Отзывы на книги автора «Лев Выготский (Выгодский)»

По самой своей природе эстетическое переживание остается непонятным и скрытым в своем существе и протекании от субъекта. Мы никогда не знаем и не понимаем, почему нам понравилось то или иное произведение. Все, что мы придумываем для объяснения его действия, является позднейшим примышлением, совершенно явной рационализацией бессознательных процессов. Самое же существо переживания остается загадочным для нас. Искусство в том и состоит, чтобы скрывать искусство, как говорит французская пословица.
Л.С.Выготский ''Психология искусства''

Наверное, именно поэтому, настолько сложно писать отзывы на любимые книги/фильмы или книги/фильмы, которые любимыми назвать сложно, но которые взметнули ввысь все чувства, все фантазии, затронули душу так сильно, что подобрать слова практически невозможно, потому как все написанное превращается в банальность, реже в пошлость или в невозможность выразить тот сиюминутный взрыв чувств, что взбудоражил все внутри во время прикосновения к искусству. Что же происходит в этот момент? Каков механизм действия произведения искусства на нас? Что вообще действует на нас так, что мы способны испытывать катарсис при чтении книг, просмотре фильмов, прослушивании музыки, рассматривая картины или здания, или скульптуры? Я, например, не мог себе объяснить что со мной происходит, когда я смотрю на картину Ван Гога "Воспоминания о Мауве'', почему у меня непроизвольно начинают течь слезы, когда я слушаю музыку Шнитке, почему у меня захватывает дух, когда я смотрю на Собор Парижской Богоматери, почему я начинаю плакать, когда читаю ''Повести Белкина''. Что есть там такого, что настолько мощно воздействует на человека?
Лев Семенович Выготский - выдающийся советский психолог, основатель исследовательской традиции, которая стала известна начиная с критических работ 1930-х годов как ''культурно-историческая теория'' в психологии. Например, знаете ли вы, что все основные труды Выготского были переведены и легли, наряду с Пиаже, в основу современной образовательной психологии США? Выдающийся ученый, ушедший так рано (всего 37 лет ему было), но успевший сделать и написать так много. Он прекрасен и удивителен, он, как многие гении, обогнал свое время. Так вот Лев Семенович в в своей книге ''Психология искусства'', которая стала итогом его работ в период с 1915 по 1922, которая была опубликована только лишь в 1965 году, через тридцать лет после смерти Выготского, так вот в этой книге, он пытается разобраться в впросе - что такое психология искусства. Это не литературоведение, ни в коем случае, это некое пограничное исследование, которое с точки зрения психологии пытается понять загадку воздействия искусства на каждого человека. Какой механизм действует так мощно. Форма ли, содержание ли, фабула ли - возможно все вместе, возможно по отдельности. А может вообще ни форма, ни содержание, ни фабула к катарсису не имеют никакого отношения? Сталкивая самые различные точки зрения - Фрейда, Кюпле, Потебни, Жирмунского, Лессинга, Ранка, Горнфельда, Толстого Л.Н., Аскольдова, Шкловского, Овснико-Куликовского и др., - Выготский, опираясь на собственные исследования, полемизируя, сталкивая, соглашаясь или опровергая существующие точки зрения, ищет ту точку, ту загадку, которая воздействует на читателя.
Для практического исследования, Выготский берет басни Крылова, рассказ Бунина ''Легкое дыхание'' и трагедию Шекспира ''Гамлет''.
Что мы помним о баснях Крылова? Чему нас учили в школе? ''Мораль сей басни такова''. Но только ли дело в морали басни? Неужели все настолько просто в этих, казалось бы, так просто зарифмованых стихах, казалось бы рифмовка проще простого, казалось бы все дело в выводе-морали, в тех житейских случаях жадности, зависти, лести и т.д, которые читатель представляет себе. Мне всегда казалось, что нет. И в детстве, и уже будучи взрослой, я не испытывала никакой жалости к вороне, симпатичной мне казалась именно лисица. Или ''Волк на псарне'' (по-моему, одна из самых гениальных басен великого Крылова), меня всегда на самых последних словах:

«Ты сер, а я, приятель, сед,
30 И волчью вашу я давно натуру знаю;
А потому обычай мой:
С волками иначе не делать мировой,
Как снявши шкуру с них долой».

