еще есть такая птица, как островная райадито. Она является родственницей шипохвостой райадито, удивительной маленькой птички, которую Франзен видел кое-где в лесах материковой части Чили. «Как такие крохотные существа смогли перелететь за пятьсот миль от берега в достаточном количестве для воспроизводства (и последующей эволюции), мы никогда не узнаем», - говорит автор. Интересно? По-моему абсолютно нет.

Зато теперь понятно, откуда у Уолтера в «Свободе» такая прямо-таки маниакальная любовь к птичкам. Мне, конечно, это чувство, наверное, никогда разделить не придется, ибо эти существа для меня навсегда останутся лишь теми, кто гадит сверху. Но если убрать из книги весь нудеж про птиц, их красоту, пользу и т.д. и т.п., то получится сборник воспоминаний отличного писателя. Я такое писательство не люблю, потому что для меня это выглядит так, словно автор как бы стесняется свою автобиографию выпускать, ибо не так велик, но очень уж хочется поговорить о себе. Но, если опустить и этот факт (да-да, здесь еще осталось, что обсуждать), то книжка получится хорошая хотя бы благодаря языку. Я бы опустила все эти сравнения Франзена с Толстым и всю хвалебную мишуру на обложках, а просто показала большой палец, потому что читать этого американца для меня истинное наслаждение (сейчас я говорю только о языке и ни в коем случае не о смысловой наполненности, применительно к данному конкретному случаю). Ну вот, например:

Подобно Крузо, мой отец чувствовал себя обособленным от других, был тверд в своей житейской умеренности, верил в превосходство западной цивилизации над «дикарством» прочих культур, полагал, что природный мир надлежит подчинять себе и эксплуатировать, и был мастером на все руки.

Вообще, у каждого стоящего писателя должна быть книга, которая даже фанатам не понравится. Своеобразная графомания, выпущенная на волне интереса к автору. Точно такая же история с горячо любимым мною Джонатаном Сафраном Фоером. Его «Мясо» - это такая же ода своим увлечениям, предпочтениям и житейским историям.

Тем не менее, «Дальний остров» - это сборник публицистики, поэтому, собираясь его читать, нужно понимать, во что ввязываешься. На страницах своей книги Франзен сыплет не только названиями птиц, но и именами, направо и налево. Читать факты про лиц, носящих эти имена, интересно, но как только перелистнул страницу, сразу про них забываешь. Это как иностранцы читали бы про наших Донцовых, Ургантов и какую-нибудь Ваенгу со сносками: пишет муру, шуткует на ТВ, не умеет петь, но туда же. Прочитал и тут же забыл и имя, и чем занимается. Поэтому все эти Адамы Бегли, Джеймсы Фреи и Эммы Гольдман не переходят со страницы на страницу, а остаются там же, где и были – на сносках, в которые никто не вчитывается.

Но и это еще не все. Книга стала для Франзена выплеском эмоций, криком в толпу о том, что он терпеть не может. Иногда ведь хочется побрюзжать, поныть о том, что поколение-де не то пошло, времена раньше были лучше и тому подобное. Кто-то терзает друзей, кто-то вещает это родным, а кто-то выкладывает все на бумаге, ведь, она, как говорится, не краснеет – и вуаля! – новая книжка тиражом в 3000 экземпляров готова (я про перевод, не знаю уж, какими тиражами у себя в Америке он издается). В общем, если вы Франзена не читали, то берите «Поправки» или «Свободу». Если читали и хотите еще – перечитайте «Поправки» или «Свободу». Если вам пофиг, что читать – вам тоже «Поправки» или «Свобода». А эта книга понравится далеко не всем, так что лучше не рисковать, наверное.

Если вы ещё не читали Франзена, то не беритесь за этот сборник эссе. Его сможет оценить лишь заядлый и верный (по)читатель не столь многочисленных (как хотелось бы) романов современного американского писателя — демократически и либерально настроенного, из тех белых протестантов, которые всегда считали себя костяком США, но также чувствующего груз ответственности за происходящее в его стране и во всём мире, весьма критически настроенного ко всем и ко всему, что на поверхности дискуссии, на повестке и “в тренде“... Данный сборник я прочитал, уже познакомившись со всеми ранее изданными его текстами в переводе на русский язык. И я очень ценю Франзена за его мысли, он не только замечательный и талантливый писатель, он — отражение тех “проклятых вопросов“, которые занимали и ещё будут занимать нас, его современников.

« ...если мы несравнимо ценнее прочих животных, не должна ли наша способность отличать добро от зла и сознательно жертвовать толикой собственного удобства ради большего блага делать нас восприимчивее к требованиям природы, а не наоборот? Не подразумевает ли уникальная способность столь же уникальной ответственности?»

