Сильной, смелой и уверенной в себе можно стать только тогда, когда ты перестаешь бояться и начинаешь спокойно смотреть страху в лицо…
Ты должна сделать то, что считаешь невозможным.
Элеонора Рузвельт
Когда я была маленькой, много чего боялась. Например, пауков и жуков, а еще – темноты, высоты, слишком узких и тесных мест, а также открытых пространств. Но больше всего я боялась, что подумают обо мне окружающие. Мне казалось, если они узнают меня получше, то будут смеяться надо мной.
По мере взросления я избавилась от многих страхов. Поняла, что насекомые – далеко не самое страшное, с чем можно столкнуться в этой жизни. Покаталась на «американских горках», чтобы избавиться от страха высоты. Правда, всего один раз, но тем не менее. В течение года ходила в клуб, где учили выступать перед публикой. Скупала книги из серии «Помоги себе сам». Но, несмотря на работу над собой, я продолжала оставаться очень тревожным и закомплексованным человеком.
Окончив школу, я решила летом поработать волонтером. Мне хотелось помочь детям, тем, у кого есть реальные обоснования комплексовать, переживать и бояться. Моим первым пунктом назначения стала столица Ямайки, Кингстон, специализированная школа-интернат для глухонемых. Поскольку в разгаре были летние каникулы, почти все ученики разъехались по домам, за исключением пяти подростков, которых никто не забрал. Ради них мы и приехали.
Первый день был ознакомительный. Ни я, ни другие шесть волонтеров не знали языка жестов. Парни решили проблему просто: пошли играть в баскетбол. Девчонкам пришлось посложнее: они рисовали в блокноте, показывали на предметы пальцами, что-то изображали. В общем, это скорее походило на игру типа «Крокодил» на школьной вечеринке. А поскольку вечеринки меня тоже пугают, я как обычно сидела в сторонке и наблюдала за всем этим со стороны.
На следующий день нам предстояла физическая работа: мы красили забор, убирали территорию школы, чинили поломанные стулья и парты. Нам, волонтерам, активно помогали глухонемые ребята, и меня поразило, насколько они открыты и раскрепощены. К своему стыду, надо признаться, что толку от любого из них было гораздо больше, чем от меня.
К вечеру, уставшие и потные, мы побежали в душевую мыться. Девушки-волонтеры без стеснения скинули одежду и встали под душ, при этом они шутили, смеялись, обсуждали парней. А я никак не могла преодолеть себя и раздеться перед всеми. В итоге я просто переоделась за занавеской, а душ приняла позже, когда все ужинали. Я завидовала уверенности девушек, но ничего не могла с собой поделать.
На третий день нас отвезли в другую школу-интернат для детей, которые не могут ходить. Все волонтеры начали активно общаться с учениками, я же, как обычно, растерялась. Среди волонтеров был один парень, красавец, он нравился всем девчонкам. Он присел рядом с девочкой-инвалидом, стал с ней играть, и от сострадания к ребенку у него по щеке потекла слеза. Увидев это, я смогла собрать смелость в кулак. Где-то за стенкой играло радио, я взяла одного малыша на руки и станцевала с ним танец. Он смеялся, запрокинув голову. Только когда песня закончилась, я вспомнила, что плохо танцую.
В предпоследний вечер, когда парни снова пошли играть в баскетбол, мы устроили девичник. Девочки из интерната, видя мою застенчивость, предложили сделать мне прическу в ямайском стиле – заплести множество косичек. Остальные поддержали эту идею и достали фотоаппарат, намереваясь сделать фото До и После. Я не люблю девичники, не люблю, когда копаются у меня в голове, не люблю фотографироваться!!! Но отказаться не могла. В итоге выглядела я не очень. Фотографии получились ужасные. Но мы все много смеялись, даже я.
В последний вечер перед отъездом все волонтеры собрались, чтобы подвести итоги поездки. По очереди каждый делился впечатлениями, но я толком никого не слушала, потому что в голове прокручивала, что сказать, и подумывала, а не пойти ли в туалет, отсидеться там и выйти, когда все уже разойдутся.
Но потом я решила, что должна остаться. Эти волонтеры, эти глухонемые ребята были добры ко мне и на своем примере показали, что каждый из нас не идеален, каждый ошибается и иногда выглядит нелепо – но это прекрасно! Я подумала, что если опять сбегу, то они даже не узнают, как сильно повлияли на меня. Когда девушка, которая сидела рядом со мной, выступила и села на место, я встала.
– Я приехала сюда, чтобы помогать другим, но вместо этого вы все помогли мне, – сказала я.
Я совру, если скажу, что с тех пор стала абсолютно уверенным в себе человеком. Но я все чаще чувствую внутреннюю свободу, а это совершенно чудесная вещь.
Ронда Маллер
Никогда не поздно поставить перед собой новую цель и взяться за осуществление новой мечты.
