Отзывы на книги автора «Говард Лавкрафт»

Знакомство мое с Лавкрафтом началось лет 12 назад, когда в желтушном журнале паранормального толка мне попалась статья о необычном писателе, столь реалистично описывавшем ни на что не похожие ужасы, что складывалось впечатление, будто он сталкивался с ними лицом к лицу. Не то чтобы в такую постановку вопроса особо верилось, но наивно скрывать, что верить почему-то хотелось. Наверное, очень уж не укладывались у меня в голове образ создателя известнейших хорроров 20 века и фотография странного человека с худым лицом, забитым взглядом и ботанскими очочками. Это теперь мы без особой рефлексии читаем Касси Клэр, а тогда считали, что автор и исполнитель должны точно соответствовать написанному и исполняемому.
Ну, и без сомнения, это сейчас мы все знаем, кто давно уже фхтагн, а тогда зловещий силуэт Ктулху еще не реял над нами, стыдливо прячась под порнографическими обложками хаотических сборников фантастики и триллеров. Так что статья статьей, а до самого Лавкрафта мне добраться удалось только спустя несколько лет.

Удивительное дело, скажу я вам. Хоть рассказы из читанного когда-то сборника и из "Притаившегося ужаса" частично совпадают, я бы без напоминания их не узнал. В памяти моей отложились какие-то кошмарные пейзажи, лабиринты, подземелья, оскверненные дома, ломаные линии, погребенные на дне океана реликты и вообще древнее зло, вылезающее откуда-то из недр. Это была великолепнейшая мерзопакость, от которой захватывало дух, и снова хотелось верить, что Лавкрафт мог это всё видеть, ибо тогда планета в такой жопе, что жизнь прекрасна и удивительна.
Читая же сейчас это всё своим безнадежно избалованным мозгом, я неизбежно подмечаю выверенные художественные приемы, частые самоповторы, переработки, отголоски влияния других авторов и прочие скучные вещи, которые щекочут мне интеллект, но отнюдь не нервы. А было бы хорошо еще раз забраться в пирамиды с Гарри Гудини и поглядеть на монстроголовых мумий, вызывающих из тьмы небытия очередного Ньярлатотепа.
Хотя, признаюсь, что свободными от экзальтации глазами мне удалось увидеть много новых интересных вещей.

По сути рассказы Лавкрафта можно назвать прообразами прекраснейшей крипоты. Они даже композиционно напоминают большую часть контента Мракопедии, вплоть до стандартных приемов типа "Я пишу это впопыхах, но вы должны узнать" и "О нет, они уже на пороге!"
Хотя привыкшему к Миджунштз и smile.jpg битарду будет непривычно продираться через ровный и выверенный литературный язык, которым никакой адекватный человек на пороге смерти никогда изъясняться не будет, равно как и не будет на десяток страниц расписывать сарай, поляну или нелегкое душевное состояние дальнего родственника главного героя. Ужасно также и то, что в большинстве рассказов нагнетается и нагнетается, многочисленными намеками описывая, с каким нечеловеческим страхом все столкнулись, ни разу нормально не конкретизируя, потому что это якобы слишком страшно, от вида этих чудовищ все штабелями укладываются в обмороки и рады потом, что не разглядели их в подробностях. А в итоге всё либо и остается на уровне намеков и умолчаний, либо оказывается набором клювов и щупалец, неевклидовой геометрии и прочих физиологий, "настолько непоходящих на всё привычное нам, что нет слов, чтобы его описать". Ну круто чо. Памятуя о статье, могу предположить, что Лавкрафта в детстве сильно напугал осьминог. Я же принадлежу к поколению, взращенному на хентае, так что щупальцами нас не пронять, моар подробностей, пожалуйста.

Если отвлечься от конкретных страшилок, то основные сюжеты рассказов можно разделить на три типа...

Ладно, если отвлечься от конкретных страшилок, то основные сюжеты рассказов можно разделить на три типа:
1) Фэнтезийные зарисовки, частично несущие на себе следы влияния Дансени и английской поэзии. Волшебные сны, сказочные страны и города, греческая и более древняя мифология, восточный колорит
2) Ужастики со стандартными сюжетами, уходящие корнями к По и Блэквуду. Звери, сумасшедшие, зловещие эксперименты, мертвецы. Частый прием рассказа очевидца
3) Самые бесподобные, на мой взгляд, сюжеты, хоть немного коррелирующие с предыдущим пунктом, но базирующиеся не на привычных ужасах, а на той самой ни на что не похожей лавкрафтовской мифологии, за которую его все любят. Столкновение человека с неведомым и непередаваемым, жутчайшими реликтами ушедших эпох, сохранившими память о первозданном хаосе

Наивно отрицать, что даже сейчас читателя завораживает не то, что кто-то оживил мертвеца, а то, что при этом он выкрикивал имя Йог-сотота. Что уж говорить о читателях вековой давности, для которых и зомби были в диковинку. Лавкрафт, кстати, значительно усиливает эффект тем, что все события у него происходят "в наши дни" – в его дни, 1920е годы. Автомобили, скоростные поезда, телефоны, техническая революция и рядом – вылезающие из темных глубин твари, которым все эти навороты до лампочки. Существа настолько древние, что против них бесполезны и дубина, и нож, и обрез. Насчет светового меча я утверждать не стану, но и ставить на него тоже не рискну. И осознание того, что темные эпохи не ушли и не уйдут никогда, они по-прежнему здесь, скрываются под тонкой земной корой и человеческой слепотой, и весь свет науки против них бессилен, слегка пошатывает рациональное сознание. Пошатывает в 21м веке, будет пошатывать в 25м, и это, безусловно, победа Лавкрафта и его темных начал.
Хочется мне со временем собрать воедино всю картину этого обреченного мира, где под тонким слоем человеческой цивилизации и хрупких представлений об окружающем мире кроются невероятные бездны, куда всё это может рухнуть. Неслучайно большая часть таинственных событий происходит под землей: переходы и лабиринты, прорытые норы и катакомбы, погребенные под землей и под водой храмы и города, всплывшие из-под воды пугающие острова и свидетельства того, что задолго до людей планетой правили жуткие твари. И они до сих пор скрываются где-то на дне, в пещерах, под горами, близ земного ядра, спят, ждут. Поджидают.
И незримая грань между привычным миром и миром другим, существующим по иным законам, вне времени, в множестве пространственных измерений, может быть уничтожена. Лавкрафт вываливает на нас множество имен средневековых колдунов и запретных манускриптов, цитаты из которых настолько захватили умы читателей, что они долгое время искали их как реально существующие документы, а потом и начали подделывать. А потом начали дополнять и перерабатывать оригинальную мифологию. Я долго думал, что же в ней такого, зачем этот фанфикшн, а теперь понял, насколько прекрасно эта зловещая мертвая бездна Лавкрафта обнимает Землю, по доброй воле готовую рухнуть в небытие, хаос и ужас.

Что и где надо взорвать, чтобы Р'лайх снова всплыл?

