Дорожка, выложенная трёхцветной брекчией, еле слышно поскрипывала под ногами. Не сбавляя шага, Тиран протянул руку и погладил пушистую лапу глянцево-зелёной инверсы. На ощупь хвоя была мягкой, шелковистой.
– Сюда, пожалуйста.
Они перешли мостик: ажурную дугу над искусственным ручьем. С виду игрушечный, не способный выдержать даже вес пятилетнего ребёнка, мостик спокойно пропустил бы штурмовой танк, даже не покачнувшись.
– Прошу вас.
Тиран отступил в сторону, давая дорогу начальству.
Беседка, куда они вошли, напоминала костёр. Темное пламя осеннего плюща охватывало её целиком. Пробиваясь сквозь завесу листьев, солнце окрашивало людей в сумрачный багрянец.
– Присаживайтесь.
Ротанговая скамейка прогнулась под весом генерал-лейтенанта Ван Цвольфа.
– Зачем? – брюзгливо спросил шеф Управления. – Зачем вам понадобилось прилетать сюда лично? Зачем вы вытащили меня из кабинета в парк? Мы прекрасно могли связаться обычным способом…
– Будьте любезны, включите конфидент-поле.
Не дожидаясь реакции начальства, Тиран активировал конфидент-режим на своем коммуникаторе. Секунду помедлив, Ван Цвольф сделал то же самое. Генерал-лейтенант был брюзгой, но дураком он не был. Если Ян Бреслау не хочет разговаривать в кабинете, выгоняя шефа в парк, если он считает, что одного конфидента мало, и настаивает на двойном покрытии – разговор пойдет серьезный, и лучше побыстрее добраться до сути, чем тратить время на пустые пререкания.
– Спасибо, – кивнул Тиран. – Перейдем к делу. Итак, меня посетил Скорпион…
– Покушение? – деловито уточнил Ван Цвольф. – Вам подбросили скорпиона? Вы кого-то подозреваете, Бреслау?
Шеф замолчал. Кажется, до него дошла разница между «подбросили» и «посетил».
– Скорпион? – хрипло повторил он. – Вы имеете в виду сякконских палачей? Этого не может быть!
Тиран развел руками: может.
– Как он вошел? Куда смотрела охрана?!
Тиран ждал, пока шеф успокоится. Вопросы не требовали ответа: Ван Цвольф отлично знал, что Скорпионы входят без спроса, а охрана смотрит туда, куда ей велят Скорпионы. Начальство просто сбрасывало возбуждение, не рассчитывая на комментарии подчинённых. Тиран вспомнил, сколько времени он сам приходил в себя после Скорпионьего визита, и отметил, что Ван Цвольф ещё неплохо держится.
– Чего он от вас хотел, Бреслау?
– Информации.
– Какой именно?
Судя по голосу, к шефу вернулось самообладание. Судя по цвету лица… В этой беседке у обоих мужчин был такой цвет лица, словно их вот-вот хватит апоплексический удар.
– Одну минутку…
Вместо ответа Тиран нашел на коммуникаторе соответствующую аудиозапись и включил воспроизведение.
– Бреслау-сан, – прозвучал мягкий, обманчиво доброжелательный голос, – клан даёт вам шесть месяцев. Ваша задача – собрать убедительные доказательства вашей невиновности в гибели доктора Ван Фрассен. Собрать и предоставить клану. Через полгода я приду за ними, и надеюсь, что клан сочтёт доказательную базу исчерпывающей. Спокойной ночи, господа! Не провожайте меня, я найду дорогу.
– Не провожайте, – буркнул Ван Цвольф. – Как будто я собирался…
– Это он не вам, – пояснил Тиран.
– Кто был с вами во время его визита?
– Гюнтер Сандерсон.
– Как вы допустили? Какое вы имели право рисковать кавалером Сандерсоном?!
– Мальчик – телепат. Мальчик примчался меня защищать. Я знать не знал, что он почует Скорпиона – и ринется на подмогу.
