Цитаты из книги «Тайная жизнь цвета»

Средневековые авторы также глубоко разделяли веру в дихотомию света и тьмы. Только в XVII веке возникла идея, что красный, желтый и синий являются основными (первичными) цветами, а зеленый, оранжевый и пурпурный (лиловый) – вторичными (то есть составными)

Цвет отвлекал от истинных ценностей искусства: линии и формы. Цвет воспринимался воплощением себялюбия и, позже, греха, символом лицемерия и обмана. Наиболее прямолинейно высказался об этом американский писатель XIX века Герман Мелвилл: цвета по Мелвиллу – это «лишь изощренный обман, свойства, не присущие явлениям, а нанесенные на них извне; и, стало быть, вся наша обожествленная Природа намалевана, как последняя потаскушка»

Плиний Старший, римский энциклопедист I века н. э., говорил, что художники античной Греции использовали всего четыре цвета: черный, белый, красный и желтый. Скорее всего, он ошибался – египтяне умели получать яркий, чистый синий цвет (см. здесь) уже в 2500 году до н. э.

Первым, кто заметил, что в древнегреческой литературе что-то не так с цветом, был британский политик

построение системы координат для мечты.

Трактат «Чуньцю Фанлю» («Обильная роса летописи Чуньцю»), составленный в середине II века до н. э., называет желтый «цветом правителей»[166]. Вскоре правители начали ревниво оберегать монополию на этот цвет, точнее, на его конкретный оттенок: первый закон, упоминающий его, относится к временам династии Тан: он был принят в 618 году н. э., в самом начале правления династии. «Простолюдинам и чиновникам, – гласил закон, – запрещено носить одежды и украшения красновато-желтого цвета»[167]. Даже по стандартам древности процесс окрашивания был необычайно трудоемким. Ключевым ингредиентом был Rehmannia glutinosa – наперстянка китайская, растение, напоминающее свеклу. Для получения требуемого цвета клубни нужно было собрать в конце восьмого лунного месяца, а затем вручную перемолоть в однородную кашицу. Для покраски 4,6 кв. м шелка требовалось примерно 1,2 литра этой кашицы[168]. Для того чтобы краситель надежно «въелся» в ткань и она не обесцвечивалась при стирке, нужно было использовать морилку из пепла дуба, шелковицы или тутового дерева.

Плиний, жалуясь на на всё большее разрастание палитры красок, отвлекающее художников от занятий серьезным делом, писал, что «Индия добавляет в палитру речной ил и кровь драконов и слонов». Итак, он упоминал именно драконову кровь[373]. Считалось, что слоновья кровь охлаждает, а драконам во время засухи особенно необходимо что-то прохладное, чтобы утолить жажду. Драконы прячутся на деревьях, поджидая слонов, которые могут пройти под ними, и набрасываются на них из засады. Иногда они убивают слонов на месте и выпивают их кровь, но порой слону удается растоптать дракона, и они умирают вместе, а их кровь смешивается и образует красную, похожую на смолу субстанцию, которая называется драконьей кровью[374]. Как и большинство мифов, этот содержит зерно правды и массу приукрашиваний. Прежде всего, при производстве драконьей крови никогда не пострадало ни одно животное, включая мифологические. Но такой пигмент действительно существует, происходит с Востока, а деревья играют свою роль в его получении. На деле драконья кровь – это кроваво-красная смола, добываемая в основном (но не исключительно) из деревьев рода Dracaena

Ярь-медянка – карбонат естественного происхождения, формирующийся на поверхности меди и ее сплава бронзы при воздействии на них кислорода, воды, углекислого газа или серы[539]. Именно она формирует этот налет – патину, – что образуется на старых медных трубах и крышах и придает статуе Свободы ее сине-зеленый цвет в тон туманного серо-голубого моря, который она часто видит. Стихии понадобилось примерно 30 лет, чтобы полностью «перекрасить» Эйфелеву башню (еще одно знаменитое сооружение этого инженера) из медно-розового в зеленый.

Ее муж, король Франции Людовик XVI, чувствуя, что увлечение жены нарядами становится опасно неуместным, был далек от восхищения, обнаружив ее как-то примеряющей новое люстриновое (сделанное из пышной шелковой тафты) платье странного цвета – где-то между коричневым, розовым и серым. Будь он в тот момент более галантным, он бы, вероятно, назвал этот цвет оттенком «увядшей розы», но тогда он ограничился сравнением этого цвета с couleur de puce – блошиным цветом[266]. Но если Людовик пытался такими словами пристыдить жену, его красноречие обернулось против него же. «На следующий день, – вспоминала баронесса д’Оберкирх, – все леди двора облачились в „пюс“: старый пюс, молодой пюс, ventre de puce [блошиное брюшко], dos de puce [блошиная спинка]»

Желтый хром появился не сразу, и Ван Гог был одним из многих, кто немедленно «заболел» этим пигментом. Своим появлением этот цвет обязан открытию в 1762 году багрово-оранжевых кристаллов на Берёзовском золотом прииске в Сибири