Клайв Стейплс Льюис[4]
Когда меня спрашивают, каково быть замужем за дантистом, я отвечаю шуткой: зубы у наших детей такие хорошие, что они вполне могли бы сниматься в рекламе зубной пасты. Если же вы мой близкий друг, я скажу вам по-другому: муж влез в огромные долги, чтобы получить образование дантиста. Так что гонорар от рекламы пасты нам бы совсем не помешал.
Моего мужа зовут Мик. Когда мы поженились, он работал инженером, специалистом по пластику и металлу в крупнейшей аэрокосмической компании и рисовал на компьютере гайки и болты, скрепляющие крылья самолета. Мик не любил свою работу и в двадцать восемь лет занялся дизайном водных лыж и вейкбордов для спортсменов с мировым именем. Но он опять приходил домой недовольный – весь день он просиживал в одиночестве перед монитором, занимаясь тем, что его мало волновало.
За несколько дней до теракта 11 сентября 2001 года Мика уволили из компании. Потом полгода, сидя в трусах на диване, он искал через Интернет работу инженера. Я в то время преподавала на полставки в колледже и занималась двумя детьми. По специальности Мика никуда не звали, и в отчаянии он нанялся строителем – класть паркет и клеить плинтуса. Его хватило на пару месяцев.
Младший брат Мика был дантистом. Оставшись без работы, муж несколько раз приходил в его кабинет посмотреть, как работает брат. Возвращаясь домой после этих визитов, он ничего не говорил, но однажды дождливым днем, когда мы ехали по трассе в нашем старом «Фольксваген Ванагон», Мик съехал на обочину и выключил мотор. Потом отстегнул ремень безопасности, повернулся ко мне и произнес:
– Мне кажется, я хочу стать дантистом.
От его слов у меня мурашки побежали по коже. Смелость его решения одновременно восхитила и испугала меня.
Мик сказал мне, что в старших классах школы он подумывал о профессии дантиста, но посчитал, что не справится с учебой. А потом увидел, что его брат спокойно закончил четырехлетнее обучение. Что такое четыре года? Они все равно пролетят, разве не лучше посвятить их тому, что имеет смысл и чем хочется заниматься?
Мик кивнул в сторону детей, сидевших сзади, и произнес:
– Я хочу, чтобы они мной гордились. Я хочу показать им, что надо идти к своей мечте – чего бы это ни стоило.
В тридцать три года Мик снова стал студентом. Ему предстояло три года проучиться в колледже, а потом еще три-четыре года в школе дантиста. Первые несколько месяцев его обучения мы пребывали в некотором шоке. Мой контракт преподавателя колледжа истек и не был продлен, чтобы свести концы с концами, мы оформили социальное пособие.
Помню, как однажды я стояла на кухне и говорила по телефону по поводу работы водителем автобуса-шаттла в аэропорту, а моя младшая дочь нашла на полу несколько рассыпанных кукурузных хлопьев и засунула их в рот. Я чувствовала себя ужасно, и мысль, что я мечтаю получить работу водителя в аэропорту, казалась мне омерзительной. Что ж, я ее и не получила.
Точно так же безрезультатно прошло и еще одно собеседование – в агентстве, помогавшем соискателям составить красивое резюме для поисков работы. Мы с Миком надеялись, что наше упорство рано или поздно окупится. Мы сообщили нашим друзьям, что ищем подработку. Друзья восхищались нашей смелостью и упорством, и даже иногда говорили, что завидуют нам – потому что мы пытаемся добиться в жизни чего-то большого и настоящего.
Через некоторое время мне предложили вести курс в университете. Я снова стала преподавать, а спустя неделю после этого Мик начал подрабатывать, изготовляя зубные протезы. Так мы более или менее дотянули до времени, когда Мику надо было сдавать тест на профпригодность. Он сдал этот тест с высокими оценками, заполнил анкеты для поступления в пятнадцать школ, обучающих на дантиста, написал очень убедительное и красивое заявление с обоснованием, почему он хочет поступить (собственно говоря, я ему написала это заявление), после чего его приняли на единственный в стране трехгодичный (вместо стандартных четырех лет) курс обучения.
Потом мы продали все лишние вещи (главным образом несколько вейкбордов Мика), собрали пожитки, усадили в машину детей (которым в то время было три и четыре года) и отбыли в Сан-Франциско, где находилась школа Мика, чтобы начать жизнь на его студенческий заем, разные подработки и, конечно же, социальное пособие.
Времена, когда Мик учился в школе дантистов, были очень непростыми и, я бы даже сказала, пугающими. Мик все свое время вкладывал в учебу и подработки, я же работала воспитателем в детском саду – на полставки, все остальное время занималась домом и собственными детьми. Мы были замотанными, нервными, напряженными. Спокойные вечера, когда, уложив детей спать, мы с мужем общались хотя бы час времени, я могу по пальцам пересчитать.
