Все небеса в совокупности изображают как бы одного человека

59. Эта тайна еще неведома в мире, но она весьма известна на небесах; знание этой тайны со всеми частностями и подробностями, относящимися к ней, есть главный предмет ангельского разумения. От этого знания зависит и многое другое, что без познания самой тайны как общего начала не могло бы отчетливо и ясно входить в ангельские понятия. Зная, что все небеса вместе с обществами изображают как бы одного человека, они называют небеса большим или Божественным человеком. Божественным потому, что Божественное начало Господа образует собой небеса (см. н. 7-12).

60. Люди без верного понятия о духовных и небесных предметах не могут постичь, чтоб духовное и небесное могло быть устроено и соединено в образ и подобие человека; они думают, что земное и вещественное, составляющее последнее в человеке, составляет и его самого и что без этого человек не есть человек. Но да будет им ведомо, что человек становится человеком не в силу земных и вещественных начал, из которых сложилось тело его, но в силу того, что он может разуметь истину и хотеть благо; это последнее и есть то духовное и небесное, что действительно составляет человека. Всякому известно, что человек таков, каковы его разум и воля, но, сверх того, человек мог бы знать, что земное тело его сотворено для земной службы разуму и воле и для отправления, согласно их требованиям, службы в последней сфере природы. По этому самому тело нисколько не действует само по себе, но вполне повинуется разуму и воле, и до такой степени, что всякую мысль свою человек выражает языком и устами, а все, что желает волей, исполняет телом и членами; таким образом, все делается телом по разуму и воле, а само тело по себе ничего не делает. Из этого ясно, что начала разума и воли составляют человека и что, действуя на самомалейшие частицы тела, как внутреннее на внешнее, они в образе своем подобны человеку, который поэтому и называется внутренним, или духовным; такого именно человека в наибольшем и совершеннейшем виде изображают небеса.

61. При таком понятии о человеке ангелы никогда не обращают внимания на то, что он делает телесно, но смотрят на волю, по которой действует тело; эту волю они называют самим человеком; также и разум его, когда он с волей составляет одно целое.

62. Ангелы, однако, не видят всех небес вместе в образе одного человека, потому что ни один ангел не может обнять взглядом всех небес, но в этом образе они видят иногда целые общества, находящиеся вдали от них и состоящие из нескольких тысяч ангелов. По одному обществу как части они заключают и о целом, т. е. и о всех небесах, ибо в совершеннейшем образе целое отвечает части, а часть целому; одно различие в величине. Поэтому ангелы и говорят, что Господь видит все небеса в том образе, в котором им видно только одно общество, ибо Божество из глубины тайника своего (ex intimo) объемлет и видит все.

63. Вследствие такого человеческого образа небес Господь и управляет ими как одним человеком или единицей. Известно, что хотя человек состоит из несчетно разнообразных частей как в целом, так и в отдельности (в целом – из членов, органов и черев (viscera), а в отдельности – из волокон, нервов и кровеносных сосудов, следовательно, из членов внутри членов и из частиц внутри частей), – но тем не менее он действует как один человек; таковы и небеса под управлением и усмотрением Господа.

64. Несмотря на такое разнообразие частей, человек потому составляет одно целое, что в нем нет ни одной частицы, которая бы не содействовала целому и не отправляла службы; целое служит для частей своих, и части служат для целого, ибо целое состоит из частей и части составляют целое. Вследствие этого одна часть радеет о другой, соблюдает ее и, взаимно соединяясь, принимает такой образ, что они все вместе, как вообще, так и в частности, содействуют целому и благу его; таким образом, они действуют как единица. Таким же образом и общества на небесах соединяются в одно целое смотря по отправлению каждым из них службы своей; не отправляющие никакой службы для целого отстраняются как разнородные части: отправлять службу значит хотеть блага, а не отправлять службы значит хотеть блага другим не ради общего блага, а ради себя самого и при этом более всего любить себя, а в первом случае более всего любить Господа. Таким-то образом все живущие на небесах составляют как бы одно целое; не сами по себе, однако, но по Господу; на Него они взирают как на Единого, от которого исходит все, а на царство Его – как на общину, о которой должно печься. Это самое разумеется в словах Господа: Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам (Мат. 6. 33). Искать правды Его значит искать блага Его. Любящие в этом мире благо отечества более своего и благо ближнего как свое в той жизни любят и ищут царство Господне, ибо там царство Господне им заместо отечества; а любящие творить благо другим не ради себя, но ради блага любят там ближнего, ибо для них благо есть ближний; все такие люди находятся в большом человеке, т. е. на небесах.

65. Так как все небеса не только изображают одного человека, но, можно сказать, и составляют божественно-духовного человека в наибольшем образе даже по виду, то небеса и различаются, подобно человеку, на члены и части, которые и одинаково именуются. Ангелы знают, в каком члене находится то или другое общество, и говорят: такое-то общество находится в такой-то части или области головы, другое – в такой-то части или области груди, а третье – в такой-то части или области чресл и т. д. Вообще, высшие, или третьи, небеса составляют голову до шеи; средние, или вторые, небеса – грудь и туловище до колен; а последние, или первые, – ноги от колен до подошв и руки от плеч до пальцев, ибо руки с пальцами хотя они и с боков тела, но составляют последнее в человеке. Из этого еще раз видно, почему трое небес.

66. Духи, находящиеся под небесами, весьма дивятся слышать и видеть, что есть небеса над ними и под ними. Духи эти думают и верят, как люди в мире, что небеса только наверху; они не знают, что расположение небес подобно расположению членов, органов и черев в человеке, из которых некоторые лежат выше, другие ниже, и также подобно расположению частей в каждом члене, органе и череве, из которых некоторые снаружи, а другие внутри. Вот откуда происходит и сбивчивость понятий этих духов о небесах.