Знакомство мое с Лавкрафтом началось лет 12 назад, когда в желтушном журнале паранормального толка мне попалась статья о необычном писателе, столь реалистично описывавшем ни на что не похожие ужасы, что складывалось впечатление, будто он сталкивался с ними лицом к лицу. Не то чтобы в такую постановку вопроса особо верилось, но наивно скрывать, что верить почему-то хотелось. Наверное, очень уж не укладывались у меня в голове образ создателя известнейших хорроров 20 века и фотография странного человека с худым лицом, забитым взглядом и ботанскими очочками. Это теперь мы без особой рефлексии читаем Касси Клэр, а тогда считали, что автор и исполнитель должны точно соответствовать написанному и исполняемому.
Ну, и без сомнения, это сейчас мы все знаем, кто давно уже фхтагн, а тогда зловещий силуэт Ктулху еще не реял над нами, стыдливо прячась под порнографическими обложками хаотических сборников фантастики и триллеров. Так что статья статьей, а до самого Лавкрафта мне добраться удалось только спустя несколько лет.

Удивительное дело, скажу я вам. Хоть рассказы из читанного когда-то сборника и из "Притаившегося ужаса" частично совпадают, я бы без напоминания их не узнал. В памяти моей отложились какие-то кошмарные пейзажи, лабиринты, подземелья, оскверненные дома, ломаные линии, погребенные на дне океана реликты и вообще древнее зло, вылезающее откуда-то из недр. Это была великолепнейшая мерзопакость, от которой захватывало дух, и снова хотелось верить, что Лавкрафт мог это всё видеть, ибо тогда планета в такой жопе, что жизнь прекрасна и удивительна.
Читая же сейчас это всё своим безнадежно избалованным мозгом, я неизбежно подмечаю выверенные художественные приемы, частые самоповторы, переработки, отголоски влияния других авторов и прочие скучные вещи, которые щекочут мне интеллект, но отнюдь не нервы. А было бы хорошо еще раз забраться в пирамиды с Гарри Гудини и поглядеть на монстроголовых мумий, вызывающих из тьмы небытия очередного Ньярлатотепа.
Хотя, признаюсь, что свободными от экзальтации глазами мне удалось увидеть много новых интересных вещей.

По сути рассказы Лавкрафта можно назвать прообразами прекраснейшей крипоты. Они даже композиционно напоминают большую часть контента Мракопедии, вплоть до стандартных приемов типа "Я пишу это впопыхах, но вы должны узнать" и "О нет, они уже на пороге!"
Хотя привыкшему к Миджунштз и smile.jpg битарду будет непривычно продираться через ровный и выверенный литературный язык, которым никакой адекватный человек на пороге смерти никогда изъясняться не будет, равно как и не будет на десяток страниц расписывать сарай, поляну или нелегкое душевное состояние дальнего родственника главного героя. Ужасно также и то, что в большинстве рассказов нагнетается и нагнетается, многочисленными намеками описывая, с каким нечеловеческим страхом все столкнулись, ни разу нормально не конкретизируя, потому что это якобы слишком страшно, от вида этих чудовищ все штабелями укладываются в обмороки и рады потом, что не разглядели их в подробностях. А в итоге всё либо и остается на уровне намеков и умолчаний, либо оказывается набором клювов и щупалец, неевклидовой геометрии и прочих физиологий, "настолько непоходящих на всё привычное нам, что нет слов, чтобы его описать". Ну круто чо. Памятуя о статье, могу предположить, что Лавкрафта в детстве сильно напугал осьминог. Я же принадлежу к поколению, взращенному на хентае, так что щупальцами нас не пронять, моар подробностей, пожалуйста.

Если отвлечься от конкретных страшилок, то основные сюжеты рассказов можно разделить на три типа...

Ладно, если отвлечься от конкретных страшилок, то основные сюжеты рассказов можно разделить на три типа:
1) Фэнтезийные зарисовки, частично несущие на себе следы влияния Дансени и английской поэзии. Волшебные сны, сказочные страны и города, греческая и более древняя мифология, восточный колорит
2) Ужастики со стандартными сюжетами, уходящие корнями к По и Блэквуду. Звери, сумасшедшие, зловещие эксперименты, мертвецы. Частый прием рассказа очевидца
3) Самые бесподобные, на мой взгляд, сюжеты, хоть немного коррелирующие с предыдущим пунктом, но базирующиеся не на привычных ужасах, а на той самой ни на что не похожей лавкрафтовской мифологии, за которую его все любят. Столкновение человека с неведомым и непередаваемым, жутчайшими реликтами ушедших эпох, сохранившими память о первозданном хаосе

Наивно отрицать, что даже сейчас читателя завораживает не то, что кто-то оживил мертвеца, а то, что при этом он выкрикивал имя Йог-сотота. Что уж говорить о читателях вековой давности, для которых и зомби были в диковинку. Лавкрафт, кстати, значительно усиливает эффект тем, что все события у него происходят "в наши дни" – в его дни, 1920е годы. Автомобили, скоростные поезда, телефоны, техническая революция и рядом – вылезающие из темных глубин твари, которым все эти навороты до лампочки. Существа настолько древние, что против них бесполезны и дубина, и нож, и обрез. Насчет светового меча я утверждать не стану, но и ставить на него тоже не рискну. И осознание того, что темные эпохи не ушли и не уйдут никогда, они по-прежнему здесь, скрываются под тонкой земной корой и человеческой слепотой, и весь свет науки против них бессилен, слегка пошатывает рациональное сознание. Пошатывает в 21м веке, будет пошатывать в 25м, и это, безусловно, победа Лавкрафта и его темных начал.
Хочется мне со временем собрать воедино всю картину этого обреченного мира, где под тонким слоем человеческой цивилизации и хрупких представлений об окружающем мире кроются невероятные бездны, куда всё это может рухнуть. Неслучайно большая часть таинственных событий происходит под землей: переходы и лабиринты, прорытые норы и катакомбы, погребенные под землей и под водой храмы и города, всплывшие из-под воды пугающие острова и свидетельства того, что задолго до людей планетой правили жуткие твари. И они до сих пор скрываются где-то на дне, в пещерах, под горами, близ земного ядра, спят, ждут. Поджидают.
И незримая грань между привычным миром и миром другим, существующим по иным законам, вне времени, в множестве пространственных измерений, может быть уничтожена. Лавкрафт вываливает на нас множество имен средневековых колдунов и запретных манускриптов, цитаты из которых настолько захватили умы читателей, что они долгое время искали их как реально существующие документы, а потом и начали подделывать. А потом начали дополнять и перерабатывать оригинальную мифологию. Я долго думал, что же в ней такого, зачем этот фанфикшн, а теперь понял, насколько прекрасно эта зловещая мертвая бездна Лавкрафта обнимает Землю, по доброй воле готовую рухнуть в небытие, хаос и ужас.

Что и где надо взорвать, чтобы Р'лайх снова всплыл?

Знакомство мое с Лавкрафтом началось лет 12 назад, когда в желтушном журнале паранормального толка мне попалась статья о необычном писателе, столь реалистично описывавшем ни на что не похожие ужасы, что складывалось впечатление, будто он сталкивался с ними лицом к лицу. Не то чтобы в такую постановку вопроса особо верилось, но наивно скрывать, что верить почему-то хотелось. Наверное, очень уж не укладывались у меня в голове образ создателя известнейших хорроров 20 века и фотография странного человека с худым лицом, забитым взглядом и ботанскими очочками. Это теперь мы без особой рефлексии читаем Касси Клэр, а тогда считали, что автор и исполнитель должны точно соответствовать написанному и исполняемому.
Ну, и без сомнения, это сейчас мы все знаем, кто давно уже фхтагн, а тогда зловещий силуэт Ктулху еще не реял над нами, стыдливо прячась под порнографическими обложками хаотических сборников фантастики и триллеров. Так что статья статьей, а до самого Лавкрафта мне добраться удалось только спустя несколько лет.