всегда бросает в дрожь. Потому что понимаешь - волка сейчас разорвут. Это какой-то совершенно запредельный момент. Или в словах муравья: Так поди же, попляши!, - всегда слышится: Так иди же, погибай! Это некое соединение жестокости и совсем иного воприятия басни, чем выписано в морали, именно это меня всегда поражало и поражает в баснях Крылова. И все исследование Выготского, подтверждает мои мысли, что в басне дело там не в морали, а именно в шпильке в соединении двух плоскостей, двух рельностей, которая дает кульминацию и разряжает действие, и действует как аффект на читателя, соединяя в себе в этот миг и эпос, и драму, и комедию, и поэзию.

Каким образом набор пошлейших жизненных ситуаций (житейская муть) из жизни юной гимназистки Оли Мещерской в ''Легком дыхании'', неожиданно превращается в легкое дыхание, дышит этим легким дыханием, взвивается ввысь легким облачком внезапно прерванной юной жизни, пошлейшим и трагическим способом прерванной. Так вот как, каким образом этот набор пошлостей, падений, разврата становится искусством, способным вызывать подлинные слезы и переживания у читателя? Возможно тем, что события даются не линейно, а делают как бы скачки в прошлое и будщее, возможно в том, что автор заставляет житейскую муть говорить на языке легкого дыхания:

Мы приходим как будто к тому, что в художественном произведении всегда заложено некоторое противоречие, некоторое внутреннее несоответствие между материалом и формой, что автор подбирает как бы нарочно трудный, сопротивляющийся материал, такой, который оказывает сопротивление своими свойствами всем стараниям автора сказать то, что он сказать хочет. И чем непреодолимее, упорнее и враждебнее самый материал, тем как будто оказывается он для автора более пригодным. И то формальное, которое автор придает этому материалу, направлено не на то, чтобы вскрыть свойства, заложенные в самом материале, раскрыть жизнь русской гимназистки до конца во всей ее типичности и глубине, проанализировать и проглядеть события в их настоящей сущности, а как раз в обратную сторону: к тому, чтобы преодолеть эти свойства, к тому, чтобы заставить ужасное говорить на языке «легкого дыхания», и к тому, чтобы житейскую муть заставить звенеть и звенеть, как холодныйвесенний ветер.

Признаюсь честно, Выготский заставил меня по-новому взглянуть на творчество Бунина, чей холодноватый, слегка отстраненный стиль, позволяющий Бунину быть одним из лучших стилистов, мне абсолютно не близок - слишком холодноват, - так вот, Выготский развернул меня к Бунину с иной стороны, заставил увидеть за этим холодноватым стилем, многое внутреннего легкого дыхания, чего сделать не удавалось никому до этого: ни школьным учителям, ни университетским преподавателям. Надо бы перечитать Бунина, однако.

Что есть ''Гамлет'' Шекспира? Почему именно эта трагедия, написанная так давно, до сих пор будоражит наши чувства, заставляет режиссеров ставить все новые и новые поставновки, а композиторов писать мызыку? В чем загадка Гамлета? Прав ли Толстой Л.Н. в своем мнении об этой пьесе? Действительно ли он понял ее? Правы ли те, кто обвинял Шекспира в исксственном затягивании убийства короля, в нерешительности и слабости Гамлета? По сути это важно, но не отвечает на вопрос: что нас заставляет снова и снова перечитывать ''Гамлета'' и поврять и заучивать наизусть знаменитый монолог To be, or not to be. Почемуу пьеса идет к убийству короля одним путем, а приходит совсем иным. Все то, что он считал уклонением от пути, привело его именно туда, куда он стремился все время, а когда он попал в конечный пункт, он не сознает его как цель своего странствия. Противоречия не только сошлись, но и поменялись своими ролями – и это катастрофическое обнажение противоречий объединяется для зрителя в переживании героя, потому что в конце концов только эти переживания принимает он как свои. И зритель не испытывает удовлетворения и облегчения от убийства короля, его натянутые в трагедии чувства не получают вдруг простого и плоского разрешения

