Читать книгу «Сексуальная жизнь сиамских близнецов» онлайн полностью📖 — Ирвина Уэлша — MyBook.

2
Утренние страницы Лины 1

«Раз в жизни все можно попробовать», – сказала я Ким, когда она расписывала, как сильно ей помогают эти ее Утренние страницы. Ты просто записываешь подряд все, что приходит в голову. В кой-то раз и на мою долю хватило: прошлой ночью чего только не было! Короче, поехали!

Я остановилась на мосту, вышла из машины, вдохнула плотный, влажный воздух, оперлась руками на металлический барьер и стала смотреть на темные, неспокойные воды залива Бискейн. Вдруг как ливанет, но дождь так же внезапно перестал, и так совпало, что в этот момент я услышала, как в ночной тишине кто-то стал злобно сигналить и сразу завизжали тормоза. Потом из темноты проступила машина, чуваки эти – и она. Ор, крики, пронзительный свист, по звуку которого я поняла, что это выстрел, ведь я не раз бывала с папой на охоте. Надо было сесть в машину и уехать, но я почему-то осталась – сама до сих пор не пойму почему, а уж эти долбаные настырные полицейские – и тем более. Вместо этого я подошла поближе по проезжей части и стала снимать на телефон.

Я не дура, сказала я полицейским. По тому, как они на меня смотрели – оценивающе так и снисходительно, – ясно было, что они не воспринимают меня всерьез. Но я сама виновата: говорила нервно, слишком подробно все объясняла, все от неуверенности и волнения. «Это она!» – орала я и показывала на девушку, женщину, которая только что обезвредила преступника.

Потом я показала им телефон. Картинка сначала получилась темная – как она уложила чувака на асфальт, было едва видно, но потом, когда я подошла поближе, стало четче. Она сидела на нем верхом, прижимая к дороге.

Только копы увидели запись, сразу прониклись к этой Люси Бреннан – это было очевидно. Выглядела она соответствующе: длинные каштановые волосы с выжженными флоридским солнцем прядями медового цвета. Густые брови над большими, пронзительными миндалевидными глазами, четко очерченная трапециевидная линия подбородка. Такая вся прям суровая амазонка, и на контрасте с этой суровостью – изящный вздернутый носик, который придавал ей парадоксальную мимишность. Она была в короткой джинсовой юбке, белой рубашке и белых кедах-балетках. Одно колено ободралось, наверно, когда она прижимала стрелка к асфальту своими лепными мускулистыми бедрами.

Всех нас (меня вместе с героиней в одной машине, преступника и его жертву – в другой) отвезли в отдел в Саут-Бич. Потом нас с Люси Бреннан разделили. Меня отвели в пустую комнату для допросов, где были только серые стены, стол, несколько жестких стульев и лампы дневного света, от которых раскалывалась голова. Они включили магнитофон и стали задавать мне всякие вопросы. Вопросы были в основном, куда я ехала и где была до этого.

Спрашивали так, будто преступник – я, хотя я просто остановилась на мосту и вышла подышать свежим воздухом!

Что тут скажешь? Рассказала им всю невеселую правду, что расстроилась из-за мейла, который получила от мамы, из-за всего, что у нас произошло с Джерри, что работа не идет и что жалко зверей и стыдно использовать их косточки. Полная хрень, короче. Разболелась голова, и я просто остановилась подышать свежим воздухом. Все. Они выслушали, потом полицейская тетка – латиноска, которая была и на месте происшествия тоже, спросила еще раз: «Что было дальше, мисс Соренсон?» – «В телефоне все есть», – говорю. Я уже переслала им видео.

– Мы должны услышать это и от вас, – объясняет она.

Я рассказала все еще раз.

Люси Бреннан. Пока мы ждали в отделе, она рассказала, что работает тренером вроде как по фитнесу. Неудивительно: она вся пышет здоровьем, силой и уверенностью в себе. Волосы, кожа, глаза просто сияют.

