Глава вторая
«Тристан, на выход!»

Прошло три месяца…

В кабинете полковника Еллоу на другом краю света, в дельфинарии конкурирующей с Россией державы ШСА, происходил интересный разговор между самим полковником и его шефами и боссами.

Из кабинета открывался потрясающий вид на бухту, океан и горные берега. Солнце просто плевалось своими лучами во все стороны, в том числе и в окно. Райский уголок.

Кабинет был наполовину залит водой. Шефы и боссы сидели вокруг стола в высоких резиновых сапогах и чувствовали себя не очень уютно. Сам полковник был в плавках, но при погонах и фуражке. Он чувствовал себя здесь как рыба в воде.

– По нашим сведениям, в самое ближайшее время Россия приступит к серийному производству подводных лодок, переходящих в самолёт. Наматываете? – сказал один босс.

– Наматываю, – отвечал полковник Еллоу (Желтов по-нашему).

– А мы до сих пор не имеем даже фотографии этой летающей амфибии.

– Летающих амфибий не бывает, – возразил дерзкий полковник Еллоу.

– Бывают, – сказал его заместитель подполковник Рэд (значит Красный). – Наматываем.

– Так вот, нам необходимо иметь это фото.

– Намёк понял, – взял под козырек полковник Еллоу.

– Это не намёк. Это приказ, – сказал пожилой седой бригадный адмирал. – И выполняйте его как можно скорее. Не забывайте: армия – это такой дом отдыха, где всё делается по команде «Бегом».

Полковник Еллоу поднялся, нажал кнопку на столе и прокричал громким полковничьим голосом:

– Старского немедленно ко мне! Тристана на выход!

В отделе дальних командировок и спецзаданий на Тристана примеряли оборудование.

– Слушай, сынок, – говорил зав. техническим отделом морской технолог Юджин Старский, – ласты вверх до самого-самого упора – это выпуск ракеты. Ласты вниз до самого-самого упора – это фотосъёмка. Только не перепутай.

Тристан вертелся в хомутах технических устройств.

– И что, я так и попрусь к русским с этими кандалами через весь окей-ан? – спросил Тристан.

– Да нет, конечно, – ответил Старский. – Тебя добросят до нейтральных вод на самолёте. А уже дальше сам. Это каких-то двести миль.

Разумеется, вокруг Тристана крутился Генри. Никто и никогда не помнил, чтобы эти два дельфина плавали порознь.

– Слушай, Юджин, а нельзя послать нас на пару? – спросил Генри.

– Была бы моя воля, – ответил Старский, – я бы так и сделал. Но они говорят – опасно! Нельзя рисковать двумя боевыми единицами. Я им говорю, что вас отправить вдвоём – это стопроцентная удача. По одному хуже. Да мозги у них кленовые. У них все извилины в звёздочки ушли.

– Ладно, – сказал Тристан Генри. – Не навязывайся. Я и один справлюсь. А теперь все встаньте в обнимку, я, пожалуй, фото на память сделаю.

Юджин Старский, поколебавшись, встал в центре. Два подсобных матроса, взяв Генри на руки, встали впереди. Так они стояли по пояс в воде на цементном полу в отделе дальних командировок и спецзаданий.

– Ласты вверх до самого упора, – сам себе сказал Тристан, – это фотографирование.

Юджин Старский проявил какую-то невиданную реакцию. Он разметал всю фотогруппу в сотую долю секунды и сам успел скрыться под водой. Поэтому ракета, выпущенная Тристаном, не принесла особого вреда. Она только вылетела в огромное окно отдела и снесла подчистую два складских помещения, в которых хранились канаты.

Долго по всему побережью, к радости туземцев, шёл верёвочный дождь.

Через некоторое время гидроплан с дельфином Тристаном на борту взял курс с Филиппин на Крым. Он держал путь в район Ялта – Форос – Симферополь.

Ох, как красиво вертится земной шар под самолётом! Ох, как красиво бултыхнулся Тристан с высоты шестиэтажного дома прямо в волны!

На радаре у пограничников Крыма гидроплан был виден достаточно ясно. А вот что он сбросил в море за двести километров от берега, никто не понял.