Удивительное дело, скажу я вам. Хоть рассказы из читанного когда-то сборника и из "Притаившегося ужаса" частично совпадают, я бы без напоминания их не узнал. В памяти моей отложились какие-то кошмарные пейзажи, лабиринты, подземелья, оскверненные дома, ломаные линии, погребенные на дне океана реликты и вообще древнее зло, вылезающее откуда-то из недр. Это была великолепнейшая мерзопакость, от которой захватывало дух, и снова хотелось верить, что Лавкрафт мог это всё видеть, ибо тогда планета в такой жопе, что жизнь прекрасна и удивительна.
Читая же сейчас это всё своим безнадежно избалованным мозгом, я неизбежно подмечаю выверенные художественные приемы, частые самоповторы, переработки, отголоски влияния других авторов и прочие скучные вещи, которые щекочут мне интеллект, но отнюдь не нервы. А было бы хорошо еще раз забраться в пирамиды с Гарри Гудини и поглядеть на монстроголовых мумий, вызывающих из тьмы небытия очередного Ньярлатотепа.
Хотя, признаюсь, что свободными от экзальтации глазами мне удалось увидеть много новых интересных вещей.

По сути рассказы Лавкрафта можно назвать прообразами прекраснейшей крипоты. Они даже композиционно напоминают большую часть контента Мракопедии, вплоть до стандартных приемов типа "Я пишу это впопыхах, но вы должны узнать" и "О нет, они уже на пороге!"
Хотя привыкшему к Миджунштз и smile.jpg битарду будет непривычно продираться через ровный и выверенный литературный язык, которым никакой адекватный человек на пороге смерти никогда изъясняться не будет, равно как и не будет на десяток страниц расписывать сарай, поляну или нелегкое душевное состояние дальнего родственника главного героя. Ужасно также и то, что в большинстве рассказов нагнетается и нагнетается, многочисленными намеками описывая, с каким нечеловеческим страхом все столкнулись, ни разу нормально не конкретизируя, потому что это якобы слишком страшно, от вида этих чудовищ все штабелями укладываются в обмороки и рады потом, что не разглядели их в подробностях. А в итоге всё либо и остается на уровне намеков и умолчаний, либо оказывается набором клювов и щупалец, неевклидовой геометрии и прочих физиологий, "настолько непоходящих на всё привычное нам, что нет слов, чтобы его описать". Ну круто чо. Памятуя о статье, могу предположить, что Лавкрафта в детстве сильно напугал осьминог. Я же принадлежу к поколению, взращенному на хентае, так что щупальцами нас не пронять, моар подробностей, пожалуйста.

Если отвлечься от конкретных страшилок, то основные сюжеты рассказов можно разделить на три типа...

Ладно, если отвлечься от конкретных страшилок, то основные сюжеты рассказов можно разделить на три типа:
1) Фэнтезийные зарисовки, частично несущие на себе следы влияния Дансени и английской поэзии. Волшебные сны, сказочные страны и города, греческая и более древняя мифология, восточный колорит
2) Ужастики со стандартными сюжетами, уходящие корнями к По и Блэквуду. Звери, сумасшедшие, зловещие эксперименты, мертвецы. Частый прием рассказа очевидца
3) Самые бесподобные, на мой взгляд, сюжеты, хоть немного коррелирующие с предыдущим пунктом, но базирующиеся не на привычных ужасах, а на той самой ни на что не похожей лавкрафтовской мифологии, за которую его все любят. Столкновение человека с неведомым и непередаваемым, жутчайшими реликтами ушедших эпох, сохранившими память о первозданном хаосе

Наивно отрицать, что даже сейчас читателя завораживает не то, что кто-то оживил мертвеца, а то, что при этом он выкрикивал имя Йог-сотота. Что уж говорить о читателях вековой давности, для которых и зомби были в диковинку. Лавкрафт, кстати, значительно усиливает эффект тем, что все события у него происходят "в наши дни" – в его дни, 1920е годы. Автомобили, скоростные поезда, телефоны, техническая революция и рядом – вылезающие из темных глубин твари, которым все эти навороты до лампочки. Существа настолько древние, что против них бесполезны и дубина, и нож, и обрез. Насчет светового меча я утверждать не стану, но и ставить на него тоже не рискну. И осознание того, что темные эпохи не ушли и не уйдут никогда, они по-прежнему здесь, скрываются под тонкой земной корой и человеческой слепотой, и весь свет науки против них бессилен, слегка пошатывает рациональное сознание. Пошатывает в 21м веке, будет пошатывать в 25м, и это, безусловно, победа Лавкрафта и его темных начал.
Хочется мне со временем собрать воедино всю картину этого обреченного мира, где под тонким слоем человеческой цивилизации и хрупких представлений об окружающем мире кроются невероятные бездны, куда всё это может рухнуть. Неслучайно большая часть таинственных событий происходит под землей: переходы и лабиринты, прорытые норы и катакомбы, погребенные под землей и под водой храмы и города, всплывшие из-под воды пугающие острова и свидетельства того, что задолго до людей планетой правили жуткие твари. И они до сих пор скрываются где-то на дне, в пещерах, под горами, близ земного ядра, спят, ждут. Поджидают.
И незримая грань между привычным миром и миром другим, существующим по иным законам, вне времени, в множестве пространственных измерений, может быть уничтожена. Лавкрафт вываливает на нас множество имен средневековых колдунов и запретных манускриптов, цитаты из которых настолько захватили умы читателей, что они долгое время искали их как реально существующие документы, а потом и начали подделывать. А потом начали дополнять и перерабатывать оригинальную мифологию. Я долго думал, что же в ней такого, зачем этот фанфикшн, а теперь понял, насколько прекрасно эта зловещая мертвая бездна Лавкрафта обнимает Землю, по доброй воле готовую рухнуть в небытие, хаос и ужас.

Что и где надо взорвать, чтобы Р'лайх снова всплыл?

Знакомство мое с Лавкрафтом началось лет 12 назад, когда в желтушном журнале паранормального толка мне попалась статья о необычном писателе, столь реалистично описывавшем ни на что не похожие ужасы, что складывалось впечатление, будто он сталкивался с ними лицом к лицу. Не то чтобы в такую постановку вопроса особо верилось, но наивно скрывать, что верить почему-то хотелось. Наверное, очень уж не укладывались у меня в голове образ создателя известнейших хорроров 20 века и фотография странного человека с худым лицом, забитым взглядом и ботанскими очочками. Это теперь мы без особой рефлексии читаем Касси Клэр, а тогда считали, что автор и исполнитель должны точно соответствовать написанному и исполняемому.
Ну, и без сомнения, это сейчас мы все знаем, кто давно уже фхтагн, а тогда зловещий силуэт Ктулху еще не реял над нами, стыдливо прячась под порнографическими обложками хаотических сборников фантастики и триллеров. Так что статья статьей, а до самого Лавкрафта мне добраться удалось только спустя несколько лет.

