Цитаты из книги «Эра Милосердия»

появился шофер Копырин – он доложил, что рана, к счастью, оказалась неопасной и через недельку-другую врачи обещают Фирсова выписать. – Мелкий текущий ремонт, – заверил Копырин. – Смена масла, шприцовка, шпаклевка, легкая подкраска – и пожалуйте в рейс… – Какого масла? – испугалась жена. Жеглов засмеялся: – Не обращайте внимания – наш Копырин уверен, что Господь Бог сотворил человека по образу и подобию автомобиля…

Дуралей ты, Шарапов. Дивчина какая, а ты ей – «пришлите рапорт». Я бы на твоем месте ей сам каждый день рапорт отдавал…

а могут не принять ребенка в роддоме? – спросил я. Жеглов сердито дернул губой: – Ты что, Володя, с ума сошел? Ты представитель власти, и в руках у тебя дите, уже усыновленное этой властью. Кто это посмеет с тобой спорить в таком вопросе? Если все же вякнет кто полслова, ты его там под лавку загони… Все, марш!

как думаешь, сколько времени пацану? – Я думаю, недели две-три, – неуверенно предположил я. – Ну да! Как же! – усомнился Жеглов. – Ему два месяца. – Мальчику – месяц, – сказала Синичкина. – Он ведь такой крошечный… – Эх вы, молодежь! – засмеялась старуха, до сих пор молча наблюдавшая за нами. – Сразу видать, что своих-то не нянчили. Три месяца солдату: видите, у него рожденный волос уже полез с головы, на настоящий меняется, – значит, четвертый месяц ему… – Ну, и хорошо, скорее вырастет, – ухмыльнулся Жеглов.

А что же делать-то с ним, с маленьким? – спросила Синичкина. – Он ведь такой крошечный, как будет без матери – непонятно… – Чего непонятного – вырастет! – сказал Жеглов, быстро перепрыгивая со ступеньки на ступеньку. – Не бросит его страна, государство вырастит, еще неизвестно, может быть, станет лучше других, в холе взлелеянных деток. Синичкина спросила: – А мать искать будем? Жалко маленького… – На кой она нужна, такая мать! – хмыкнул Жеглов. – Хотя личность ее надо попробовать установить, от такой паскуды можно чего угодно ожидать…

с шумом растворилась дверь, и в кабинет влетел парень – смуглый, волосы до синевы черные, глаза веселые и злые, а плечи в пиджаке не помещаются. Мельком взглянул, засмеялся – как пригоршню рафинада рассыпал: – Ты Шарапов? Здорово! Жеглов моя фамилия…

Грабят зажиточные квартиры, продовольственные магазины, склады, людей стреляют почем зря. И где побывали – или углем кошка нарисована, или котенка живого подбрасывают. – А зачем? – удивился я. – Для бандитского форсу – это они вроде бы смеются над нами, почерк свой показывают…

Я ушел на фронт мальчишкой и весь свой жизненный опыт приобрел на войне. И, наверное, поэтому смотрел на мир глазами человека, у которого в руках всегда есть оружие; и от этого безоружные мирные люди невольно казались мне слабыми и всегда нуждающимися в защите.

пять месяцев назад за паразитический образ жизни и отсутствие определенных занятий выслан из Москвы за сто первый километр