А я под одеждой вся горела от волнения, просто потому, что оказалась рядом с ней. Потому что почувствовала, что такой человек, как Люси, мог бы мне помочь. Но когда полицейские со мной закончили и дали жетон, чтобы я могла забрать ключи от машины, которая стояла на нижнем паркинге (самой мне до отдела доехать на машине не дали), я начала ее искать и еще на какое-то время зависла в полиции, но так и не нашла. Я спросила дежурного, можно ли с ней связаться. Тот строго посмотрел и сказал: «Я бы не советовал».

Я почувствовала себя как пристыженный ребенок. Так что когда чувак с телевидения заговорил со мной нормально, по-людски, я с удовольствием дала интервью и переслала им видео с телефона.

В общем, вот мои Утренние страницы. Я пишу Ким мейл и снова рассказываю все то же самое; маме не пишу, потому что они с отцом и так волнуются, что я тут в Майами. Домой я приехала уже очень уставшая, но по-прежнему на подъеме. Я пошла в мастерскую и начала делать эскизы. Я не портретист никакой, конечно, но мне очень хотелось зафиксировать фантастические золотисто-каштановые волосы Люси и ее пронизывающий внимательный взгляд. Все мысли – только о том, чтобы снять трубку и позвонить ей.

Но с чего бы, черт побери, начать?

3
Герой

Спать не хотелось, да я и не пыталась. С рассветом я обычно делаю растяжку во Фламинго-парке, готовлюсь к утренней пробежке. Я не дам сбить себе график тренировок ни Майлзу, ни ДТП, ни какому-то стрелку-кретину, ни даже всему полицейскому департаменту Майами-Дейд. Бегу по 11-й в сторону Оушен-драйв со скоростью 12 километров в час. Дорожные рабочие-латиносы поднимают упавшие пальмы и ставят им деревянные подпорки. Восстановленные деревья благодарно шелестят и раскачиваются на прохладном ветру.

Когда я впервые сюда приехала – самоуверенная школьница-невежда, обиженная на весь мир, – помню, мамин бойфренд Либ рассказывал, что корни пальм короче, чем у других деревьев, поэтому их легко валят бури-ураганы, но они не сильно страдают и могут заново прижиться. Я скучала по Бостону и дерзко заявила, что, мол, в Майами даже корни деревьев и те поверхностные. Но до пальм мне особого дела не было, все мое презрение было направлено на красное пятно, проступавшее на лысеющей макушке Либа. Когда через пару месяцев пятно оказалось прогрессирующим раком кожи, который Либу, слава богу, прооперировали, я стала стыдиться той своей гадливости.

Добежав до Вашингтон-авеню, я замедляюсь до 6 километров в час и бегу так пару кварталов мимо тату-салонов, спортбаров, ночных клубов и магазинов, где торгуют всяким низкопробным пляжным товаром. Даже в такую рань здесь еще ошивается несколько пьяных компаний – исследуют витрины закрытых магазинов, чтобы потом вернуться что-нибудь прикупить. Визгливые девки рассматривают бикини с надписями типа «Накося выкуси»; парни тихо ржут и прицениваются к футболкам с силуэтами стриптизерш и слоганом «Поддерживаю матерей-одиночек». В СоБи можно найти заведения для всех социальных слоев – от шикарных коктейль-баров до дешевых спортпабов и стремных пивных. Их объединяет одно: все одинаково омерзительны. Мимо проплывают кабриолеты с надрывающимися аудиосистемами – дорогими, как сами машины. Приехали покрасоваться, где попроще: на Оушен и Коллинз на них никто и не посмотрит, тамошним нарциссам и без того забот хватает. В дверном проеме замечаю трясущихся наркоманов: курят сигарету на троих. Чуть дальше двое неопределенного пола спят под кучей нестираных тряпок.

Так, хватит этой блевоты: сворачиваю в сторону Коллинз и Оушен – к песку и морю – и обгоняю какого-то синяка, который бредет спотыкаясь и бормочет что-то нечленораздельное. Без этой разминки я бы пропала. Если с утра не побегать, весь день потом мутызгаешься вместо того, чтобы действовать.

Я ускоряюсь до 16 км/ч и бегу по дорожке вдоль пляжа до Саут-Пойнта[5], на обратном пути ускоряюсь еще больше. Пролетаю мимо знакомых уже лиц, кеды шлепают по асфальту в легком темпе, дыхание ровное, все под контролем.