Удивительное дело, скажу я вам. Хоть рассказы из читанного когда-то сборника и из "Притаившегося ужаса" частично совпадают, я бы без напоминания их не узнал. В памяти моей отложились какие-то кошмарные пейзажи, лабиринты, подземелья, оскверненные дома, ломаные линии, погребенные на дне океана реликты и вообще древнее зло, вылезающее откуда-то из недр. Это была великолепнейшая мерзопакость, от которой захватывало дух, и снова хотелось верить, что Лавкрафт мог это всё видеть, ибо тогда планета в такой жопе, что жизнь прекрасна и удивительна.
Читая же сейчас это всё своим безнадежно избалованным мозгом, я неизбежно подмечаю выверенные художественные приемы, частые самоповторы, переработки, отголоски влияния других авторов и прочие скучные вещи, которые щекочут мне интеллект, но отнюдь не нервы. А было бы хорошо еще раз забраться в пирамиды с Гарри Гудини и поглядеть на монстроголовых мумий, вызывающих из тьмы небытия очередного Ньярлатотепа.
Хотя, признаюсь, что свободными от экзальтации глазами мне удалось увидеть много новых интересных вещей.

По сути рассказы Лавкрафта можно назвать прообразами прекраснейшей крипоты. Они даже композиционно напоминают большую часть контента Мракопедии, вплоть до стандартных приемов типа "Я пишу это впопыхах, но вы должны узнать" и "О нет, они уже на пороге!"
Хотя привыкшему к Миджунштз и smile.jpg битарду будет непривычно продираться через ровный и выверенный литературный язык, которым никакой адекватный человек на пороге смерти никогда изъясняться не будет, равно как и не будет на десяток страниц расписывать сарай, поляну или нелегкое душевное состояние дальнего родственника главного героя. Ужасно также и то, что в большинстве рассказов нагнетается и нагнетается, многочисленными намеками описывая, с каким нечеловеческим страхом все столкнулись, ни разу нормально не конкретизируя, потому что это якобы слишком страшно, от вида этих чудовищ все штабелями укладываются в обмороки и рады потом, что не разглядели их в подробностях. А в итоге всё либо и остается на уровне намеков и умолчаний, либо оказывается набором клювов и щупалец, неевклидовой геометрии и прочих физиологий, "настолько непоходящих на всё привычное нам, что нет слов, чтобы его описать". Ну круто чо. Памятуя о статье, могу предположить, что Лавкрафта в детстве сильно напугал осьминог. Я же принадлежу к поколению, взращенному на хентае, так что щупальцами нас не пронять, моар подробностей, пожалуйста.

Если отвлечься от конкретных страшилок, то основные сюжеты рассказов можно разделить на три типа...

Ладно, если отвлечься от конкретных страшилок, то основные сюжеты рассказов можно разделить на три типа:
1) Фэнтезийные зарисовки, частично несущие на себе следы влияния Дансени и английской поэзии. Волшебные сны, сказочные страны и города, греческая и более древняя мифология, восточный колорит
2) Ужастики со стандартными сюжетами, уходящие корнями к По и Блэквуду. Звери, сумасшедшие, зловещие эксперименты, мертвецы. Частый прием рассказа очевидца
3) Самые бесподобные, на мой взгляд, сюжеты, хоть немного коррелирующие с предыдущим пунктом, но базирующиеся не на привычных ужасах, а на той самой ни на что не похожей лавкрафтовской мифологии, за которую его все любят. Столкновение человека с неведомым и непередаваемым, жутчайшими реликтами ушедших эпох, сохранившими память о первозданном хаосе

Наивно отрицать, что даже сейчас читателя завораживает не то, что кто-то оживил мертвеца, а то, что при этом он выкрикивал имя Йог-сотота. Что уж говорить о читателях вековой давности, для которых и зомби были в диковинку. Лавкрафт, кстати, значительно усиливает эффект тем, что все события у него происходят "в наши дни" – в его дни, 1920е годы. Автомобили, скоростные поезда, телефоны, техническая революция и рядом – вылезающие из темных глубин твари, которым все эти навороты до лампочки. Существа настолько древние, что против них бесполезны и дубина, и нож, и обрез. Насчет светового меча я утверждать не стану, но и ставить на него тоже не рискну. И осознание того, что темные эпохи не ушли и не уйдут никогда, они по-прежнему здесь, скрываются под тонкой земной корой и человеческой слепотой, и весь свет науки против них бессилен, слегка пошатывает рациональное сознание. Пошатывает в 21м веке, будет пошатывать в 25м, и это, безусловно, победа Лавкрафта и его темных начал.
Хочется мне со временем собрать воедино всю картину этого обреченного мира, где под тонким слоем человеческой цивилизации и хрупких представлений об окружающем мире кроются невероятные бездны, куда всё это может рухнуть. Неслучайно большая часть таинственных событий происходит под землей: переходы и лабиринты, прорытые норы и катакомбы, погребенные под землей и под водой храмы и города, всплывшие из-под воды пугающие острова и свидетельства того, что задолго до людей планетой правили жуткие твари. И они до сих пор скрываются где-то на дне, в пещерах, под горами, близ земного ядра, спят, ждут. Поджидают.
И незримая грань между привычным миром и миром другим, существующим по иным законам, вне времени, в множестве пространственных измерений, может быть уничтожена. Лавкрафт вываливает на нас множество имен средневековых колдунов и запретных манускриптов, цитаты из которых настолько захватили умы читателей, что они долгое время искали их как реально существующие документы, а потом и начали подделывать. А потом начали дополнять и перерабатывать оригинальную мифологию. Я долго думал, что же в ней такого, зачем этот фанфикшн, а теперь понял, насколько прекрасно эта зловещая мертвая бездна Лавкрафта обнимает Землю, по доброй воле готовую рухнуть в небытие, хаос и ужас.

Что и где надо взорвать, чтобы Р'лайх снова всплыл?

Знакомство мое с Лавкрафтом началось лет 12 назад, когда в желтушном журнале паранормального толка мне попалась статья о необычном писателе, столь реалистично описывавшем ни на что не похожие ужасы, что складывалось впечатление, будто он сталкивался с ними лицом к лицу. Не то чтобы в такую постановку вопроса особо верилось, но наивно скрывать, что верить почему-то хотелось. Наверное, очень уж не укладывались у меня в голове образ создателя известнейших хорроров 20 века и фотография странного человека с худым лицом, забитым взглядом и ботанскими очочками. Это теперь мы без особой рефлексии читаем Касси Клэр, а тогда считали, что автор и исполнитель должны точно соответствовать написанному и исполняемому.
Ну, и без сомнения, это сейчас мы все знаем, кто давно уже фхтагн, а тогда зловещий силуэт Ктулху еще не реял над нами, стыдливо прячась под порнографическими обложками хаотических сборников фантастики и триллеров. Так что статья статьей, а до самого Лавкрафта мне добраться удалось только спустя несколько лет.

Удивительное дело, скажу я вам. Хоть рассказы из читанного когда-то сборника и из "Притаившегося ужаса" частично совпадают, я бы без напоминания их не узнал. В памяти моей отложились какие-то кошмарные пейзажи, лабиринты, подземелья, оскверненные дома, ломаные линии, погребенные на дне океана реликты и вообще древнее зло, вылезающее откуда-то из недр. Это была великолепнейшая мерзопакость, от которой захватывало дух, и снова хотелось верить, что Лавкрафт мог это всё видеть, ибо тогда планета в такой жопе, что жизнь прекрасна и удивительна.
Читая же сейчас это всё своим безнадежно избалованным мозгом, я неизбежно подмечаю выверенные художественные приемы, частые самоповторы, переработки, отголоски влияния других авторов и прочие скучные вещи, которые щекочут мне интеллект, но отнюдь не нервы. А было бы хорошо еще раз забраться в пирамиды с Гарри Гудини и поглядеть на монстроголовых мумий, вызывающих из тьмы небытия очередного Ньярлатотепа.
Хотя, признаюсь, что свободными от экзальтации глазами мне удалось увидеть много новых интересных вещей.

