Господи, и ведь ничего не раздражало — ни плацкартный вагон с торчащими в проходе чужими ногами и сомнительным туалетом, ни коллективная жизнь на веранде, где почти вплотную стояли жесткие узкие топчаны, а единственный на всех умывальник с соском висел во дворе, привязанный к кривой акации.