Цитаты из книги «Художник зыбкого мира»

Такие переговоры – дело вообще деликатное, и я был бы тебе исключительно признателен, если бы ты как можно осторожнее отвечал на любые вопросы, которые тебе зададут.

Честно говоря, я немного из-за нее беспокоюсь. Ей ведь уже двадцать шесть. Эта война все так усложнила! Если бы не война, Норико, без сомнения, давно бы уже была замужем.

Разве Норико не рассказывала тебе, как прошли ее смотрины? Именно в тот вечер я решил приложить все усилия, чтобы то, что касается моей личной карьеры, больше никогда не служило препятствием на ее пути к личному счастью.

Часто, едва вернувшись с работы, Норико с раздражением спрашивала: «Ну и чем ты тут целый день занимался, папа? Как всегда, наверное, бродил по дому и хандрил?» А я вовсе не бродил и не хандрил, а, напротив, прилагал все усилия для того, чтобы брачные переговоры на этот раз закончились успешно. Но, считая, что в столь ответственный период не стоит тревожить Норико подробностями моих действий в данном направлении, я отделывался весьма невнятным рассказом о том, как провел день, тем самым лишь побуждая ее продолжать свои нелепые инсинуации.

Похоже, какие бы ошибки наш народ ни совершил в прошлом, теперь он обрел еще один шанс изменить свою жизнь к лучшему.

Я улыбнулся про себя, наблюдая за этими молодыми служащими. Конечно, когда я вспоминаю прежние ярко освещенные бары и всех тех, кто там обычно собирался, разговаривая и смеясь, возможно, несколько громче, чем те воспитанные молодые люди, которых я видел вчера, но не менее добродушно, я испытываю некую ностальгию – по ушедшему, по нашему старому «веселому кварталу».

Ибо даже если человек впоследствии и приходит к переоценке своих былых достижений, для него утешительно знать, что раз или два в жизни его случались такие вот мгновения истинного счастья, истинного удовлетворения – такого, как я испытал в тот день на горной тропе.

Там, на холме, меня все сильнее охватывало ощущение какого-то всеобъемлющего счастья, проистекавшее, видимо, из твердой уверенности в том, что все мои усилия наконец-то себя оправдали; что годы тяжкого труда, мучительные, но преодоленные сомнения – все это было не зря; что в результате я достиг чего-то действительно значимого и высоко оцененного всеми.

Поистине, Япония порой напоминает мне малыша, который все подряд перенимает не у родителей, а у совершенно чужого дяди.

Я уверен, сэнсэй, что в такие неспокойные времена мы, художники, должны научиться ценить нечто иное, более ощутимое и реальное, чем эти доставляющие мимолетное наслаждение вещи, которые исчезают вместе с рассветом.