По сути рассказы Лавкрафта можно назвать прообразами прекраснейшей крипоты. Они даже композиционно напоминают большую часть контента Мракопедии, вплоть до стандартных приемов типа "Я пишу это впопыхах, но вы должны узнать" и "О нет, они уже на пороге!"
Хотя привыкшему к Миджунштз и smile.jpg битарду будет непривычно продираться через ровный и выверенный литературный язык, которым никакой адекватный человек на пороге смерти никогда изъясняться не будет, равно как и не будет на десяток страниц расписывать сарай, поляну или нелегкое душевное состояние дальнего родственника главного героя. Ужасно также и то, что в большинстве рассказов нагнетается и нагнетается, многочисленными намеками описывая, с каким нечеловеческим страхом все столкнулись, ни разу нормально не конкретизируя, потому что это якобы слишком страшно, от вида этих чудовищ все штабелями укладываются в обмороки и рады потом, что не разглядели их в подробностях. А в итоге всё либо и остается на уровне намеков и умолчаний, либо оказывается набором клювов и щупалец, неевклидовой геометрии и прочих физиологий, "настолько непоходящих на всё привычное нам, что нет слов, чтобы его описать". Ну круто чо. Памятуя о статье, могу предположить, что Лавкрафта в детстве сильно напугал осьминог. Я же принадлежу к поколению, взращенному на хентае, так что щупальцами нас не пронять, моар подробностей, пожалуйста.

Если отвлечься от конкретных страшилок, то основные сюжеты рассказов можно разделить на три типа...

Ладно, если отвлечься от конкретных страшилок, то основные сюжеты рассказов можно разделить на три типа:
1) Фэнтезийные зарисовки, частично несущие на себе следы влияния Дансени и английской поэзии. Волшебные сны, сказочные страны и города, греческая и более древняя мифология, восточный колорит
2) Ужастики со стандартными сюжетами, уходящие корнями к По и Блэквуду. Звери, сумасшедшие, зловещие эксперименты, мертвецы. Частый прием рассказа очевидца
3) Самые бесподобные, на мой взгляд, сюжеты, хоть немного коррелирующие с предыдущим пунктом, но базирующиеся не на привычных ужасах, а на той самой ни на что не похожей лавкрафтовской мифологии, за которую его все любят. Столкновение человека с неведомым и непередаваемым, жутчайшими реликтами ушедших эпох, сохранившими память о первозданном хаосе

Наивно отрицать, что даже сейчас читателя завораживает не то, что кто-то оживил мертвеца, а то, что при этом он выкрикивал имя Йог-сотота. Что уж говорить о читателях вековой давности, для которых и зомби были в диковинку. Лавкрафт, кстати, значительно усиливает эффект тем, что все события у него происходят "в наши дни" – в его дни, 1920е годы. Автомобили, скоростные поезда, телефоны, техническая революция и рядом – вылезающие из темных глубин твари, которым все эти навороты до лампочки. Существа настолько древние, что против них бесполезны и дубина, и нож, и обрез. Насчет светового меча я утверждать не стану, но и ставить на него тоже не рискну. И осознание того, что темные эпохи не ушли и не уйдут никогда, они по-прежнему здесь, скрываются под тонкой земной корой и человеческой слепотой, и весь свет науки против них бессилен, слегка пошатывает рациональное сознание. Пошатывает в 21м веке, будет пошатывать в 25м, и это, безусловно, победа Лавкрафта и его темных начал.
Хочется мне со временем собрать воедино всю картину этого обреченного мира, где под тонким слоем человеческой цивилизации и хрупких представлений об окружающем мире кроются невероятные бездны, куда всё это может рухнуть. Неслучайно большая часть таинственных событий происходит под землей: переходы и лабиринты, прорытые норы и катакомбы, погребенные под землей и под водой храмы и города, всплывшие из-под воды пугающие острова и свидетельства того, что задолго до людей планетой правили жуткие твари. И они до сих пор скрываются где-то на дне, в пещерах, под горами, близ земного ядра, спят, ждут. Поджидают.
И незримая грань между привычным миром и миром другим, существующим по иным законам, вне времени, в множестве пространственных измерений, может быть уничтожена. Лавкрафт вываливает на нас множество имен средневековых колдунов и запретных манускриптов, цитаты из которых настолько захватили умы читателей, что они долгое время искали их как реально существующие документы, а потом и начали подделывать. А потом начали дополнять и перерабатывать оригинальную мифологию. Я долго думал, что же в ней такого, зачем этот фанфикшн, а теперь понял, насколько прекрасно эта зловещая мертвая бездна Лавкрафта обнимает Землю, по доброй воле готовую рухнуть в небытие, хаос и ужас.

Что и где надо взорвать, чтобы Р'лайх снова всплыл?

Знакомство мое с Лавкрафтом началось лет 12 назад, когда в желтушном журнале паранормального толка мне попалась статья о необычном писателе, столь реалистично описывавшем ни на что не похожие ужасы, что складывалось впечатление, будто он сталкивался с ними лицом к лицу. Не то чтобы в такую постановку вопроса особо верилось, но наивно скрывать, что верить почему-то хотелось. Наверное, очень уж не укладывались у меня в голове образ создателя известнейших хорроров 20 века и фотография странного человека с худым лицом, забитым взглядом и ботанскими очочками. Это теперь мы без особой рефлексии читаем Касси Клэр, а тогда считали, что автор и исполнитель должны точно соответствовать написанному и исполняемому.
Ну, и без сомнения, это сейчас мы все знаем, кто давно уже фхтагн, а тогда зловещий силуэт Ктулху еще не реял над нами, стыдливо прячась под порнографическими обложками хаотических сборников фантастики и триллеров. Так что статья статьей, а до самого Лавкрафта мне добраться удалось только спустя несколько лет.

Удивительное дело, скажу я вам. Хоть рассказы из читанного когда-то сборника и из "Притаившегося ужаса" частично совпадают, я бы без напоминания их не узнал. В памяти моей отложились какие-то кошмарные пейзажи, лабиринты, подземелья, оскверненные дома, ломаные линии, погребенные на дне океана реликты и вообще древнее зло, вылезающее откуда-то из недр. Это была великолепнейшая мерзопакость, от которой захватывало дух, и снова хотелось верить, что Лавкрафт мог это всё видеть, ибо тогда планета в такой жопе, что жизнь прекрасна и удивительна.
Читая же сейчас это всё своим безнадежно избалованным мозгом, я неизбежно подмечаю выверенные художественные приемы, частые самоповторы, переработки, отголоски влияния других авторов и прочие скучные вещи, которые щекочут мне интеллект, но отнюдь не нервы. А было бы хорошо еще раз забраться в пирамиды с Гарри Гудини и поглядеть на монстроголовых мумий, вызывающих из тьмы небытия очередного Ньярлатотепа.
Хотя, признаюсь, что свободными от экзальтации глазами мне удалось увидеть много новых интересных вещей.