Одни пограничники думали, что был сброшен диверсант, другие – что подводная радиомина, а третьи… третьи ничего не думали, они играли в домино.

О сброске было немедленно доложено полковнику Моржову. Полковник бегом помчался на шифровальный пункт, чтобы отправить шифрограмму генералу Сухому.

– «Самолёт неизвестной национальности сбросил в территориальные воды СССР в районе Ялта – Форос неизвестный предмет», – диктовал он матросу-шифровальщику, и телеграмма медленно заползала в аппарат.

Моржов подумал, что как-то невежливо получается. Надо было бы сначала поздороваться с генералом. И он решил закончить телеграмму словами: «Здравия желаю».

Но тогда ещё хуже получилось бы: «Самолёт неизвестной национальности сбросил в территориальные воды России неизвестный предмет. Здравия желаю».

Поэтому полковник закончил так – сухо и по-домашнему: «Обнимаю, полковник Моржов».

У главнокомандующего Сухого от такой шифрограммы глаза полезли на лоб:

– Чего это он разобнимался? Тоже мне родственник нашёлся! У него там диверсия, а он обнимается!

Раздражённый Влас Афиногенович дал такой ответ:

«Предмет отыскать, сфотографировать, обезвредить и доставить. В случае сопротивления уничтожить. Об исполнении доложить. Запретить выход в море всем гражданским судам».

На территории плавбазы «Белочка» поднялась предвыплывная суетня. К Моржову срочно был вызван начальник военных кадров тов. Стукач С.С.

– Сергей Сергеевич, кто там у вас самый надёжный?

– По анкетным данным – Сидоров.

– Это как понимать?

– А так. Родители работали в цирке на воде. Номеров не срывали. За рубеж не выезжали. Пропагандой не отравлены.

– При чём тут родители? Стреляет-то он как? Как по карте ориентируется?

– Плоховато ориентируется. И стреляет неважно, особенно в цель. Но анкетные данные! Посылать-то надо за двести километров в сторону противника. Это почти уже зарубежная командировка!

Тогда полковник Моржов нажал кнопку усилителя у себя на столе и заорал громовым радиоголосом на всю секретную базу и её окрестности:

– Павлову на выход!

Глава третья
«Павлова, на выход!»

Как описать солнечную тёплую погоду в середине лета в районе Ялта – Форос в середине моря? Когда уже не видно берега и его красок, а только вода, вода, вода, вода… небо, небо, небо, небо… да солнце. Только синяя вода, только синее небо, только пылающее солнце. Нет, я не умею это описывать!

Не умею, а всё-таки попробую.

Вода, вода, вода, вода, вода, вода, вода, вода, вода, вода и ещё много воды, воды, воды, воды.

Небо, небо, небо, небо, небо, небо, небо, небо, небо, небо и ещё много неба, неба, неба, неба.

СОЛНЦЕ.

Плывёт себе и плывёт Павлова в сторону сброшенного предмета и радаром впереди себя пространство осматривает.

На животе у неё фотокамера, на спине что-то вроде пулемёта. И всё это больших доисторических размеров.

Вот на неё надвинулось большое планктоновое облако.

Видимость глазами уменьшилась до метра. И тут она услышала незнакомый голос:

– Привет, старуха… Ты что, на дачу собралась?

Павлова оглянулась и увидела справа недалеко от себя красавца Тристана.

– При чём здесь дача? На какую такую дачу?

– А при том. Зачем на тебе вся эта мебель?

– Это не мебель! – ответила Павлова. – Это приборы такие. А почему я тебя не заметила? Почему я тебя не слышала радаром?

– Потому что на мне антирадарный жилет. Я – Тристан, из Америки. Я морской разведчик.

– Я – Павлова из России. У меня приказ тебя обезвредить.

– Меня не надо обезвреживать. Я и не вредный вовсе.

– Вот так сюрприз! – сказала Павлова. – А они там думали, что ты атомная бомба или торпеда. И что ты будешь разведывать?

– У меня задание сфотографировать подводную лодку, переходящую в самолёт. Это трудно?

– Это пара пустяков. Они по утрам проводят испытания. Их штук десять здесь кружится.

