Отзывы на книги автора «Эрих Мария Ремарк»

Невероятно!
Книга-коньяк. Только взяла ее в руки, а уже знаю, что не подведет - все-таки выдержана временем. Не хочется спешить с ней. Медленно, спокойно читаешь страницу за страницей. Задерживаешься на отдельных фразах, пытаешься распробовать, осознать, что за нотки кроются в этих строках. Где-то история обжигает все нутро, на глаза выступают слезы. Закрываешь, откладываешь, чувствуешь легкое головокружение и приятное послевкусие. Становится очень тепло. Понимаешь, что хочется читать эту книгу еще и еще.

Книга-портвейн. Кажется легкой, а бьет в голову со страшной силой. Красота слога опьяняет. Сладость любви дарит чувство эйфории. Однако перебора не чувствуется, головную боль и тошноту не вызывает. Если, конечно, вы не относитесь к тем странным людям, которые терпеть не могут портвейн.

Книга-шампанское. Игристая, как сам характер Пат. Веселая и стремительная. Скорость "Карла" сводит с ума. Гонки, улицы, машины. Глупости, мелкие и не очень. Немного стыдно, порой, но все прощается. Хочется смеяться до боли в животе и танцевать до стертых ног.

Книга-водка. Лучшие друзья, болезненные воспоминания, война, горечь утрат. Хочется пить до беспамятства. Хочется пить, говорить и плакать. Иначе нельзя. Иначе все накопится и будет слишком больно.

Да, пусть в жизни эти напитки мешать не стоит, но Ремарку удалось соединить это все во вкуснейший коктейль "Три товарища". И на десерт еще подать ящик рома.

И носило меня как осенний листок,
Я менял города,я менял имена,
Надышался я пылью заморских дорог,
Где не пахли цветы, не блестела луна…

Е.Агранович.
Это – исповедь человека, который потерял всё. Одна ночь – история жизни, рассказанная случайному встречному, одна ночь, в которой он боялся остаться один. Можно сказать, история одной любви, одной жизни. Длиной в одну лиссабоновскую ночь. Это – Ремарк. Это его тоска, это его потерянность в мире, где мы, по сути, всего лишь мушки:

и потом уже рассмотрел, что это был
кусок янтаря, в котором находилась красивая мушка; она попала туда тысячи
лет назад и превратилась в камень. Я взял ее себе и сохранил - крошечную
мушку, застывшую в мгновение смертельной борьбы в клетке из золотых слез,
которая сохранила ее, в то время как другие, ей подобные, были съедены,
замерзли и исчезли без следа.

Ремарк верен себе. Наверно, покажется, что все его истории повторяются, но на самом деле это не так. Каждая книга – это отдельная история в том времени, которое бесконечно мучило автора, которое заставило ужаснуться весь мир, забыть самого себя, но не побороло желание жить. Жить, когда знаешь, что жить невозможно, жить, когда знаешь, что умрёшь, но стараешься обмануть себя, и наслаждаешься последними днями. И Ремарк ещё не раз расскажет об этой жизни, потому что ему есть что сказать, потому что у каждого потерянного человека с чужим именем – своя история. Без имени, и, в общем, без судьбы.

Всего лишь одна ночь, а столько пронеслось, но то, что было сказано в эту ночь, уже никогда не оставит, как не оставит сам автор, всё больше захватывая своими печальными образами, воспоминаниями, размышлениями над судьбами минувшего столетия.

- Что вы читаете?
- Книжку.
- Интересно?
- Очень.
Как она называется?
"Три товарища". Я не читал.
Странно, сейчас вся Москва это читает.

Конечно, я не могла не вспомнить любимый с детства фильм, когда ехала на днях с этой книгой в метро.
А что сейчас читает вся Москва? Как вышло так, что литературу заменила печатная продукция ни уму, ни сердцу и глянцевые сборники сплетен?

Самый красивый в ХХ столетии роман о любви.

Эта аннотация и совдеповское название несколько лет были для меня пугачом.
Не люблю я сюжеты, где любовь является доминантой. В большинстве случаев она кажется мне или скучной, или фальшивой. Я ожидала роман о благородном соперничестве или женском вероломстве, где настоящая мужская дружба, разумеется, победит.
Моя приземленная фантазия ошиблась по всем пункам.