По сути рассказы Лавкрафта можно назвать прообразами прекраснейшей крипоты. Они даже композиционно напоминают большую часть контента Мракопедии, вплоть до стандартных приемов типа "Я пишу это впопыхах, но вы должны узнать" и "О нет, они уже на пороге!"
Хотя привыкшему к Миджунштз и smile.jpg битарду будет непривычно продираться через ровный и выверенный литературный язык, которым никакой адекватный человек на пороге смерти никогда изъясняться не будет, равно как и не будет на десяток страниц расписывать сарай, поляну или нелегкое душевное состояние дальнего родственника главного героя. Ужасно также и то, что в большинстве рассказов нагнетается и нагнетается, многочисленными намеками описывая, с каким нечеловеческим страхом все столкнулись, ни разу нормально не конкретизируя, потому что это якобы слишком страшно, от вида этих чудовищ все штабелями укладываются в обмороки и рады потом, что не разглядели их в подробностях. А в итоге всё либо и остается на уровне намеков и умолчаний, либо оказывается набором клювов и щупалец, неевклидовой геометрии и прочих физиологий, "настолько непоходящих на всё привычное нам, что нет слов, чтобы его описать". Ну круто чо. Памятуя о статье, могу предположить, что Лавкрафта в детстве сильно напугал осьминог. Я же принадлежу к поколению, взращенному на хентае, так что щупальцами нас не пронять, моар подробностей, пожалуйста.

Если отвлечься от конкретных страшилок, то основные сюжеты рассказов можно разделить на три типа...

Ладно, если отвлечься от конкретных страшилок, то основные сюжеты рассказов можно разделить на три типа:
1) Фэнтезийные зарисовки, частично несущие на себе следы влияния Дансени и английской поэзии. Волшебные сны, сказочные страны и города, греческая и более древняя мифология, восточный колорит
2) Ужастики со стандартными сюжетами, уходящие корнями к По и Блэквуду. Звери, сумасшедшие, зловещие эксперименты, мертвецы. Частый прием рассказа очевидца
3) Самые бесподобные, на мой взгляд, сюжеты, хоть немного коррелирующие с предыдущим пунктом, но базирующиеся не на привычных ужасах, а на той самой ни на что не похожей лавкрафтовской мифологии, за которую его все любят. Столкновение человека с неведомым и непередаваемым, жутчайшими реликтами ушедших эпох, сохранившими память о первозданном хаосе

Наивно отрицать, что даже сейчас читателя завораживает не то, что кто-то оживил мертвеца, а то, что при этом он выкрикивал имя Йог-сотота. Что уж говорить о читателях вековой давности, для которых и зомби были в диковинку. Лавкрафт, кстати, значительно усиливает эффект тем, что все события у него происходят "в наши дни" – в его дни, 1920е годы. Автомобили, скоростные поезда, телефоны, техническая революция и рядом – вылезающие из темных глубин твари, которым все эти навороты до лампочки. Существа настолько древние, что против них бесполезны и дубина, и нож, и обрез. Насчет светового меча я утверждать не стану, но и ставить на него тоже не рискну. И осознание того, что темные эпохи не ушли и не уйдут никогда, они по-прежнему здесь, скрываются под тонкой земной корой и человеческой слепотой, и весь свет науки против них бессилен, слегка пошатывает рациональное сознание. Пошатывает в 21м веке, будет пошатывать в 25м, и это, безусловно, победа Лавкрафта и его темных начал.
Хочется мне со временем собрать воедино всю картину этого обреченного мира, где под тонким слоем человеческой цивилизации и хрупких представлений об окружающем мире кроются невероятные бездны, куда всё это может рухнуть. Неслучайно большая часть таинственных событий происходит под землей: переходы и лабиринты, прорытые норы и катакомбы, погребенные под землей и под водой храмы и города, всплывшие из-под воды пугающие острова и свидетельства того, что задолго до людей планетой правили жуткие твари. И они до сих пор скрываются где-то на дне, в пещерах, под горами, близ земного ядра, спят, ждут. Поджидают.
И незримая грань между привычным миром и миром другим, существующим по иным законам, вне времени, в множестве пространственных измерений, может быть уничтожена. Лавкрафт вываливает на нас множество имен средневековых колдунов и запретных манускриптов, цитаты из которых настолько захватили умы читателей, что они долгое время искали их как реально существующие документы, а потом и начали подделывать. А потом начали дополнять и перерабатывать оригинальную мифологию. Я долго думал, что же в ней такого, зачем этот фанфикшн, а теперь понял, насколько прекрасно эта зловещая мертвая бездна Лавкрафта обнимает Землю, по доброй воле готовую рухнуть в небытие, хаос и ужас.

Что и где надо взорвать, чтобы Р'лайх снова всплыл?

Знакомство мое с Лавкрафтом началось лет 12 назад, когда в желтушном журнале паранормального толка мне попалась статья о необычном писателе, столь реалистично описывавшем ни на что не похожие ужасы, что складывалось впечатление, будто он сталкивался с ними лицом к лицу. Не то чтобы в такую постановку вопроса особо верилось, но наивно скрывать, что верить почему-то хотелось. Наверное, очень уж не укладывались у меня в голове образ создателя известнейших хорроров 20 века и фотография странного человека с худым лицом, забитым взглядом и ботанскими очочками. Это теперь мы без особой рефлексии читаем Касси Клэр, а тогда считали, что автор и исполнитель должны точно соответствовать написанному и исполняемому.
Ну, и без сомнения, это сейчас мы все знаем, кто давно уже фхтагн, а тогда зловещий силуэт Ктулху еще не реял над нами, стыдливо прячась под порнографическими обложками хаотических сборников фантастики и триллеров. Так что статья статьей, а до самого Лавкрафта мне добраться удалось только спустя несколько лет.

Удивительное дело, скажу я вам. Хоть рассказы из читанного когда-то сборника и из "Притаившегося ужаса" частично совпадают, я бы без напоминания их не узнал. В памяти моей отложились какие-то кошмарные пейзажи, лабиринты, подземелья, оскверненные дома, ломаные линии, погребенные на дне океана реликты и вообще древнее зло, вылезающее откуда-то из недр. Это была великолепнейшая мерзопакость, от которой захватывало дух, и снова хотелось верить, что Лавкрафт мог это всё видеть, ибо тогда планета в такой жопе, что жизнь прекрасна и удивительна.
Читая же сейчас это всё своим безнадежно избалованным мозгом, я неизбежно подмечаю выверенные художественные приемы, частые самоповторы, переработки, отголоски влияния других авторов и прочие скучные вещи, которые щекочут мне интеллект, но отнюдь не нервы. А было бы хорошо еще раз забраться в пирамиды с Гарри Гудини и поглядеть на монстроголовых мумий, вызывающих из тьмы небытия очередного Ньярлатотепа.
Хотя, признаюсь, что свободными от экзальтации глазами мне удалось увидеть много новых интересных вещей.

