Цитаты из книг автора «Эльчин Сафарли»

…Живет воспоминаниями о семи днях, шести ночах. Присутствует в настоящем с оглядкой в прошлое. Порой думает, может, произошедшее было сном наяву? Подносит запястье правой руки к носу. Все тот же аромат. Ее аромат. Цветочный. С ласковым холодком. Вдруг откуда-то из недр мужской самовлюбленности доносится гранитный голос. «Будь мужиком! Не будь слюнтяем! Ни одна баба не достойна того, чтобы ты по ней сох…» На мгновение соглашается с внутренним эго. Однако спустя минуту мужские убеждения заглушает крик сердца. Оно до сих пор ждет возвращения одной-единственной женщины, той самой недостающей половинки.

Думаю, не все так мрачно в жизни талантливых людей, но их светлое дарование замешано на страданиях. Марии не до итальянского. Свободное время посвящает Леону. Они много гуляют, разучивают песни про дальние страны, иногда подолгу молчат, слушая ветер. Дарья теперь работает вместе с Жаном, малыша оставляет у нас. Благодаря ему наша жизнь обрела новое значение. «После Досту я перекрыла в себе некий источник, ради самосохранения. С годами стало его не хватать, и Леон помог к нему вернуться». Мария варит ребенку куриный суп, пока Дарья купает сына. Еще три года назад Леон не смотрел в глаза, не откликался на имя, затыкал уши, когда к нему обращались, или повторял заданный ему вопрос. «Иногда мне казалось, что ему все равно, рядом я или нет. Было больно. Я не сдалась, продолжала заниматься с сыном. Помогали коллеги – психологи, дефектологи. Спасибо им». Таблетки от аутизма нет. Обычно психиатры подсаживают таких детей на препараты, которые еще больше затормаживают ребенка. Если медикаментозная терапия не сопровождается работой психологов, все впустую. Мария включает телевизор, время «Улицы Сезам». Леон хохочет, когда его любимый персонаж Коржик – синий лохматый монстр с глазами навыкате – выкрикивает свое коронное: «Печенье!» Дочь, почему взрослые перестают быть детьми? Почему только к старости мы вспоминаем о том, что такое настоящее счастье?.. Скучаю. Папа 19 Не проклятье ли – вечное, неизменное счастье? Досту, во мне нет баланса и гармонии (возможны ли они на земле?), но есть любовь и благодарность. Дни, когда меня, как вилку, выдернули из розетки, случаются все чаще. Хотя в семьдесят чувствам следует быть постабильнее – казалось бы, давно уже принял этот прекрасный и ужасный мир.

Думаю, не все так мрачно в жизни талантливых людей, но их светлое дарование замешано на страданиях. Марии не до итальянского. Свободное время посвящает Леону. Они много гуляют, разучивают песни про дальние страны, иногда подолгу молчат, слушая ветер. Дарья теперь работает вместе с Жаном, малыша оставляет у нас. Благодаря ему наша жизнь обрела новое значение. «После Досту я перекрыла в себе некий источник, ради самосохранения. С годами стало его не хватать, и Леон помог к нему вернуться». Мария варит ребенку куриный суп, пока Дарья купает сына. Еще три года назад Леон не смотрел в глаза, не откликался на имя, затыкал уши, когда к нему обращались, или повторял заданный ему вопрос. «Иногда мне казалось, что ему все равно, рядом я или нет. Было больно. Я не сдалась, продолжала заниматься с сыном. Помогали коллеги – психологи, дефектологи. Спасибо им». Таблетки от аутизма нет. Обычно психиатры подсаживают таких детей на препараты, которые еще больше затормаживают ребенка. Если медикаментозная терапия не сопровождается работой психологов, все впустую. Мария включает телевизор, время «Улицы Сезам». Леон хохочет, когда его любимый персонаж Коржик – синий лохматый монстр с глазами навыкате – выкрикивает свое коронное: «Печенье!» Дочь, почему взрослые перестают быть детьми? Почему только к старости мы вспоминаем о том, что такое настоящее счастье?.. Скучаю. Папа 19 Не проклятье ли – вечное, неизменное счастье? Досту, во мне нет баланса и гармонии (возможны ли они на земле?), но есть любовь и благодарность. Дни, когда меня, как вилку, выдернули из розетки, случаются все чаще. Хотя в семьдесят чувствам следует быть постабильнее – казалось бы, давно уже принял этот прекрасный и ужасный мир.