Одной любовью роман не ограничивается. Ремарк, как врач из своего же романа, проводит нас по палатам судеб разных людей, позволяя внимательно посмотреть на них. Каждый со своей болью, увечьем, бедой. Со своей надеждой.
Здесь меня ждала любовь без рюшечек и фентифлюшечек. Любовь на поступках, а не на словах, о такой не говорят, слова всё только портят.
А на этих строчках я почувствовала с книгой настоящее родство душ.

Мне всегда было противно, когда смешивали разные вещи, я ненавидел это телячье тяготение друг к другу, когда вокруг властно утверждалась красота и мощь великого произведения искусства, я ненавидел маслянистые расплывчатые взгляды влюбленных, эти туповато-блаженные прижимания, это непристойное баранье счастье, которое никогда не может выйти за собственные пределы, я ненавидел эту болтовню о слиянии воедино влюбленных душ, ибо считал, что в любви нельзя до конца слиться друг с другом и надо возможно чаще разлучаться, чтобы ценить новые встречи.

Здесь любовь на пределе. Боюсь, что такая может быть только на грани, у черты. Когда человек ежечасно понимает, что всё может кончиться в любой момент, тогда он не разменивается на дрязги и мелочное раздражение. У него просто нет на это времени, приходит понимание истинно важного. Какое это счастье, когда можно строить планы на следующий день, следующее лето, следующий год в полной уверенности, что он у тебя будет. Что серые будни для одних, то бесценное богатство для другого. Как жаль, что когда время есть в избытке оно часто тратится так бездарно.

Эта книга хороший, крепкий такой подзатыльник.
Ее обязательно надо перечитать, правда мне не так просто будет на это решиться.

Невероятно!
Книга-коньяк. Только взяла ее в руки, а уже знаю, что не подведет - все-таки выдержана временем. Не хочется спешить с ней. Медленно, спокойно читаешь страницу за страницей. Задерживаешься на отдельных фразах, пытаешься распробовать, осознать, что за нотки кроются в этих строках. Где-то история обжигает все нутро, на глаза выступают слезы. Закрываешь, откладываешь, чувствуешь легкое головокружение и приятное послевкусие. Становится очень тепло. Понимаешь, что хочется читать эту книгу еще и еще.

Книга-портвейн. Кажется легкой, а бьет в голову со страшной силой. Красота слога опьяняет. Сладость любви дарит чувство эйфории. Однако перебора не чувствуется, головную боль и тошноту не вызывает. Если, конечно, вы не относитесь к тем странным людям, которые терпеть не могут портвейн.

Книга-шампанское. Игристая, как сам характер Пат. Веселая и стремительная. Скорость "Карла" сводит с ума. Гонки, улицы, машины. Глупости, мелкие и не очень. Немного стыдно, порой, но все прощается. Хочется смеяться до боли в животе и танцевать до стертых ног.

Книга-водка. Лучшие друзья, болезненные воспоминания, война, горечь утрат. Хочется пить до беспамятства. Хочется пить, говорить и плакать. Иначе нельзя. Иначе все накопится и будет слишком больно.

Да, пусть в жизни эти напитки мешать не стоит, но Ремарку удалось соединить это все во вкуснейший коктейль "Три товарища". И на десерт еще подать ящик рома.

"Есть люди, которые привыкают к смерти, как к четвертому партнеру при игре в скат". Э.М.Ремарк "Черный обелиск"

Фундаментальным изваянием вечности, высоко над горизонтом, сияет на небосклоне мировой литературы Черный Обелиск - шедевр художественного творчества, выполненный из черного шведского гранита. Материал указывает на то, что природа, в отличии от нобелевского комитета, изначально признала Эрих Мария Ремарка. Время не властно над вечными ценностями классической литературы и этот автор был признан всегда, во все времена. В годы, когда его запрещали в Германии и даже печатали в СССР. Пройдя в течении всей своей очень активной, перенасыщенной событиями жизни огонь, воду и медные трубы, этот, в общем-то довольно скромный по натуре человек, сумел сохранить в своем сердце живой родник, который до сих пор притягивает читателей.

Опустошающий ужас войны, цинические годы послевоенной депрессии, эмиграция, где каждый за себя, где лишь бы выжить, трагедии личной жизни - подобного слишком много для одного человека, даже для писателя, но в итоге все это, только обострив чувства, сделав автора одним из главных представителей "потерянного поколения", не смогло поколебать главного - какого-то внутреннего стержня, чего-то типа врожденного ощущения прекрасного, собственного понимания человеческой чистоты. Среди озлобленности, повседневщины, обывательского равнодушия, тоскливого пьянства - недрогнувшими и вечными остались чуткость к ближнему, настоящая дружба, способность любить.