По сути рассказы Лавкрафта можно назвать прообразами прекраснейшей крипоты. Они даже композиционно напоминают большую часть контента Мракопедии, вплоть до стандартных приемов типа "Я пишу это впопыхах, но вы должны узнать" и "О нет, они уже на пороге!"
Хотя привыкшему к Миджунштз и smile.jpg битарду будет непривычно продираться через ровный и выверенный литературный язык, которым никакой адекватный человек на пороге смерти никогда изъясняться не будет, равно как и не будет на десяток страниц расписывать сарай, поляну или нелегкое душевное состояние дальнего родственника главного героя. Ужасно также и то, что в большинстве рассказов нагнетается и нагнетается, многочисленными намеками описывая, с каким нечеловеческим страхом все столкнулись, ни разу нормально не конкретизируя, потому что это якобы слишком страшно, от вида этих чудовищ все штабелями укладываются в обмороки и рады потом, что не разглядели их в подробностях. А в итоге всё либо и остается на уровне намеков и умолчаний, либо оказывается набором клювов и щупалец, неевклидовой геометрии и прочих физиологий, "настолько непоходящих на всё привычное нам, что нет слов, чтобы его описать". Ну круто чо. Памятуя о статье, могу предположить, что Лавкрафта в детстве сильно напугал осьминог. Я же принадлежу к поколению, взращенному на хентае, так что щупальцами нас не пронять, моар подробностей, пожалуйста.

Если отвлечься от конкретных страшилок, то основные сюжеты рассказов можно разделить на три типа...

Ладно, если отвлечься от конкретных страшилок, то основные сюжеты рассказов можно разделить на три типа:
1) Фэнтезийные зарисовки, частично несущие на себе следы влияния Дансени и английской поэзии. Волшебные сны, сказочные страны и города, греческая и более древняя мифология, восточный колорит
2) Ужастики со стандартными сюжетами, уходящие корнями к По и Блэквуду. Звери, сумасшедшие, зловещие эксперименты, мертвецы. Частый прием рассказа очевидца
3) Самые бесподобные, на мой взгляд, сюжеты, хоть немного коррелирующие с предыдущим пунктом, но базирующиеся не на привычных ужасах, а на той самой ни на что не похожей лавкрафтовской мифологии, за которую его все любят. Столкновение человека с неведомым и непередаваемым, жутчайшими реликтами ушедших эпох, сохранившими память о первозданном хаосе

Наивно отрицать, что даже сейчас читателя завораживает не то, что кто-то оживил мертвеца, а то, что при этом он выкрикивал имя Йог-сотота. Что уж говорить о читателях вековой давности, для которых и зомби были в диковинку. Лавкрафт, кстати, значительно усиливает эффект тем, что все события у него происходят "в наши дни" – в его дни, 1920е годы. Автомобили, скоростные поезда, телефоны, техническая революция и рядом – вылезающие из темных глубин твари, которым все эти навороты до лампочки. Существа настолько древние, что против них бесполезны и дубина, и нож, и обрез. Насчет светового меча я утверждать не стану, но и ставить на него тоже не рискну. И осознание того, что темные эпохи не ушли и не уйдут никогда, они по-прежнему здесь, скрываются под тонкой земной корой и человеческой слепотой, и весь свет науки против них бессилен, слегка пошатывает рациональное сознание. Пошатывает в 21м веке, будет пошатывать в 25м, и это, безусловно, победа Лавкрафта и его темных начал.
Хочется мне со временем собрать воедино всю картину этого обреченного мира, где под тонким слоем человеческой цивилизации и хрупких представлений об окружающем мире кроются невероятные бездны, куда всё это может рухнуть. Неслучайно большая часть таинственных событий происходит под землей: переходы и лабиринты, прорытые норы и катакомбы, погребенные под землей и под водой храмы и города, всплывшие из-под воды пугающие острова и свидетельства того, что задолго до людей планетой правили жуткие твари. И они до сих пор скрываются где-то на дне, в пещерах, под горами, близ земного ядра, спят, ждут. Поджидают.
И незримая грань между привычным миром и миром другим, существующим по иным законам, вне времени, в множестве пространственных измерений, может быть уничтожена. Лавкрафт вываливает на нас множество имен средневековых колдунов и запретных манускриптов, цитаты из которых настолько захватили умы читателей, что они долгое время искали их как реально существующие документы, а потом и начали подделывать. А потом начали дополнять и перерабатывать оригинальную мифологию. Я долго думал, что же в ней такого, зачем этот фанфикшн, а теперь понял, насколько прекрасно эта зловещая мертвая бездна Лавкрафта обнимает Землю, по доброй воле готовую рухнуть в небытие, хаос и ужас.

Что и где надо взорвать, чтобы Р'лайх снова всплыл?

Лавкрафт в своих текстах всячески фантазирует на тему неизведанного. Не того неизведанного, которое теоретически предполагается или есть, но пока не изучено или не доказано (например, идея Бога или далёкого космос), а такого, о котором даже никто не думает, что оно вообще может существовать. Он представляет принципиально новую ситуацию, не конструирует из кубиков имеющегося мира и культуры, а создаёт абсолютно новое, где фигура Ктулху это всего лишь наглядная визуализация самой идеи непостижимого как такового.

Мотив пришельцев или потусторонних сил — это не совсем то, что нам демонстрирует Лавкрафт. Повесть "Зов Ктулху" это скорее символическое обличие идеи существования неизведанного зла, зла для человеков, но не по своей природе, т.к. это зло было до того, как появился человек и его понятия, так что никакое это вообще не зло, так-то! Ктулху за пределами добра и зла, он вне любых человеческих категорий. Даже его размеры и место обитания противоречат законам нашего мира, выбиваются за его рамки; его облик и существование сводят людей с ума, человек не способен пережить соприкосновение с ним и остаться в здравом уме.

Каким бы злодеем он не казался, он — не злодей, он просто есть, и есть он вне понятных нам категорий: его никак не измерить нашим аршином. Злом он является только для человеков, сам же по себе он просто есть и был до того, как появились мы и наивные идеи о том, что такое хорошо, а что такое плохо. Это даже не вариант антропоморфизированного бога, который имеет человеческие черты или также как и люди апеллируют понятиями хорошо-плохо, говорит на нашем языке, это не Бог Авраама, который говорит как и куда. Идея Ктулху это именно реализация идеи того, что что-то есть, находящееся за нашим способом понимания и когда мы с этим столкнёмся, то не будет действовать ни наша логика, ни наши знания и у нас скорее всего даже не получиться с этим поговорить. Нас не заметят.

Тут происходит переворачивание привычной картины отношения людей и запредельных сил: это не Ктулху вторгается на нашу территорию, а мы оказываемся незваными гостями с тысячелетней историей в мире миллиарда лет. Человеческая культуры это внезапный прыщик на теле вселенной, который на два дня появляется и требует к себе уважения, видит себя хозяином тела, так сказать, венцом творения. Лавкрафт ставит под сомнение саму идею человеческой расы как чего-то такого уникального и важного. Люди — пылинка в космосе и их исчезновения абсолютно не заметит ни одна из миллиардов галактик. А если и заметит, то очень недолго будут об этом помнить и несильно скорбеть.

В отличии от большинства других фантастических сюжетов, где людям грозит уничтожение, человек представляется хозяином ситуации и вторжение происходит на его территорию. Злые вторженцы пришли и хотят уничтожить человеков. У Лавкрафта же идея примерно в том, что это человек есть вторженец, — что человек прыщик, а не тело. Внезапно выскочивший прыщик, который придумал всякие хорошо и плохо, всякую мораль и веру, и пытается это применить к телу, навязать этому телу свои законы, которые ему чужды и не имеют для него никакого смысла. Называет это тело плохим, но кто на самом деле тут плох? Кто гость, а кто хозяин? Тело было до прыщика, тут всё ясно, это вам не загадка про курицу и яйцо.