– Ладно, не оправдывайтесь. Извините меня, Бреслау. Я взволнован, вот и нападаю на вас. Сказать, что я потрясен – значит, ничего не сказать. Только Скорпионов нам в нашей банке не хватало… Прокрутите ещё раз.
– …клан даёт вам шесть месяцев…
Шеф внимательно слушал.
– …убедительные доказательства вашей невиновности в гибели доктора Ван Фрассен… Через полгода я приду за ними… надеюсь, что клан сочтёт доказательную базу исчерпывающей…
– Почему они винят вас, Бреслау?
– Воспоминания. У них в руках, – Тиран замялся, понимая, что оборот «в руках» сомнителен, а оборот «в мозгах» прозвучит глупо. – Они заполучили воспоминания человека, подготовившего авиакатастрофу «стрекозы». Джеон, храм Ма-А’рих…
– Я помню, – отмахнулся Ван Цвольф. – Дальше!
Желая избежать лишних объяснений, Тиран включил запись:
– Допустим, пассажиры «стрекозы» погибли в подстроенной аварии…
До встречи с начальством Ян Бреслау раз двадцать прослушал свою беседу со Скорпионом. Казалось бы, должен был привыкнуть. Ничего подобного, сейчас слова сякконца звучали приговором даже в большей степени, чем раньше, когда Тиран внимал им без свидетелей, если не считать молодого Сандерсона.
– …тогда вы, Бреслау-сан, виновны в их смерти. Причина меня не интересует, только вина. Допустим, в упавшей «стрекозе» были найдены трупы совсем других людей. Но на Ларгитасе состоялись похороны несчастных, и значит, вы в курсе, что произошло с дипломатом Зоммерфельдом и его спутниками. Если они мертвы, вы, скорее всего, опять же виновны в их гибели…
И заключительная реплика:
– Если вы – виновник её смерти, отвечать будете вы, и никто другой.
– Ещё раз! – велел генерал-лейтенант.
– Если вы – виновник её смерти, отвечать будете вы, и никто другой.
– Ещё!
– …вы, и никто другой.
Ван Цвольф кивнул:
– Вы, и никто другой. Никто другой, только вы.
Ян Бреслау еле сдержался, чтобы не задушить шефа. Порыв к рукоприкладству был не из тех, которые часто посещали Тирана, но визит Скорпиона ударил по Бреслау больнее, чем хотелось бы. Железная выдержка дала трещину. Распоряжаться судьбами других, пусть даже и расплачиваясь за это угрызениями совести, оказалось проще, чем отдать свою собственную судьбу в чужое распоряжение. Полгода, отпущенные ему палачом сякконского клана телепатов, Тиран воспринял как диагноз смертельной болезни. Известно заболевание, известен срок, назначенный природой. В случае отсутствия лечения – смерть. Нет, не смерть – хуже. Орудиями пытки Скорпионы выбирают родственников приговоренного, его друзей, близких людей. Жестоко? Несправедливо? На Сякко особенные представления о справедливости и милосердии. Когда Скорпионов выпускают из банки, их задача – сделать так, чтобы в итоге людей трясло от одной идеи причинить вред членам клана. Ян Бреслау отметил, что его трясет, значит, метод работает. Друзей у меня нет, подумал он. Близкие люди? Тоже, пожалуй, нет. Жена? Дочь? Бывшая жена, с которой они давно развелись? Если уж сякконец возьмется за семью… Тиран поймал себя на мысли, что просит, умоляет Скорпиона выбрать в качестве инструмента бывшую жену – и содрогнулся от омерзения к самому себе. Я надеялся, подумал он. Надеялся, что смогу переложить ответственность на чужие плечи. Что Ван Цвольф примет решение, а мне останется только выслушать его… Как мне поступить? Что предпринять?!
И Ян Бреслау, носящий прозвище Тиран, пошел кратчайшим путем.
– Я подготовил рапорт, – произнёс он, стараясь, чтобы голос звучал как обычно: ровно и сухо. – Я прошу вас разрешить мне ознакомить Скорпиона с обстоятельствами исчезновения доктора Ван Фрассен.
Кратчайший путь закончился, не начавшись.
– Нет, – отрезал шеф. – Запрещаю.