67. Эти подробности о небесах как о большом человеке потому приведены здесь, что без предварительного познания их никак нельзя было бы понять то, что будет сказано ниже о небесах, и составить себе ясного понятия о небесном образе (форме), о соединении Господа с небесами, о соединении небес с человеком, о влиянии духовного мира на природный, и вовсе никакого о соответствиях; а так как о всем этом будет сказано по порядку ниже, то все предшествующее и говорилось для ясности последующего.

Каждое общество на небесах изображает человека

68. Что каждое общество на небесах изображает человека и также подобно ему по образу своему, мне несколько раз дано было видеть. В одно общество вкралось несколько духов, которые сумели показаться ангелами света; это были лицемеры. По мере того как они отделялись от ангелов, я видел, как все общество сперва казалось чем-то темным, как затем оно постепенно принимало человеческий, еще не ясный образ и как, наконец, в полном свете стало подобным человеку. Все бывшие во благе данного общества находились в этом человеке и составляли его, прочие же, не находившиеся в нем и не составлявшие его, были лицемеры; последние были откинуты, а первые оставлены; таким образом совершилось разделение. Лицемерами называются те, которые говорят и действуют хорошо, но которые во всем видят только самих себя. Они одинаково с ангелами говорят о Господе, о небесах, о любви, о жизни небесной и одинаково с ними поступают хорошо, чтоб показаться на деле такими же, как и на словах, но думают они иначе: ни во что не верят, никому не хотят блага, кроме себя, добро делают только для самих себя, а если и для других, то только напоказ и, следовательно, тоже для себя.

69. Мне дано было видеть и то, как целое общество в присутствии Господа является единицей в человеческом образе. На высоте, к востоку, появилось что-то вроде облачка, цвета, переходящего от белого к алому, со звездочками вокруг; оно опускалось, постепенно становилось светлее и наконец явилось мне в совершенном человеческом образе. Звездочки вокруг облачка были ангелы, которые казались звездами по свету, исходящему от Господа.

70. Надо знать, что хотя всякое общество, когда оно в сборе, является одним лицом в образе человека, тем не менее, ни одно общество в человеческом образе своем не подобно другому обществу; они различаются между собой, как лица одной семьи. Причина этому та же, что была изложена выше в н. 47, т. е. что общества различаются между собой по разнообразию блага, в котором они живут и от которого зависит их видимый образ: в совершеннейшем и прекраснейшем человеческом образе являются общества, находящиеся в самых внутренних, или высших, небесах и в центре этих небес.

71. Достойно замечания, что чем более ангелов составляют одно небесное общество и образуют одно целое, тем совершеннее человеческий образ этого общества. Как было сказано выше в н. 56, разнообразие, устроенное по небесному образу, производит совершенство, а где более ангелов, там и более разнообразия. Каждое небесное общество ежедневно растет в числе своем и вместе с этим становится совершеннее; вследствие этого совершенствуется не только одно общество, но и все небеса, ибо они все состоят из различных обществ. Если же небеса совершенствуются с приращением числа своих жителей, то из этого видно, сколь ошибаются те, что полагают, что небеса от полноты своей замкнутся; напротив, чем они будут полнее, тем они будут совершеннее, а потому и ангелы ничего не желают более, как принимать к себе новоприбывших ангелов.

72. Каждое общество, являясь в сборе своем единицей, потому принимает человеческий образ, что это, как было сказано выше, свойственно и целым небесам. В совершеннейшем образе, каков образ небес, части подобны целому и малейшие самым большим, а эти-то частицы и части суть не что иное, как общества, из которых состоят небеса; что эти общества такие же небеса в малом виде, см. н. 51–58. Такое постоянное сходство основано на том, что на небесах благо каждого исходит из единой любви и, следовательно, из одного источника. Эта единая любовь, от которой исходит всякое благо на небесах, есть любовь к Господу, исходящая от Него самого; вот почему все небеса, как одно целое, составляют Его подобие в общем виде, каждое общество в меньшем, а каждый ангел в частности.

Внешний образ каждого ангела есть совершенно человеческий

73. В двух предшествующих главах было показано, что небеса в совокупности своей изображают человека, равно как и каждое небесное общество в отдельности; по вышеизложенным причинам следует то же самое заключить и о каждом ангеле. Как небеса составляют человека в наибольшем образе и каждое небесное общество в меньшем, так и каждый ангел в наименьшем, ибо в образе столь совершенном, каков образ небес, целое подобно части, а часть подобна целому. Это происходит оттого, что небеса образуют общину, которая сообщает каждому все небесное и каждого наделяет всем тем, что в нем есть. Становясь таким образом приемником, ангел становится и небесами в малом виде. Точно так и человек: насколько он приемлет в себя небеса, настолько он становится таким приемником, затем небесами и ангелом (см. н. 37). Это самое сказано в Апокалипсисе следующим образом: И стену его измерил (святого Иерусалима) во сто сорок четыре локтя, мерою человеческою, какова мера и Ангела (21. 17). Иерусалим здесь означает церковь Господню, а в высшем смысле небеса; стена обозначает истину, охраняющую от нападений лжи и зла; число 144 означает все блага и истины в совокупности; мера означает качество; человек означает того, в котором все эти блага и истины находятся вообще и в частности, следовательно, того, в ком находятся небеса. А как ангел, в силу принятия им этих благ и истин, есть также человек, то и сказано: мера человека, какова мера и ангела. Вот внутренний смысл этих слов, без которого никто не мог бы понять, что стена святого Иерусалима есть мера человека, т. е. ангела.