Вот так чувствуешь себя, когда понимаешь, что боги на твоей стороне. Все остальные – простые смертные, нелепые лузеры, такие медленные, такие ограниченные. Доведя скорость по ощущениям до ровных 16 км/ч, я пересекаю Оушен, не обращая внимания на медленно ползущие машины, и бегу по 9-й улице, потом сворачиваю на Ленокс. Впереди вижу толпу народа перед моим домом. Как и у других зданий в этом районе, у нашего – фасад ар-деко, но уникальность в том, что раскрашен он в бледно-лиловый и фисташковый цвет с абстрактными геометрическими полосами и иллюминаторами, как у океанского корабля. Но что там делают фотографы, зачем они снимают фасад дома? Я вдруг начинаю переживать, что, может, пожар или еще что, но тут меня накрывает волна ужаса; подбежав ближе, я понимаю: это по мою душу!

Я срываюсь по 9-й улице к черному ходу, но один мудак все-таки меня засек и кричит:

– ЛЮСИ! ОДНУ МИНУТКУ, ПОЖАЛУЙСТА!

Начинается давка; толпа папарацци – раскрасневшихся, болезненно жирных, с одышкой или, наоборот, жутко тощих, вампироподобных алкашей, – щурясь от солнца, внезапно бросается за мной. Я не собираюсь сдаваться: вырываю ключи из замка, открываю зарешеченную железную дверь черного хода и, оказавшись внутри, с силой захлопываю ее за собой. В этот момент подлетает толпа: журналюги яростно прижимают друг друга к решетке. Я поднимаюсь по лестнице, не обращая внимания на их нестройный хор.

В квартире открыто окно во двор, через него проникает прохладный утренний воздух, сладкий, как родниковая вода. Я пытаюсь отдышаться.

Прерывисто звонит домофон, в итоге я не выдерживаю и отвечаю, поднеся трубку к уху.

– Люси, журнал «Лайв»! Мы очень хотим поговорить с вами насчет эксклюзива!

– Мне это не нужно! Идите нахер! И прекратите звонить в домофон, а то вызову полицию!

Я с силой вставляю трубку в стенной держатель. Животный инстинкт заставляет открыть шкаф, где я держу пневматику 22-го калибра. Купила прошлым летом, когда вокруг дома ошивался какой-то бродяга. Он потом как-то проник внутрь и надругался над девушкой с первого этажа. Я ее не знала, хотя наверняка видела. Что произошло, точно не известно, в газетах об этом не писали; так, что-то слышала от соседей: кто-то говорил, что он ее изнасиловал, другие – что только связал скотчем и кончил на нее. В общем, больной чертяга какой-то.

Мой «пистолет» – не совсем пистолет, он стреляет свинцовыми пневмопульками. Я вообще не фанат оружия. В тюрьмах и моргах полно идиотов, которые думали, что с огнестрелом в кармане они смогут всех заставить воспринимать себя всерьез. Впрочем, тот случай меня напугал, и я пошла на курсы самообороны для женщин, очень популярные кстати.

Проверяю телефон; похоже, про все уже рассказали в теленовостях, отсюда и пропущенные звонки, голосовые и текстовые сообщения: от мамы, папы, сестры Джос (фирменное «вау, ты молодец» тихим, бесстрастным голосом), от Грейс Карильо из МДПД (вела у меня курсы самообороны), Джона Паллоты – самоустранившегося владельца фейкового спортзала «Бодискалпт», на базе которого я работаю, Эмилио из (настоящего) спортзала «Смешанные единоборства Майами», на базе которого я тоже работаю, от друзей типа шеф-повара Доминика и старых школьных приятелей и клиентов, прошлых и нынешних.

Клево; я иду в ванную и долго стою под душем, включив холодный кран на полную мощность, хотя вода тепловатая – самое то для перегретой кожи. Выйдя из душа, смотрю в щель сквозь жалюзи.

Толпа, кажется, рассосалась, хотя кто-то, может, и притаился в засаде. Снова звонит домофон. Я что есть силы кричу в трубку, чтоб на том конце голову оторвало:

– ДА?!!

