Полагаю, с одним ребенком еще можно было оставаться не совсем взрослым, но с двумя пришло время расти – время носить галстук-бабочку.
Галстук-бабочка на папе и сегодня, а также пестрая спортивная куртка и винтажные рокерские ботинки.
– Я смотрю, ты приоделся ради снега, – замечаю я.
– Я как почта, – отвечает папа, счищая с машины снег пластмассовым динозавром Тедди – одним из тех, что разбросаны по газону. – Ни слякоть, ни дождь, ни полдюйма снега не заставят меня вырядиться как дровосек.
– Эй, мои предки были дровосеками, – предостерегающим тоном заявляет мама. – Не сметь глумиться над бедными лесными жителями, пусть они и были голь перекатная.
– Даже и не думал, – отвечает папа. – Просто подчеркиваю стилистический контраст.
Папа несколько раз поворачивает ключ зажигания, и только тогда машина оживает. Как обычно, начинается борьба за музыку. Мама хочет слушать радио «Эн-пи-ар», папа – Фрэнка Синатру, а Тедди – музыку из мультика про «Губку Боба»[6]. Я хочу классику, но, понимая, что, кроме меня, в нашей семье любителей нет, готова согласиться на «Звездопад».
Папа предлагает сделку.
– Раз уж мы все сегодня не пошли в школу, то нам просто необходимо немного послушать новости, чтобы не стать невеждами…
– По-моему, нужно говорить «невежами», – перебивает мама.
Папа закатывает глаза, сжимает мамину руку и по-учительски откашливается.
– Так вот, я говорю: сначала «Эн-пи-ар», а потом, когда новости кончатся, классическая волна. Тедди, тебя мы этим пытать не будем, можешь слушать «Дискмен». – И папа начинает отсоединять переносной плеер от автомобильного радиоприемника. – Но