– А что нам делать до этого?

– Понятия не имею.

– Знаешь что, давай я тебя сфотографирую на память.

– Здесь?

– Здесь. Мой аппарат всё снимает даже ночью.

– Ну уж нет, – сказала Павлова. – Если фотографироваться, то на фоне пейзажей. Чтобы было что друзьям показать.

– Отлично. Плывём к пейзажам.

– Подожди, – сказала Павлова. – Я эти хомуты сниму.

Тристан помог Павловой расстегнуть пряжку на животе, и всё неудобное техническое оборудование благополучно отправилось на дно.

Чтобы найти и достать его, дельфинам понадобилось бы не больше трёх минут. Они видят дно и буквально осязают все предметы на нём, просто не сходя с места. Гораздо труднее для них снова напялить на себя всю эту обязаловку.

Павлова пошла шпарить по волнам в сторону берега.

– Э, нет, – сказал Тристан, – так я за тобой не угонюсь. Мне с этими шкафами надо расстаться.

– А как же фотография?

– Фотографии делают перед расставанием. А мы только встретились.

Ультрасовременное снаряжение Тристана последовало вниз вслед за оборудованием Павловой.

Курортный берег Фороса представлял собой сплошной праздник. Отовсюду неслась музыка: с пароходов, из парка, с танцплощадок и просто от отдельных лиц с магнитофонами.

По всей длине берега висели лозунги:

«ДА ЗДРАВСТВУЕТ ПРАЗДНИК НА ВОДЕ!»

«ВСЕ КАК ОДИН УЙДЁМ ПОД ВОДУ!»

«ДОРОГИЕ ФОРОСЦЫ! НЕПТУН ОЖИДАЕТ ВАС ПОД ВОДОЙ!»

«МОЛОДЁЖЬ! ВАШЕ МЕСТО НА ДНЕ!»

«ПОСЕТИТЕ ДЕЛЬФИНИЙ ЦИРК МАРКА АЛМАЗНОГО!»

– Послушай, Павлова, – спросил Тристан, – как мне к тебе обращаться? Не звать же тебя по фамилии.

– Дядя Яша, наш завхоз, зовёт всех нас «рыбки». Он обычно кричит по утрам, когда еду приносит: «Рыб, рыб, рыб! Рыбки! А ну, Рыбка, быстро ко мне!» Мой тренер Васильев зовёт меня Анна.

– Аннет, значит, – понял Тристан. – Так вот, Аннет, я бы с удовольствием посетил дельфиний цирк.

– Ну и посетим, – согласилась Павлова.

Проплыв вдоль побережья, они увидели на правом краю большой кусок моря, огороженный трибунами. Трибуны были забиты зрителями – взрослыми и детьми, и радостный их рёв волнами катился в сторону моря.

В дельфинарии шла игра в волейбол. Дельфины в белых жилетках перекидывали мяч через сетку к дельфинам в красных. Они ловко подныривали под мяч и осторожно клювом толкали его вверх. Порой какой-нибудь красавец дельфин умудрялся в изящном полёте ударить мяч носом и переправить его к противнику. Иногда мяч залетал на скамейки к зрителям.

Тристан подплыл к трибунам сзади и стал стучать клювом по стенке.

Тотчас несколько детских голов высунулось, и дети стали смотреть на Тристана и Павлову сверху. Этих голов становилось всё больше и больше.

– Ой, смотрите, ещё дельфины!

– Морские! Настоящие!

К Тристану и Павловой полетели яблоки, булочки, конфеты. Постепенно половина зрителей переключила внимание с домашних дельфинов на диких. Ребят становилось всё больше и больше. Даже трибуна слегка погрузилась в воду и стала скользкой.

Тристан стал плавниками просить мяч. И как только мяч прилетел к зрителям, они немедленно переправили его Тристану.

Игра тем временем сменилась. Дельфины в белых и красных жилетках заиграли в баскетбол.

Тристан отплыл подальше, так что ему хорошо стало видно баскетбольную корзину, прицелился, мотнул огромной башкой и отправил мяч в сторону баскетбольного щита.

Мяч подлетел к самой корзине, но в корзину не попал. Он заметался короткими ударами между корзиной и щитом.