Но на этот раз голос женский – подлизывающийся, мягкий и успокаивающий.

– Меня зовут Тельма Темплтон, сеть «Ви-Эйч-один»[6]. Я не папарацци и не с новостного канала. Мне не нужно фотографий и интервью. Даю слово: если вы меня впустите, к вам поднимусь только я. Я хочу поговорить с вами насчет телепрограммы про фитнес и образ жизни.

О, ничего себе! Я жму на кнопку и впускаю ее. Но меня сразу осеняет, что, наверно, меня разыграли и это все лажа. Я открываю дверь и смотрю вниз на лестницу. Если увижу кого-нибудь вместе с ней, сразу захлопну дверь. Через несколько мгновений слышу успокаивающий звук шпилек и вижу женщину, поднимающуюся по ступенькам на мой этаж. Никакой техники у нее вроде нет. Лет сорок, деловой костюм, гладкие светлые волосы с обесцвеченными прядями, расслабленно-неподвижное, подкачанное ботоксом лицо, ноги слегка колесом. Я стою на месте, она подходит и вдруг буквально вносит меня в мою тесную квартиру и жмет мне руку:

– Люси! Как у вас уютно.

Она улыбается, я предлагаю сесть, она усаживается на мой двухместный диван и соглашается на предложенный мною зеленый чай.

Ноги у старухи явно тренированные, целлюлита нигде не видно. Она начинает рассказывать про свое предложение. Телепрограмма про смену имиджа: я беру какую-нибудь толстую, неуверенную клушу, которая в новом веке еще ни с кем не встречалась или много лет не спит с мужем, заставляю ее сбросить вес и повысить самооценку. Приведя ее в божеский вид, я передаю ее какому-нибудь гомосеку-дизайнеру, который будет руководить вторым этапом – про макияж и шмотки.

– Идей на самом деле несколько, но эта – самая перспективная и самая простая. Мы бы вместе поработали над ней, сняли пилот и, если по цифрам все срастется, начали бы делать сериал. – Дальше она объясняет чуть подробнее. Закончив, встает и спрашивает: – Кто ваш агент?

– Мм, с агентом я пока не определилась, – соврала я.

– Сильно не затягивайте. Куй железо, пока горячо, – типа предупреждает она. – Мы работаем с лучшими людьми в этом бизнесе, я могу им передать ваши контакты, если хотите. Я не навязываю, вам лучше самой найти, кто подойдет именно вам, но я знаю одну женщину, с которой вам обязательно надо познакомиться, ее зовут Валери Меркандо. Мне кажется, вы быстро подружитесь!

– Отлично!

Она дает свою визитку, я свою – чумовую карточку с тиснением. Джон Паллота сделал.

ЛЮСИ БРЕННАН

ЖЕСТКИЕ ТРЕНИРОВКИ

Никаких оправданий, только результат

Оптимальная форма для вас!

lucypattybrennan@hardass.com

Она берет визитку, я замечаю прекрасный маникюр.

– Вау! Производит впечатление. Такого серьезного и бескомпромиссного человека мы и мечтаем найти, чтобы он вытряс из Америки все это самодовольство и был бы еще ближе к реальной жизни, чем Джилиан Майклс![7]

– Я в любой момент готова потягаться с ней – хоть на беговой дорожке, хоть на турнике, хоть на ринге, – говорю я и чувствую, как нижняя челюсть выдвигается вперед.

– Не думаю, что это потребуется, – Тельма смеется, – хотя как знать!

Я провожаю ее на площадку до главной лестницы.

– Вау, даже не верится, что я буду сниматься в сериале!

– Давайте не будем бежать впереди паровоза.

Тельма поправляет волосы, как будто от ветра, и делает шаг к выходу. Я забегаю вперед, смотрю, чтобы на улице никого не было. Вроде чисто. Тельма хватает дверь за торец, щурясь от солнца.

– Сперва пилот, потом смотрим на цифры, – бодро говорит она. – Все упирается в цифры. – Она достает из сумки солнцезащитные очки и надевает. – Бай, Люси!

– Бай, – отвечаю я тихо и как-то безрадостно.