В беседке, похожей на костёр, Тирану стало жарко. Кровь ударила в голову, в ушах поселился комариный писк.
– Причины отказа?
– Эта информация засекречена. Вы давали подписку о неразглашении.
– Не думаю, что мой отчёт пойдет дальше сякконского клана. Им неинтересны секреты такого рода. Их интересует другое: виновен я в смерти Регины Ван Фрассен или невиновен.
– Эта информация засекречена, – повторил генерал-лейтенант. Пальцы левой руки Ван Цвольфа беззвучно барабанили по колену: быстро, быстрее, еще быстрее. – Как высокопоставленный сотрудник Управления научной разведки, вы не имеете права разглашать ее постороннему. Кроме того…
Он помолчал. Лишь пальцы продолжали отбивать дробь.
– Кроме того, вы отлично помните, по какой причине закрылся Саркофаг на Шадруване.
О да, Тиран помнил. Он прекрасно помнил, как во время экстренного сеанса гиперсвязи с экспедицией, высаженной в Скорлупу – ещё расколотую, ещё не ставшую Саркофагом – в разговор вклинился адмирал Шармаль, командующий Третьим флотом ВКС Элула. «Десанта не будет, – сообщил гематр, холодный как ледник в горах. – Повторяю: десанта не будет. Наземный «цирк», окруженный тем, что вы называете Скорлупой, подвергнется бомбардировке. Все живое в «цирке» будет уничтожено. Все материальные объекты будут уничтожены. «Цирк» будет заражен радиацией, исключающей нахождение человека даже в спецсредствах защиты.» И добавил с космическим равнодушием: «Мне очень жаль.» Вы за это ответите, угрожал Тиран. Вы не имеете права! «Официально планета необитаема, – гематр пожал плечами. – За что мне отвечать?» Там люди, кричал Тиран. «Там никого нет, – адмирал был непреклонен. – И вы, Бреслау, понимаете это не хуже меня. Вы так старались, чтобы там никого не было. Ни единого свидетельства, прошедшего регистрацию в канцеляриях Лиги. Ни одного официального документа в вашу пользу…»
Он помнил это так, будто трагедия случилась вчера.
– Бомбардировка Шадрувана гематрами, – произносить это вслух не было нужды, но генерал-лейтенант Ван Цвольф отчеканил три слова так, словно заколотил тремя гвоздями крышку Тиранова гроба. – Вы не сможете озвучить Скорпиону обстоятельства дела, не упомянув гематров и бомбы, упавшие на Шадруван. Полагаю, гематры сильно обидятся, узнав, что мы делимся такими сведениями с Сякко. Даже учитывая форс-мажорные обстоятельства…
«Даже ради спасения вашей жизни, Бреслау,» – вот что прозвучало на самом деле. Три гвоздя, вздрогнул Тиран. Три слова, три гвоздя. Гроб заколачивают четырьмя гвоздями. Почему медлит четвертый?
Он цеплялся за соломинку.
– Я все-таки отправлю рапорт.
– Отправляйте, – кивнул шеф. – Я изучу его. И ещё, Бреслау…
Ван Цвольф встал:
– Хорошо, что вы доложили мне о визите Скорпиона. Хорошо, что вы сделали это по собственной воле, без принуждения. Это говорит в вашу пользу. Я вам верю, Бреслау. Вы меня никогда не разочаровывали.
Луч солнца, прорвавшись сквозь завесу листьев, зажег нимб над головой Тирана. Тиран не видел нимба, но чувствовал: есть, горит. Юмор судьбы нравился ему даже меньше, чем похвала начальства.
– Я рад представить нашего сегодняшнего гостя! Я вдвойне рад, потому что он не нуждается в представлении!
Ведущий полит-шоу «Махаратха», самой рейтинговой программы на канале «Чайтра-1», сияет так, что в плазменных софитах нет никакой надобности.
– Духовный лидер расы! Учитель и подвижник! – знаки восклицания он вбивает, как гвозди, прямо в мозги благодарной публики. – Встречайте: уважаемый Вьяса Горакша-натх! Он любезно согласился дать нам эксклюзивное интервью в прямом эфире и ответить на ряд животрепещущих вопросов.