Сейчас Мик дантист, и каждый вечер в полвосьмого он уже дома. У него много постоянных клиентов, поэтому за ужином он частенько рассказывает мне какие-то истории из их жизни. Даже если за день он очень устал, я вижу, что он доволен собой. В сорок один год Мик нашел дело своей жизни.
Энджи Рейнолдс
Все, что находится впереди и сзади нас, сущая мелочь по сравнению с тем, что заложено внутри нас.
Ральф Уолдо Эмерсон
В детстве мне было очень трудно воспринимать информацию на слух. И мне поставили диагноз «необучаемость». Как вы понимаете, в такой ситуации сложно стать отличницей. Однако после разных тестирований было установлено, что я хорошо пишу. Моя успеваемость практически по всем предметам оставляла желать лучшего, но вот сочинения я всегда писала хорошо и грамотно.
Родители решили поддерживать и развивать то, что у меня получается хорошо. Они часто дарили мне дневники, блокноты и книги. Так что еще в школе у меня появилась мечта – стать писателем. Большинство сверстников понятия не имели, кем они хотят быть, а я уже знала это без тени сомнения.
К сожалению, чтобы поступить в университет, нужно было сдать экзамены не только по английскому языку, но и по математике и нескольким другим предметам, которые я не понимала и не воспринимала. Чтобы подготовиться к поступлению, я два года занималась с репетиторами. Хотя мне приходилось по нескольку раз пересдавать математику и другие точные науки, в конечном счете баллов у меня набралось достаточно, чтобы подать документы в вузы.
Я получила письма из нескольких не особо престижных университетов с сообщением, что они готовы меня принять. Но моя цель была – учиться в лучших калифорнийских университетах: в Лос-Анджелесе или Беркли. Первый прислал мне письмо, которое начиналось словами «К сожалению…». Я даже не стала читать дальше, а горько расплакалась. Оставалась надежда только на Беркли.
Настал последний день апреля. Все университеты США должны ответить соискателям до конца апреля. Я очень волновалась, ведь, чтобы стать писателем, мне обязательно надо поступить.
Мы с семьей приехали отдохнуть на побережье озера Тахо, и тут мой телефон завибрировал от полученного смс. Я открыла сообщение и увидела, что это ответ администрации Университета Беркли. Мои руки дрожали так, что я чуть не выронила телефон. Открыв сообщение, я прочитала первое слово: «Поздравляем».
Несколько месяцев спустя я уже была в университете. Первокурсники собрались в зале, и перед нами выступил представитель администрации. Он сказал:
– Многие из вас считают, что попали в этот университет по ошибке, но уверяю вас, это не так. Мы очень рады приветствовать вас в качестве студентов.
Он объяснил, что администрация Беркли сознательно выбрала тех студентов, которые испытывают определенные трудности в жизни и в учебе – людей, у которых есть своя уникальная история и свой голос.
Подавая документы в Беркли, я писала, что у меня есть определенные проблемы с учебой, но это не значит, что я учусь хуже – просто я больше стараюсь.
В своей альма-матер я стала одной из немногих студентов, которых отправили по обмену учиться в Германию. На втором курсе я пошла на лекции известного калифорнийского фотографа и безумно увлеклась фотографией.
Недавно я закончила вуз. У меня есть свой сайт, и я подрабатываю фотографом на различных мероприятиях, а в свободное время – пишу. Мои работы опубликовал местный журнал, еще два заказали у меня статьи. Когда мне что-то особенно трудно дается и хочется все бросить, я вспоминаю приветственные слова в Беркли. Да, у меня и правда есть своя уникальная история. У меня есть свой голос, и однажды этот голос услышит весь мир.
Челса ДюХайме
Дерзайте.
Без риска еще никто не осуществил свою мечту.
Автор неизвестен
Многие мечтают открыть свое дело или зарабатывать фрилансом. Я тоже хотела, но боялась рисковать. Из всех книг о стартапах, которые я прочитала, складывалось ощущение: чтобы начать свой бизнес, нужен приличный стартовый капитал. А у меня трое детей, непогашенная ипотека, плюс в последние несколько лет пришлось потратить сбережения на лечение. Какой уж тут капитал?
Примерно десять лет я преподавала, но со временем мне это надоело. Я устроилась в крупную компанию – разрабатывать курсы повышения квалификации сотрудников. Но постепенно и к этому охладела.
Однажды, сидя в офисе в тоскливый будничный день, я решила составить список собственных навыков и умений, которые накопила за все годы. Он получился довольно впечатляющим. Тогда я решила в ближайшие пару недель набросать бизнес-план и показать мужу.
– По-моему, все выглядит вполне реально, – сказал он. – Может, когда-нибудь мы это и воплотим.
Мне не удалось скрыть своего разочарования – я надеялась на иной ответ.
О проекте
О подписке
Другие проекты