Произведения Ремарка четкие, ясные и конкретные, он, как и другие великие авторы, создавал одну большую бесконечную книгу жизни, состоящую из разных частей - "Три товарища", "На западном фронте без перемен", "Триумфальная арка" и прочее, прочее, прочее. "Черный обелиск" - яркое и важное произведение, характеризующее во всей своей полноте все творчество Ремарка, где он вновь, после "Трех товарищей", обращается к теме "потерянного поколения". Война давно закончилась, но она продолжается в сердцах, о ней говорят, ее помнят, ею живут. Главный герой, Людвиг Бодмер, особенно остро это ощущает, потому что смерть , главная сподручница войны, и теперь с ним рядом, он работает в похоронном бюро и каждый день видит людей, погибающих на фронтах нелегкой послевоенной жизни. Тема инфляции в Германии 1923 года особенно актуальна для нас нынешних. В тот далекий год курс доллара менялся так, что деньги работникам выплачивали два раза в день и делали перерыв, чтобы они могли успеть хоть что-то купить.

В "Черном обелиске" перед нами гораздо более зрелый Ремарк, поднимающий серьезные вопросы бытия. Это неудивительно, ибо на тот момент автору было уже ближе к шестидесяти годам. Тема любви и дружбы в "Черном обелиске" проходит фоном, как нечто само собою разумеещееся, она только подогревает сюжет, возможно, именно это несколько уменьшило популярность произведения, но не сделало его менее интересным. Мне "Черный обелиск" всегда виделся одним из лучших произведений Ремарка, если вообще уместно сравнивать, ибо они, несмотря на злословие некоторых критиков, совершенно разные. Поиск себя в течении времени, где Черный Обелиск- мрачный символ вечности, представлялся мне всегда наиболее весомым на фоне всего творчества Ремарка. Текст при этом довольно легко читаемый, предельно ясный, рукою мастера автор ставит глубинные вопросы бытия в такой форме, что над ними задумываешься непроизвольно.

Реализм или фантазии, что же присуще тебе самому? Вот перед тобой букет цветов, который Людвиг Бодмер смог подарить только третьей по счету девушке. Первое, что приходит в твою голову - как же эти цветы не успели засохнуть? Как хочется мужчине причислить себя к живущим в мире настоящем, ты уже потираешь руки, радуешься сам за себя. Но оказывается, что, задумавшись Ремарком, ты уже минут 15 едешь в противоположном направлении. Вот он, твой реальный мир. А тут еще и Изабелла, которая пьет Луну, которую ты, если не изменяет память, пытался всего лишь съесть на студенческой практике.

Ремарк интересен в любом возрасте и дело даже не в разном восприятии, не в багаже знаний, не в подготовленности читателя. На разных этапах собственной жизни ты отдаешь предпочтение разным его произведениям, разным частям одного и того же произведения. Цитировать же автора вообще дело неблагодарное, это кладезь уже устоявшихся известных выражений, поэтому вообще не стану этого делать, лишь могу порекомендовать ранее не читавшим Ремарка - обратиться к списку его крылатых фраз, что приведет к неминуемому чтению.

Самая неоднозначная сюжетная линия в "Черном обелиске" - это тема Изабеллы, девушки из сумасшедшего дома. Кстати, основа, как всегда,была взята Ремарком из собственной жизни, в произведении он описывает родной город, ему довелось работать в похоронном бюро и играть на органе в церкви при клинике для душевнобольных. Но и здесь автор не стал делать из больной девушки блаженную или пытаться сыграть на сострадании читателей. Для Ремарка подобный ход был бы слишком неестественным и нарочито коммерческим. Благодаря Изабелле автор выразил какую-то настоящую сущность человеческую, которая скрывается в каждом из нас. То, чем он хотел бы быть сам где-то в глубине души. Все мы имеем несколько обличий - для дома, работы, родственников и т.д. И везде мы пытаемся казаться естественными, хотя и не считаем подобное раздвоение - растроение чем-то ненормальным. "Так кто же идиот?" - спросил бы Ф.М.Достоевский. Вернее, не спросил бы, а подтолкнул к этому вопросу. Внешне непохожие Ремарк и Достоевский мне видятся единым целым в той части, что , пробившись через бюрократические рогатки бытия, они оба сохранили некоторую первозданность. Или, как говорится в "Черном обелиске", "икру и капусту нельзя хранить вместе, потому что капуста не получит ничего от икры, но икра пропахнет капустой". Эта икра так и не стала капустной.