"Зов Ктулху" — трагедия беспомощности, обречённости, бессилия против чего-либо выходящего за наши рамки. Мы беспомощны и когда придёт Ктулху, который вне нашей природы и нашего понимания, мы ничего не сможем сделать и просто протянем ножки. Нас, как прыщик, выдавят и нас больше не будет, и только небольшая ранка ещё будет портить вид кожи пару дней.

Лавкрафт в своих текстах всячески фантазирует на тему неизведанного. Не того неизведанного, которое теоретически предполагается или есть, но пока не изучено или не доказано (например, идея Бога или далёкого космос), а такого, о котором даже никто не думает, что оно вообще может существовать. Он представляет принципиально новую ситуацию, не конструирует из кубиков имеющегося мира и культуры, а создаёт абсолютно новое, где фигура Ктулху это всего лишь наглядная визуализация самой идеи непостижимого как такового.

Мотив пришельцев или потусторонних сил — это не совсем то, что нам демонстрирует Лавкрафт. Повесть "Зов Ктулху" это скорее символическое обличие идеи существования неизведанного зла, зла для человеков, но не по своей природе, т.к. это зло было до того, как появился человек и его понятия, так что никакое это вообще не зло, так-то! Ктулху за пределами добра и зла, он вне любых человеческих категорий. Даже его размеры и место обитания противоречат законам нашего мира, выбиваются за его рамки; его облик и существование сводят людей с ума, человек не способен пережить соприкосновение с ним и остаться в здравом уме.

Каким бы злодеем он не казался, он — не злодей, он просто есть, и есть он вне понятных нам категорий: его никак не измерить нашим аршином. Злом он является только для человеков, сам же по себе он просто есть и был до того, как появились мы и наивные идеи о том, что такое хорошо, а что такое плохо. Это даже не вариант антропоморфизированного бога, который имеет человеческие черты или также как и люди апеллируют понятиями хорошо-плохо, говорит на нашем языке, это не Бог Авраама, который говорит как и куда. Идея Ктулху это именно реализация идеи того, что что-то есть, находящееся за нашим способом понимания и когда мы с этим столкнёмся, то не будет действовать ни наша логика, ни наши знания и у нас скорее всего даже не получиться с этим поговорить. Нас не заметят.

Тут происходит переворачивание привычной картины отношения людей и запредельных сил: это не Ктулху вторгается на нашу территорию, а мы оказываемся незваными гостями с тысячелетней историей в мире миллиарда лет. Человеческая культуры это внезапный прыщик на теле вселенной, который на два дня появляется и требует к себе уважения, видит себя хозяином тела, так сказать, венцом творения. Лавкрафт ставит под сомнение саму идею человеческой расы как чего-то такого уникального и важного. Люди — пылинка в космосе и их исчезновения абсолютно не заметит ни одна из миллиардов галактик. А если и заметит, то очень недолго будут об этом помнить и несильно скорбеть.

В отличии от большинства других фантастических сюжетов, где людям грозит уничтожение, человек представляется хозяином ситуации и вторжение происходит на его территорию. Злые вторженцы пришли и хотят уничтожить человеков. У Лавкрафта же идея примерно в том, что это человек есть вторженец, — что человек прыщик, а не тело. Внезапно выскочивший прыщик, который придумал всякие хорошо и плохо, всякую мораль и веру, и пытается это применить к телу, навязать этому телу свои законы, которые ему чужды и не имеют для него никакого смысла. Называет это тело плохим, но кто на самом деле тут плох? Кто гость, а кто хозяин? Тело было до прыщика, тут всё ясно, это вам не загадка про курицу и яйцо.

"Зов Ктулху" — трагедия беспомощности, обречённости, бессилия против чего-либо выходящего за наши рамки. Мы беспомощны и когда придёт Ктулху, который вне нашей природы и нашего понимания, мы ничего не сможем сделать и просто протянем ножки. Нас, как прыщик, выдавят и нас больше не будет, и только небольшая ранка ещё будет портить вид кожи пару дней.

Лавкрафт в своих текстах всячески фантазирует на тему неизведанного. Не того неизведанного, которое теоретически предполагается или есть, но пока не изучено или не доказано (например, идея Бога или далёкого космос), а такого, о котором даже никто не думает, что оно вообще может существовать. Он представляет принципиально новую ситуацию, не конструирует из кубиков имеющегося мира и культуры, а создаёт абсолютно новое, где фигура Ктулху это всего лишь наглядная визуализация самой идеи непостижимого как такового.

Мотив пришельцев или потусторонних сил — это не совсем то, что нам демонстрирует Лавкрафт. Повесть "Зов Ктулху" это скорее символическое обличие идеи существования неизведанного зла, зла для человеков, но не по своей природе, т.к. это зло было до того, как появился человек и его понятия, так что никакое это вообще не зло, так-то! Ктулху за пределами добра и зла, он вне любых человеческих категорий. Даже его размеры и место обитания противоречат законам нашего мира, выбиваются за его рамки; его облик и существование сводят людей с ума, человек не способен пережить соприкосновение с ним и остаться в здравом уме.

Каким бы злодеем он не казался, он — не злодей, он просто есть, и есть он вне понятных нам категорий: его никак не измерить нашим аршином. Злом он является только для человеков, сам же по себе он просто есть и был до того, как появились мы и наивные идеи о том, что такое хорошо, а что такое плохо. Это даже не вариант антропоморфизированного бога, который имеет человеческие черты или также как и люди апеллируют понятиями хорошо-плохо, говорит на нашем языке, это не Бог Авраама, который говорит как и куда. Идея Ктулху это именно реализация идеи того, что что-то есть, находящееся за нашим способом понимания и когда мы с этим столкнёмся, то не будет действовать ни наша логика, ни наши знания и у нас скорее всего даже не получиться с этим поговорить. Нас не заметят.

Тут происходит переворачивание привычной картины отношения людей и запредельных сил: это не Ктулху вторгается на нашу территорию, а мы оказываемся незваными гостями с тысячелетней историей в мире миллиарда лет. Человеческая культуры это внезапный прыщик на теле вселенной, который на два дня появляется и требует к себе уважения, видит себя хозяином тела, так сказать, венцом творения. Лавкрафт ставит под сомнение саму идею человеческой расы как чего-то такого уникального и важного. Люди — пылинка в космосе и их исчезновения абсолютно не заметит ни одна из миллиардов галактик. А если и заметит, то очень недолго будут об этом помнить и несильно скорбеть.

В отличии от большинства других фантастических сюжетов, где людям грозит уничтожение, человек представляется хозяином ситуации и вторжение происходит на его территорию. Злые вторженцы пришли и хотят уничтожить человеков. У Лавкрафта же идея примерно в том, что это человек есть вторженец, — что человек прыщик, а не тело. Внезапно выскочивший прыщик, который придумал всякие хорошо и плохо, всякую мораль и веру, и пытается это применить к телу, навязать этому телу свои законы, которые ему чужды и не имеют для него никакого смысла. Называет это тело плохим, но кто на самом деле тут плох? Кто гость, а кто хозяин? Тело было до прыщика, тут всё ясно, это вам не загадка про курицу и яйцо.

"Зов Ктулху" — трагедия беспомощности, обречённости, бессилия против чего-либо выходящего за наши рамки. Мы беспомощны и когда придёт Ктулху, который вне нашей природы и нашего понимания, мы ничего не сможем сделать и просто протянем ножки. Нас, как прыщик, выдавят и нас больше не будет, и только небольшая ранка ещё будет портить вид кожи пару дней.