Мы подходим к некоторым итогам. Мы можем теперь формулировать то, что мы нашли, как тройное противоречие, лежащее в основе трагедии: противоречив фабулы и сюжета и действующих лиц. Каждый из этих элементов направлен как бы в совершенно разные стороны, и для нас совершенно понятно, что тот новый момент, который вносит трагедия, есть следующий: уже в новелле мы имели дело с раздвоением планов, мы одновременно переживали события в двух противоположных направлениях: в одном, которое давало ему фабула, и в другом, которое они приобретали в сюжете. Эти же два противоположных плана сохранены и в трагедии, и мы указывали все время на то, что, читая «Гамлета», мы движем наши чувства в двух планах: с одной стороны, мы все яснее и яснее сознаем цель, к которой идет трагедия, с другой стороны, мы столь же ясно видим, насколько она уклоняется от этой цели. Что же нового привносит трагический герой? Совершенно очевидно, что он объединяет в каждый данный момент оба эти плана и что он является высшим и постоянно данным единством того противоречия, которое заложено в трагедии. Мы уже указывали на то, что вся трагедия строится все время с точки зрения героя, и значит, он есть та объединяющая два противоположных тока сила, которая все время собирает в одно переживание, приписывая его герою, оба противоположных чувства. Таким образом два противоположных плана трагедия все время ощущаются нами как единство, так как они объединены в трагическом герое, с которым мы себя идентифицируем. И та простая двойственность, которую мы нашли уже в рассказе, заменяется в трагедии неизмеримо более острой и высшего порядка двойственностью, которая возникает из того, что мы, с одной стороны, видим всю трагедию глазами героя, а с другой – видим героя своими собственными глазами.

Я очень схематично попыталась рассказать о чем книга Выготского ''Психология искусства'', на самом деле, ее нужно читать, читать долго, вдумчиво, получая удовольствие от работы мысли, от работы чувства, от столкновние различных точек зрения, просто от проделанной работы. Я не говорю уже о том, что понимание катарсиса я разделяю полностью и готова подписаться под каждым словом. И понимаю, что химеры на Соборе Парижской Богоматери, это второй план Собора, который и дает аффект, в результате которого и возникает катарсис.

Здесь в форме эстетического закона выражено то верное наблюдение, что всякое произведение искусства таит внутренний разлад между содержанием и формой и что именно формой достигает художник того эффекта, что содержание уничтожается, как бы погашается.
Теперь мы можем подвести итоги нашим рассуждениям и обратиться к составлению окончательных формул. Мы могли бы сказать, что основой эстетической реакции являются вызываемые искусством аффекты, переживаемые нами со всей реальностью и силой, но находящие себе разряд в той деятельности фантазии, которой требует от нас всякий раз восприятие искусства. Благодаря этому центральному разряду чрезвычайно задерживается и подавляется внешняя моторная сторона аффекта, и нам начинает казаться, что мы переживаем только призрачные чувства. На этом единстве чувства и фантазии и основано всякое искусство. Ближайшей его особенностью является то, что оно, вызывая в нас противоположно направленные аффекты, задерживает только благодаря началу антитезы моторное выражение эмоций и, сталкивая противоположные импульсы, уничтожает аффекты содержания, аффекты формы, приводя к взрыву, к разряду нервной энергии. В этом превращении аффектов, в их самосгорании, во взрывной реакции, приводящей к разряду тех эмоций, которые тут же были вызваны, и заключается катарсисэстетической реакции.

Искусство - загадка, наслаждение, источник переживаний, чувств, раздумий, - находится не только в поле чувствований, но еще и в поле житейском, помогая разобраться в себе, уравновесить человека с миром в моменты критические, оно не только украшает нашу жизнь, становясь источником прекрасного, но еще помогает отвечать на какие-то важные вопросы в жизни. Собственно, это часть нашей жизни.
Литература, кинематограф, музыка, архитектура, живопись, графика и т.д. И сколько еще всего неизведанного в мире искусства.