Изображение в контрольной сфере плавно смещается. Оператор кивает: «Вы в кадре». Горакша-натх поднимает правую руку, приветствуя зрителей ардха патака мудрой – символом жизни и благословения. Повисает непредвиденная пауза: ведущий ждёт, что гуру что-нибудь скажет, но йогин молчит.
– Речь у нас пойдёт, – частит ведущий, торопясь восстановить ритм действия, – о чайтранском антисе Натху Джутхани. О ребенке, вероломно похищенном техноложцами Ларгитаса! Буря справедливого гнева всколыхнула все планеты расы Брамайн! Учитель, вы были первым, кто во всеуслышание поведал народу правду об этом возмутительном преступлении. Наши зрители хотят услышать от вас: как вы оцениваете нынешнее развитие событий? Достаточно ли усилий прилагает правительство для возвращения мальчика на родину?
Гуру еле заметно пожимает плечами:
– Любые усилия следует оценивать по результату.
– Да! Да!!!
– Лишь достигнув цели, мы можем сказать, достаточно ли потрудились.
– Трижды да!
– Но у меня сложилось впечатление, что наше правительство не совсем верно оценивает ситуацию в целом.
– Даже так? Что вы имеете в виду?! – глаза ведущего загораются неподдельным интересом: наклёвывается скандал, а значит, сенсация. – Поясните, пожалуйста.
– У меня к вам вопрос. К вам и ко всем зрителям. По какой причине мы добиваемся возвращения Натху Джутхани домой, в лоно расы Брамайн?
Ведущий теряет дар речи. В вопросе кроется подвох, но какой именно? Мешкать с ответом, теряя лицо, тоже нельзя.
– Это же очевидно! – растерянность прячется за щитом добродушной улыбки. – Натху – брамайнский антис! Ларгитас обязан вернуть его нам!
– А Ларгитас утверждает, что отцом Натху является Гюнтер Сандерсон, гражданин Ларгитаса. Следовательно, они имеют на мальчика точно такие же, если не бо̀льшие права. Нам известно, что душа человека, влекомая кармой, поселяется в мужском семени, дабы невозбранно упасть в материнское лоно…
– Это ложь! – ведущий издает горлом странный звук: икает или готов раскашляться. – Грязная пропаганда!
– Вы о душе, влекомой кармой?
– Нет! Кто я такой, чтобы подвергать сомнению знание древних? Я о правах Ларгитаса на ребёнка. Это невозможно! Тысячу раз невозможно! Миллион!!!
– Почему?
Нервным жестом ведущий поправляет тюрбан. Тюрбан сидит идеально, но прикосновение пальцев к гладкому шёлку успокаивает.
– Учитель, вы хотите, чтобы я озвучил общеизвестную истину? Извольте. Расовые свойства не передаются при смешанных браках. Следовательно, ларгитасец не может быть отцом Натху Джутхани!
– В ответ ларгитасцы ссылаются на эксперимент профессора Штильнера, когда расовые свойства были успешно переданы детям от смешанного брака. Напоминают о волновом слепке Натху: его спектр не полностью соответствует спектру брамайнского антиса. Также они приводят данные генетической экспертизы…
– И вы верите их лживым заявлениям?!
То, что ведущий отваживается вновь перебить гуру, объясняется лишь его потрясением. Рушатся устои, мир катится в тартарары̀: духовный лидер расы выступает в защиту подлых техноложцев!
– Мою личную веру оставим в покое. Я просто хочу продемонстрировать вам и всем зрителям: мы идём по неверному пути. Сосредоточились на пустяках, упуская из виду суть дела. Представьте на миг, что завтра Ларгитас выдвинет неопровержимые доказательства отцовства Гюнтера Сандерсона…
– Не могу!
– Чисто теоретически?
– Не могу!!!
– А я могу. И что тогда? Мы отступимся?
– Нет!
– Прекратим попытки вернуть Натху?
– Ни за что!
О проекте
О подписке
Другие проекты