На русский уже вышли и переизданы четыре романа и сборник текстов «Дальний остров» (2012); я писал о нём в отзыве. Этот второй сборник эссе Джонатана Франзена вышел в 2018 г. и продолжает поднятые ранее в «Дальнем острове» проблемы творчества и экологии, отражают его отклик на происходящее в обществе и политике, а также задают весьма полемические вопросы, на которые вы можете дать ответы отличные от франзеновских.

Тут есть место и личным/семейным воспоминаниям (о дяде и его жене, о смерти родителей...), о годах учёбы и пути в журналистике (как писать эссе в «Нью-йоркере»), о том, как выборы Хиллари Клинтон и Трампа стали своеобразным водоразделом между прошлым и настоящим (почти как и 11 сентября 2001 года)... Мне всегда интересно следить за мыслью Франзена, за его стилем повествования. Эти интеллектуальные и стилистически выверенные построения, это хождение в своеобразную пустыню идей за смыслом, который обретается лишь в живой связи непосредственно с природой — с птицами и животными, которых он встречает во время своих поездок и экспедиций, в общении с волонтёрами и людьми неравнодушными, увлечёнными своим делом... Наблюдать за этим — отдельное удовольствие.

«Жизнь — хрупкая вещь, её можно раздавить, если слишком крепко за неё держаться»

Убеждённый энвайронменталист и заядлый орнитолог-любитель, Франзен пишет о птицах. И читать это без эмпатии и живого отклика невозможно. Вы узнаете в этом сборнике о многих редких вымирающих видах, о странах, где убивают перелётных птиц ради пропитания или забавы, о местах, где люди посвятили себя сохранению первозданной природы ради спасения экосистемы и живущих там пернатых, о новых технологиях ловли рыбы в океанах, чтобы в сети не попадали морские виды птиц... А ещё о том, как путешествие к берегам Антарктики может дать не только фотографический набор невероятных видов природы, льдов и колоний королевского пингвина, но и явиться осмыслением своего короткого жизненного пути, выбором между желанием иметь, накапливать, удерживать... и умением быть, наслаждаться, жить...

«Любовь — лучший мотиватор, чем чувство вины»

Вы можете по-разному относиться к взглядам и мыслям Джонатана Франзена, но, как мне кажется, нельзя не задуматься и не отреагировать на эту преданность идеям и страстность мысли, желающей “дойти до самой сути“ нашего существования на Земле. Которую мы сами можем погубить.

Всё началось с пространной лекции о чарующей сексуальности смартфонов. Позже Франзен заявил, что ненавидит сентиментальность в литературе. Продолжилось рассказом за неудачный опыт единения с природой (из бойскаутов отчисляют по несчастной женитьбе?). Потом был унылый очерк о тяжёлой судьбе птичек на Кипре и Мальте – Джонатан любит пернатых. Ещё он их жрёт, но из жалости не всегда доедает, а непережёванные жареные трупики писатель хоронит, понимаете, хоронит, пока средиземноморский ветер наматывает сопли на очки. Кроме подобных сантиментов Франзен ненавидит слово "затем" после запятой, шершней и когда громко разговаривают по телефону. А я теперь недолюбливаю этого лицемерного американца с его хроническим ПМС.

1. Яички не упали
Романист Джонатан "Амбелопулия Джо" Франзен публицистический стиль не выдерживает. Язык монотонно сонлив и однообразен – в этом небольшом сборнике один и тот же оборот может встретиться трижды на пятнадцати страницах.
2. Не возникает желания ознакомиться с предметом рецензий Франзена
Это, естественно, вызывает раздражение. Ровно как и проплешины непробиваемой тупости – сама задумка под абсолютно идиотским названием "Интервью со штатом Нью-Йорк, как если бы он был женщиной" о многом говорит.
3. Что ещё хуже, Франзен пишет не только романы (почти ©!)
Пронумерованные цифрами, затем восторженно озаглавленные части статейки об одной /удостоенной в прошлом году Нобеля/ бабуле из Канады вызывает досадно сосущий рефлекс под ложечкой.

…"и проч. и проч.", как написал бы любимый Франзеном Фёдор Михайлович Достоевский и иже с ним.

Однако Джонатан выступил с повинной со страниц "Дальнего острова", признавшись, что "перебивался" написанием заметок для периодических изданий, при этом считая себя писателем-романистом. По-видимому, "перебивается" и до сих – существовать приходится, а романы выходят раз в десять лет. Вроде даже неплохие. Те же "Поправки" – качественное, объёмное произведение, в котором любой из персонажей прописан интереснее, чем неприятно скучный, любящий свой смартфон BlackBerry и носки от GAP, вечно раздражённый Франзен, предстающий перед нами здесь.
В сборнике приведены некоторые занятные факты из истории и теории литературы, и всё же это неудачная карта измышлений современного американского обывателя Франзена. Таким, по самой крайней мере, для меня оказался автор – главный персонаж любого публицистического текста.

Иногда с ними лучше не знакомиться лично, попросту не позволяя заговорить с собой.