Переплетение фактов и чего-то неземного, холодного цинизма и воздушной романтики, мудрого юмора и всепоглощающей тоски - все это и есть Эрих Мария Ремарк. И, если сомнения - оборотная сторона веры (Э.М.Ремарк), желания - оборотная сторона смерти (Т. Уильямс), любовь - оборотная сторона равнодушия (народная мудрость), то Ремарк - не оборотная сторона лирики, а оборотная сторона смерти, равнодушия и где-то самого себя. Там, где у кого-то утверждения, у Ремарка - вопросы.

Спасибо за дополнительный стимул, получил огромное удовольствие, перечитав "Черный обелиск".

Любовь как болезнь – она медленно и незаметно подтачивает человека, а замечаешь это лишь тогда, когда уже хочешь избавиться от нее, но тут силы тебе изменяют.

Это не книга, нет. Это целая жизнь, пробирающая до мурашек, от которой невозможно оторваться и которая надолго останется в сердце.
На такие книги сложно писать отзывы, даже слишком. Потому что они сбивают с ног и не дают времени, чтобы опомниться. С самых первых строк читателя как будто подхватывает волной, такой огромной, а он сидит на гребне, не в силах ничего изменить, не имея возможности выбраться на берег. Потому что книга – как море. И даже больше.

Два человека. Мужчина, «жалкий романтик, лишенный иллюзий и временно именуемый в этой короткой жизни Равик». Женщина, «амазонка с глазами цвета морской волны, наделенная инстинктом наседки и проповедующая банкирский идеалы», Жоан. Профессиональный хирург, лучший из лучших, которому приходится прятаться от полиции в чужой, однако более родной, чем Германия, стране, не выдавая себя, работая подпольно, отдавая все свои заслуги другому. Актриса, и сама понимающая, что ее талант не идеален, яркая и эмоциональная, отличающаяся от многих и мечтающая о том, чтобы любили и восхищались только ей. Что их объединяет? Любовь, конечно же она. Трагичная, в чем-то сумасшедшая, но однако любовь. Они потрясающие, их невозможно не полюбить. А как меняется Жоан на протяжении всей книги! Впервые мы встречаем безучастную ко всему, «пустую женщину», а к концу она расцветает, меняется до неузнаваемости. И вместе с тем меняет Равика, с ног на голову перевернув его жизнь, всколыхнув старые воспоминания.
А между всем операции, удачные и неудачные, мальчик без ноги, женщина, которая больше никогда не родит. И Кэт со смертью в животе. К ней я особенно привязалась. Она смогла. Она смогла принять это, смогла смириться.
Потом сестра, которой выздоравливающие дарят подарки, а умирающие не дарят ничего. Семья евреев и мальчик, задающий глупый, однако все равно безответный вопрос. И женщина, видящая тараканов, одних тараканов вокруг.
Столько людей, столько образов. И все это в предвоенном Париже, понимающем неизбежность войны, однако все еще надеющемся на то, что кровавые бои его не заденут.
И между тем там остается место для мести, беспощадной, угнетающей, затуманившей рассудок. Однако справедливой. Для меня она более, чем справедлива. Пусть Хааке лишь жалкий человек, выполняющий чьи-то поручения, пусть он на деле никто, однако именно в нем выражается вся злоба, все несчастья - это именно он.
«Время лечит». Люди постоянно твердят это, считая эти слова лучшим утешением, ведь «через пару лет ты и совсем про это забудешь». Однако это не правда, теперь я не верю. Это глупые, глупые слова. Время с прошлым всегда у тебя за спиной, от них никуда не деться, если днем еще возможно скрыться, соорудить неприступную стену, то ночью они обязательно тебя найдут. И они не дают ране зажить, снова и снова напоминая о ней. Время не лечит. Это мне рассказал Равик, а ему я верю.
Знаете, бывает такое, когда полностью, со всеми концами, погружаешься в книгу, что из нее не вытащить никакими способами. А ты как будто стоишь где-то в стороне, за углом, и наблюдаешь за героями. Ведь бывало такое? У меня с «Триумфальной аркой» все было именно так и никак иначе. Хотела смаковать описания, чтобы она тянулась, как патока, эта потрясающая книга, и в начале это даже получалось, а в итоге проглотила ее за один день.
А как она закончилась! И теперь я понимаю, что конец не мог быть никаким другим, только так, пусть жестоко, пусть тяжело, но никак иначе. В конце эта книга ударила наотмашь, а потом выстрелила в шею, попав прямо в седьмой позвонок. И у меня парализовало ноги, потом руки, а потом стало сложно дышать. Это сильная книга, производящая не менее сильное впечатление.