Я психолог и для меня Выготский - великий человек, основавший традицию и всю методологию советской психологии. За очень короткую свою жизнь он написал очень много. Выготский для психологии - то же самое, что Пушкин для литературы.

"Психология искусства" - одна из первых его работ, но опубликованная одной из последних. Заслуга Льва Семеновича в том, что он смог структурно и аналитически описать неуловимое - то, что делает поэзию поэзией, драму драмой и т.д. - то, что делает искусство искусством. Он смог вычленить то самое эстетическое зерно и описать его психологически.

Выготский верен диалектике - все, что он рассматривает, он раскладывает через тезис-антитезис-синтез. Начинает автор с рассмотрения существующих подходов к психологии искусства и последовательно их критикует. Для меня было удивительно, как Выготский разбирал искусство в традиции психоанализа. Когда я учился в университете, у нас было принято противопоставлять деятелей отечественной психологии и последователей Фрейда. И вот Выготский вполне позитивно отзывается о фрейдизме, глубине его трудов. Такая диалектическая загадка: тезис - Фрейд, антитезис - Выготский, синтез - ... ?

В анализе литературы автор последовательно проходит путь от самого простого к самому сложному - от басен к трагедии, от Крылова к Шекспиру. По мере усложнения произведения развивается анализ, но каждый раз он как бы уже имеет базис, описанный в предыдущей главе. Шаг за шагом, Выготский приходит к понятиям, которые делают искусство искусством - катарсису и уничтожению содержания формой. А что это такое - читайте книгу.

Рецензия вышла короткой, но как можно написать что-то развернутое на развернутый анализ, дополнить там, где дополнять нечего? Выготский заполняет все пробелы, он проникает в психологию искусства, освещая ее тайники светом познания. Выготский - гений своего времени, его стиль очень легкий; он просто, и в то же время научным языком, говорит о сложнейших вещах - о том, что нельзя потрогать руками, увидеть глазами.

Согласитесь, что когда разговор заходит о таких вещах как литература, живопись или, например, архитектура, всегда можно рассматривать, как минимум, две точки рассуждения об их составляющих. Это любительская (да, красиво, понравилось) и профессиональная (точно уверен, что означает то или иной элемент).

В представленной книге как раз поднимается последняя точка зрения на искусство. Лев Выготский рассматривает басни Крылова, пьесу Шекспира "Гамлет", рассказ Бунина "Лёгкое дыхание" не с совсем той позиции, к которой мы привыкли. То есть для нас важно получить удовольствие (желательно) или, в крайнем случае, любое другое сильное чувство. Автор же всё это называет эстетической реакцией. И его задача разобраться, что же именно несёт в себе искусство в целом, что служит тем рычагом, который и вызывает в нас разные "реакции".

Сказать честно, книга не совсем оказалась легка в прочтении. Но и нет. Это не из той категории работ, которые поймут лишь великие умы человечества. Книга подойдёт всем вдумчивым читателям, тем, кто готов не просто пролистать страницы, а кое-где даже перечитать что-то из написанного. У меня лично было такое чтение. И ещё одна правда - процент пять информации всё же осталась для меня вне зоны восприятия. Но сначала о плюсах и почему всё таки книга заслуживает вашего внимания.

1.Это действительно интересно. Вот лучше и не скажешь. Автор излагает материал очень доступно и максимально понятно. Главное, как уже сказала, быть очень внимательным и вдумчивым. Ведь сразу уловить теорию "искусство как катарсис" нельзя, верно? Интересно, но требует кропотливого чтения.
2.Это актуально Согласитесь, что искусство не признаёт временных рамок. Оно словно застывает в вечности. Благодаря Льву Выготскому пришлось перечитать басни (а некоторые прочитать в первый раз) Крылова и взглянуть на на них с довольно интересной позиции (а также убедиться в необходимости басен в литературе). Например, почему, когда мы в начальной школе их проходили, мы совершенно не удивлялись тому, что птицы и звери разговаривают? Для нас это уже тогда было чем-то адекватным. Довольно странно, если так поразмыслить. Но автор представляет очень понятную теорию на это счёт.
3.Это общая культура Самое то, что порадовало, так это то, что автор не рассматривает произведения только с позиции их самих. А и переплетает их с другими известными трудами (например, Фрейда), тем самым придавая им ещё больше осмысленности.