– Ура! – завопил целый стадион детей.

– Повторить! – кричали взрослые.

Мяч снова передали Тристану.

Ещё бросок. И опять неудача!!! Если можно считать неудачей бросок в район корзины почти с двадцати метров.

– Ещё раз! Ещё раз! – ревели трибуны.

В третий раз Тристан бросил мяч точно в корзину. Мяч долго вращался в сетке, потому что попал туда под очень острым углом.

Стадион зааплодировал. Старший тренер подошёл к краю трибуны с ведром рыбы, бросил Тристану и Павловой несколько самых сочных рыбин и крикнул:

– Эй, может, вы заплывёте сюда!

Он стал жестами приглашать Тристана и Павлову заплыть в дельфинарий.

– У нас тут весело. И еда классная.

Тем временем с другой стороны дельфинария вышли в море два катера, между которыми была натянута волейбольная сетка.

«Мало того, что забрали лучших тренеров! – думал Алмазный Марк. – Мало того, что запретили ходить в море за рыбой. Они ещё не разрешают производить отлов дельфинов. Хорошо, что эта пара сама сюда пожаловала».

Два катера с растянутой сеткой приблизились к Тристану и Павловой.

– Что будем делать? – спросила Павлова. – Перепрыгивать или подныривать?

– Зачем? – сказал Тристан. – Сделаем всё совсем по-другому. Вперёд!

Он разогнался, как мощная торпеда. Перед самой сеткой он выпрыгнул из воды и таким мокрым бревном шлёпнулся в сетку всеми своими тремястами килограммами. Мало того, что он шлёпнулся всем весом, он ещё сделал резкое движение, почти удар, нижней частью туловища.

Разумеется, оба ловца, державшие сетку, потеряли равновесие и вылетели из катеров прямо в воду под невероятно радостный вой трибун.

«Надо будет записать этот трюк в мой тренерский опыт, – решил про себя Марк Алмазный. – И надо будет запомнить эту пару. Мне нужны такие ребята».

А пара плыла всё дальше и дальше от берега под настырный крик белых чаек и тихий плеск волн.

– Знаешь что, – сказала Павлова. – Мне надо снова надеть мою мебель. Иначе на базе будет скандал. И тренеру влетит.

– А мою? А моя мебель?

– Твою пока оставим на месте. А то ты такое нафотографируешь – одни щепочки останутся и осколочки.

Дельфины направились к месту сбрасывания сбруи и с трудом напялили на Павлову её оборудование – фотоаппарат, миноискатель и намордник для перекусывания якорных цепей.

После этого они быстрым солдатским шагом поплыли дальше.

– Вот мы и подплываем, – сказала Павлова. – Видишь, впереди на горах белая роща? Эта роща поднимается на гидравлических столбах, а под ней пещера.

– И там медведи спят, – проявил свои знания о России Тристан.

– Какие медведи? Там аэродром. Там подводные лодки, переходящие в самолёты. Они оттуда вылетают.

– А как же я туда доберусь? – спросил Тристан.

– Зачем?

– Чтобы их сфотографировать или взорвать. У меня же приказ на руках.

– Взрывать ничего не надо. И добираться туда не надо. Я же тебе говорила, что у них по утрам учебные полёты. Рано утром сюда приплывёшь и фотографируй сколько хочешь.

– А ты?

– У меня по утрам занятия. «Поимка и задержание диверсантов».

– Вот и приходи сюда на практические занятия. Будешь меня задерживать сколько хочешь.

– Мы отрабатываем поимку аквалангистов. Ты же не аквалангист.

Они быстро плыли дальше и дальше.

– Стоп! – вдруг резким голосом сказала Павлова. – Ни с места.

– А что? Что случилось?

– Впереди синий луч.

– Что это такое – синий луч?

– Это охранное устройство. Если ты пересечёшь синий луч, вон из той будки вылетит тепловая торпеда. И начнет тебя преследовать.

– Меня?! – закричал Тристан. – Да меня ни один катер не догонит.

– Катер не догонит, а торпеда догонит, – возразила Павлова. – Она с форсированным двигателем, и на неё натянута акулья шкура.