Потрясающий момент, когда каждый их них заговорил на своем языке. Они сломили все преграды, разрушили все стены, но это случилось слишком поздно. А ведь Жоан не раз говорила, что между ними какая-то стена. А когда преграда исчезла, она не смогла вдоволь насладиться этим, не смогла насладиться и тем, что наконец-то полностью заполучила Равика. Именно эта сцена очень сильно меня потрясла.

- Ti amo,* - произнесла она.
Жоан сказала это на языке своего детства. Она слишком устала, чтобы говорить на другом. Равик взял ее безжизненные руки в свои. Что-то в нем оборвалось.

* Люблю тебя (итал.)
И во мне тогда что-то оборвалось.
И до сих пор я под впечатлением, эта книга о многом. Это книга, которая оставляет после себя горькое послевкусие.

Любовь как болезнь – она медленно и незаметно подтачивает человека, а замечаешь это лишь тогда, когда уже хочешь избавиться от нее, но тут силы тебе изменяют.

Это не книга, нет. Это целая жизнь, пробирающая до мурашек, от которой невозможно оторваться и которая надолго останется в сердце.
На такие книги сложно писать отзывы, даже слишком. Потому что они сбивают с ног и не дают времени, чтобы опомниться. С самых первых строк читателя как будто подхватывает волной, такой огромной, а он сидит на гребне, не в силах ничего изменить, не имея возможности выбраться на берег. Потому что книга – как море. И даже больше.

Два человека. Мужчина, «жалкий романтик, лишенный иллюзий и временно именуемый в этой короткой жизни Равик». Женщина, «амазонка с глазами цвета морской волны, наделенная инстинктом наседки и проповедующая банкирский идеалы», Жоан. Профессиональный хирург, лучший из лучших, которому приходится прятаться от полиции в чужой, однако более родной, чем Германия, стране, не выдавая себя, работая подпольно, отдавая все свои заслуги другому. Актриса, и сама понимающая, что ее талант не идеален, яркая и эмоциональная, отличающаяся от многих и мечтающая о том, чтобы любили и восхищались только ей. Что их объединяет? Любовь, конечно же она. Трагичная, в чем-то сумасшедшая, но однако любовь. Они потрясающие, их невозможно не полюбить. А как меняется Жоан на протяжении всей книги! Впервые мы встречаем безучастную ко всему, «пустую женщину», а к концу она расцветает, меняется до неузнаваемости. И вместе с тем меняет Равика, с ног на голову перевернув его жизнь, всколыхнув старые воспоминания.
А между всем операции, удачные и неудачные, мальчик без ноги, женщина, которая больше никогда не родит. И Кэт со смертью в животе. К ней я особенно привязалась. Она смогла. Она смогла принять это, смогла смириться.
Потом сестра, которой выздоравливающие дарят подарки, а умирающие не дарят ничего. Семья евреев и мальчик, задающий глупый, однако все равно безответный вопрос. И женщина, видящая тараканов, одних тараканов вокруг.
Столько людей, столько образов. И все это в предвоенном Париже, понимающем неизбежность войны, однако все еще надеющемся на то, что кровавые бои его не заденут.
И между тем там остается место для мести, беспощадной, угнетающей, затуманившей рассудок. Однако справедливой. Для меня она более, чем справедлива. Пусть Хааке лишь жалкий человек, выполняющий чьи-то поручения, пусть он на деле никто, однако именно в нем выражается вся злоба, все несчастья - это именно он.
«Время лечит». Люди постоянно твердят это, считая эти слова лучшим утешением, ведь «через пару лет ты и совсем про это забудешь». Однако это не правда, теперь я не верю. Это глупые, глупые слова. Время с прошлым всегда у тебя за спиной, от них никуда не деться, если днем еще возможно скрыться, соорудить неприступную стену, то ночью они обязательно тебя найдут. И они не дают ране зажить, снова и снова напоминая о ней. Время не лечит. Это мне рассказал Равик, а ему я верю.
Знаете, бывает такое, когда полностью, со всеми концами, погружаешься в книгу, что из нее не вытащить никакими способами. А ты как будто стоишь где-то в стороне, за углом, и наблюдаешь за героями. Ведь бывало такое? У меня с «Триумфальной аркой» все было именно так и никак иначе. Хотела смаковать описания, чтобы она тянулась, как патока, эта потрясающая книга, и в начале это даже получалось, а в итоге проглотила ее за один день.
А как она закончилась! И теперь я понимаю, что конец не мог быть никаким другим, только так, пусть жестоко, пусть тяжело, но никак иначе. В конце эта книга ударила наотмашь, а потом выстрелила в шею, попав прямо в седьмой позвонок. И у меня парализовало ноги, потом руки, а потом стало сложно дышать. Это сильная книга, производящая не менее сильное впечатление.