«Я встретила Жана тогда, когда обрела целостность, справившись со страхом потерять партнера. Как и многие женщины, я путала страх одиночества с любовью. Как-то подруга из Индии сказала мне: „Однажды ты встретишь человека, из глаз которого на тебя будет смотреть Бог“. Так и случилось. Это не идеализация, а понимание закона, по которому сердце не выбирает что попало, но чувствует родное, необходимое». Дочь, в истинной любви нет сомнений. Скучаю. Папа 16 Прекрасно – любить живого человека Досту, не ищи идеальный мир, на земле его нет. Красота соседствует с уродством, искренность – с лицемерием, признание – с забвением. Есть то, что мы не в силах изменить, – прими и продолжай путь. Принять – не значит опустить руки. Помогай чем можешь, как получится – каждый день открывает для этого возможности. Искать совершенство – удел юности. Важнее найти согласие с самим собой.

партнера. Как и многие женщины, я путала страх одиночества с любовью. Как-то подруга из Индии сказала мне: „Однажды ты встретишь человека, из глаз которого на тебя будет смотреть Бог“. Так и случилось. Это не идеализация, а понимание закона, по которому сердце не выбирает что попало, но чувствует родное, необходимое». Дочь, в истинной любви нет сомнений.

«Я встретила Жана тогда, когда обрела целостность, справившись со страхом потерять

Отчаянье называют последним и главным инструментом дьявола, он использует его против самых стойких, когда предыдущие методы – гордыня, ревность, ненависть – бессильны. Может, так оно и есть, но я уверен: нет людей, не переживающих по временам отчаянье. Однако оно отступает, лишь стоит принять, что жизнь невозможна без печалей, потерь и что они преходящи. Когда накатывает хандра, задерживаюсь на работе, замешиваю тесто для булочек. Прихожу домой, когда Мария спит. Переодеваюсь, выгуливаю Марса, дожидаюсь утра и возвращаюсь в пекарню, чтобы отвезти выпечку в ближайшие детские дома. Эти поездки помогают развеять ощущение бесполезности прожитых дней. В молодости я заливал отчаянье алкоголем,

Досту, тогда я впервые познал отчаянье. Медленно, неотвратимо оно овладевает тобой изнутри, и ты не можешь ему сопротивляться. В такие минуты даже на молитве не сосредоточиться. Ждешь. Спасения или конца. Знаешь, что меня тогда удержало? История из детства. Прячась под столом на одной из взрослых посиделок, я услышал ее от бабушки Анны. Работая медсестрой, она пережила блокаду Ленинграда. Бабушка вспоминала, как однажды во время длительного обстрела повариха в бомбоубежище варила на горелке суп. Из того, что смогли собрать: кто картофелину дал, кто луковицу, кто горстку крупы из довоенных запасов. Когда было почти готово, она сняла крышку, попробовала, подсолила, вернула крышку на место: «Еще пять минуточек, и готово!» Истощенные люди стали в очередь за похлебкой. Но есть тот суп они не смогли. Оказалось, что в него попало хозяйственное мыло: повариха не заметила, как оно прилипло к крышке, когда положила ее на стол. Еда была испорчена. Повариха расплакалась. Никто не заикнулся, не упрекнул, не взглянул с укором. В тяжелейших обстоятельствах люди не теряли человечности. Тогда, на посту, я снова и снова вспоминал эту историю, рассказанную голосом Анны. Выстоял. Настало утро, подоспела подмога. Меня увезли в госпиталь.

Водопад подходит к ним с вопросом: «До счастья довезете?»

Тогдашняя я упокоена в мужчине, без которого не могла, а он без меня – мог. Не пыталась удержать, не бросалась с истериками. Просто в один вечер, когда он ушел, я умерла в его отдаляющихся объятиях, прикосновениях, глазах. Он этого не заметил.