Потрясающий момент, когда каждый их них заговорил на своем языке. Они сломили все преграды, разрушили все стены, но это случилось слишком поздно. А ведь Жоан не раз говорила, что между ними какая-то стена. А когда преграда исчезла, она не смогла вдоволь насладиться этим, не смогла насладиться и тем, что наконец-то полностью заполучила Равика. Именно эта сцена очень сильно меня потрясла.

- Ti amo,* - произнесла она.
Жоан сказала это на языке своего детства. Она слишком устала, чтобы говорить на другом. Равик взял ее безжизненные руки в свои. Что-то в нем оборвалось.

* Люблю тебя (итал.)
И во мне тогда что-то оборвалось.
И до сих пор я под впечатлением, эта книга о многом. Это книга, которая оставляет после себя горькое послевкусие.

Я обожаю Ремарка. Он один из столпов, на которые опираются мои литературные предпочтения. А в этой книге я острее всего ощутил его желание открыться, приподнять завесу над своей израненной душей. Ведь он тоже был отверженным.

Край, где течет молоко и мед, земля обетованная, островок рая на раздираемой в чудовищном военном катаклизме планете. Думаю, такой представлялась Америка тысячам, сотням тысяч, миллионам обездоленных, лишенных Родины и всего на свете людей.

И вот они там. Не все, но кое-кто. Мы знаем их (или нам кажется что знаем) и они проходят перед взором нестройной вереницей имен, образов, жизней.
Престарелый, порядочный до нереальности врач Грефенгейм, прозорливый Фриландер, дерзкий, отчаянный герой времен оккупации Кан, почти непорочно чистая в своей инфантильности Кармен, Бетти, которой обязан практически каждый, Равик, в особых представлениях не нуждающийся, Росс, от лица которого идет повествование. Их много и в то же время так безумно мало…
И на этой «земле обетованной» они носятся как щепки в реке, с обрубленными, а зачастую и «с мясом» вырванными корнями. Живут воспоминаниями о прошлом, которого нет, придавая ему неестественно романтический ореол, лишь бы удержаться на грани безумия и уцелеть. А у кого-то прошлое как тяжелый тюк за спиной, и уже, не ясно ты ли не желаешь его оттолкнуть или оно само присосалось как клещ и тянет из тебя жизнь.

А потом наступает утро. Серое, безрадостное, нереальное и зыбкое утро. И будущее, которое толи мираж, то ли часть этой безумной какофонии воспоминаний, образов, мыслей, желаний, чаяний и надежд, щемящей тоски и липкого страха.
И как щепки в бурлящем потоке, так и эти жизни, слетевшиеся в этот край «молока и меда» как мотыльки на свет лампы – мечутся, сталкиваясь друг с другом и разлетаясь. И в этом почти ритуальном танце на пепелище воспоминаний они образуют причудливые узоры на канве судьбы.

Как тени на стене. Тени в раю…

Невероятно!
Книга-коньяк. Только взяла ее в руки, а уже знаю, что не подведет - все-таки выдержана временем. Не хочется спешить с ней. Медленно, спокойно читаешь страницу за страницей. Задерживаешься на отдельных фразах, пытаешься распробовать, осознать, что за нотки кроются в этих строках. Где-то история обжигает все нутро, на глаза выступают слезы. Закрываешь, откладываешь, чувствуешь легкое головокружение и приятное послевкусие. Становится очень тепло. Понимаешь, что хочется читать эту книгу еще и еще.

Книга-портвейн. Кажется легкой, а бьет в голову со страшной силой. Красота слога опьяняет. Сладость любви дарит чувство эйфории. Однако перебора не чувствуется, головную боль и тошноту не вызывает. Если, конечно, вы не относитесь к тем странным людям, которые терпеть не могут портвейн.

Книга-шампанское. Игристая, как сам характер Пат. Веселая и стремительная. Скорость "Карла" сводит с ума. Гонки, улицы, машины. Глупости, мелкие и не очень. Немного стыдно, порой, но все прощается. Хочется смеяться до боли в животе и танцевать до стертых ног.

Книга-водка. Лучшие друзья, болезненные воспоминания, война, горечь утрат. Хочется пить до беспамятства. Хочется пить, говорить и плакать. Иначе нельзя. Иначе все накопится и будет слишком больно.

Да, пусть в жизни эти напитки мешать не стоит, но Ремарку удалось соединить это все во вкуснейший коктейль "Три товарища". И на десерт еще подать ящик рома.

Читая Ремарка, я выделила несколько его особенностей, которые отличают его творчество от других авторов лично для меня.

1. Возникает ощущение, что все романы Ремарка — это один длинный и не сильно меняющийся роман о, наверное, каким-то образом случайно выжившем Пауле Боймере из "На западном фронте без перемен". Выжить-то он выжил, а что делать дальше — не знает, и скитается из книги в книгу, меняя имена, профессии и людей вокруг, но сохраняя в целом один и тот же характер и настроение. И это не есть плохо, потому что это герой умный и интересный. Вот и "Чёрный обелиск" не оказался исключением, только Пауля здесь зовут Людвиг и работает он в похоронной конторе.

2. Язык Ремарка настолько афористичен и образен, что большую часть книги хочется немедленно растащить на цитаты. И очень жаль, что некоторые моменты процитировать просто невозможно (ну вот как передать в цитате тот факт, что я искренне восхищаюсь способом тонкого издевательства (вот он троллинг-то откуда!) над Эдуардом, владельцем ресторана?). Цитаты из Ремарка... Такая же распространённая штука, как цитаты, например, из Паланика или Фрая, даже если Ремарк не читан, то с цитатами из него большинство людей так или иначе столкнулись.

3. Ремарк настолько "добротно" пишет о еде и выпивке, что во время прочтения хочется выпить чего-нибудь этакого и плотно закусить.

4. Очень-очень личное ощущение, что Ремарк больше для читателей женского пола, чем для мужского. Не знаю, почему, объяснить логически не получается, а ощущение есть.
Отсюда же — женские второстепенные образы у Ремарка куда более яркие, чем большинство мужских. Дама, рявкающая басом, дама, выдирающая гвоздь из стены филейной частью, учительницы, ставшие проститутками.
От мужских "положительных" образов самое главное — ощущение крепкой дружбы, ещё более тесной из-за войны.

5. Обречённость из света, смех сквозь слёзы и тёплая ирония над тем, что, в общем-то, весьма печально. Оклеивание стен денежными листами, потому что это дешевле, чем обои. Пресловутые учительницы-проститутки, которые узнают собственных учеников. Попытка спекуляции собственным памятником.

6. Странное ощущение мистичности и магического реализма, которого, на самом деле, в книге совсем нет. Похороны недругов на рисунках, запугивание Кнопфа с помощью водосточной трубы, дабы он не справлял малую нужду на пресловутый обелиск. Разговоры с девушкой-шизофреничкой и внутренние монологи.

Ну и, напоследок, любовная линия. Главный герой влюблён в девушку, больную шизофренией, которая на фоне всеобщего безумия выглядит едва ли не самой нормальной. Он не столько влюблён в неё саму, сколько в её сумасшедшесть, поэтому они, наверное, и называются другими именами, а после выздоровления уже не интересуют друг друга. Линия красивая и интересная, о ней, пожалуй, не стоит говорить в рецензии, а стоит читать и думать самому.

Откладываешь прочитанный роман Ремарка — на душе гарантированно остаётся лёгкое чувство тёплой грусти.