Ну и перейдём к одному минусу, который помешал поставить книге 5.
Грубо говоря, я бы назвала это обратной стороной медали. Да, книга рассматривает искусство с профессиональной точки зрения, но некоторые рассуждения настолько напомнили мне какие-то объяснённые математические формулы, что стало даже как-то обидно. Не принимаю такого. Так или иначе в искусстве всегда должна таиться некая загадка. Ведь именно это и придаёт ему шарм. Но, как говорится, всё это уже сугубо индивидуально. Многие со мной и не согласятся, на вкус и цвет..

Но книга стоит вашего внимания! Определенно.
Подкреплю это ещё мыслями, которые очень понравились и заставили задуматься:

душа мыслящая – это такой воз, с которого ничего не может упасть. Вся поклажа там хорошо помещена и скрыта в сфере бессознательного… Если бы чувства, нами переживаемые, сохранились и работали в бессознательной сфере, постоянно переходя в сознание (как это делает мысль), то паша душевная жизнь была бы такой смесью рая и ада, что самая крепкая организация не выдержала бы этого непрерывного сцепления радостей, горестей, обиды, злобы, любви, зависти, ревности, сожалений, угрызений, страхов, надежд и т. д. Нет, чувства, раз пережитые и потухшие, не поступают в сферу бессознательного, и такой сферы нет в душе чувствующей. Чувства, как сознательные по преимуществу процессы психики, скорее тратят, чем сберегают душевную силу. Жизнь чувства – расход души.

Наверно, проблема соотношения мышления и речи до сих пор не решена окончательно. Но Выготский нашел тот путь, по которому ее можно решить. И это тоже о том, что человек формируется как человек в отражениях других, в обществе. Нет сознательной мысли без слова, как нет слова, без мысли, которую необходимо выразить. Кому-то. Человек не рождается с мышлением взрослого человека, оно развивается. И речи человек учится только в общении (деятельности по сути) с другими. Внутренняя речь-для себя формируется позже внешней речи-как средства общения с другими, где-то к школьному возрасту.
И все - в экспериментах. Московская психологическая школа была в этом плане сугубо научной.
Остался открытым вопрос собственно сознания. Оно ведь тоже речевое.

Поэтому мышление и речь оказываются ключом к пониманию природы человеческого сознания. Если «язык так же древен, как сознание», если «язык и есть практическое, существующее для других людей, а следовательно, и для меня самого, сознание», если «проклятие материи, проклятие движущихся слоев воздуха изначально тяготеет над чистым сознанием», то очевидно, что не одна мысль, но все сознание в целом связано в своем развитии с развитием слова. Действительные исследования на каждом шагу показывают, что слово играет центральную роль в сознании в целом, а не в его отдельных функциях. Слово и есть в сознании то, что, по выражению Л.Фейербаха, абсолютно невозможно для одного человека и возможно для двух. Оно есть самое прямое выражение исторической природы человеческого сознания.

Лев Семёнович со своими сотрудниками проделал большую работу. Признаюсь, прочесть ее удалось не сразу - читаешь и мало что понятно. Поэтому я решила немного сделать крюк - прочла биографию в 100 страниц Рейфа, посмотрела некоторые лекции Курпатова про мышление, прописала что я там ожидаю вычитать и вперёд! (Кстати, именно по наводке Андрея Владимировича я вышла на ВыгОтского. Он часто на него ссылается, цитирует и выказывает глубокое уважение.)

Из "Новой методологии" А.В. Курпатова:
"В этом контексте нельзя не сказать о Льве Семеновиче Выготском. Величайший гений психологии сознательно использует целую «батарею» осей координат, а именно: организм, общение, смысл и культура. Причем каждая из этих осей рассматривается им самостоятельно, однако они в его теории сопряжены друг с другом на каждом из уровней.

Гениальное предвидение Льва Семеновича настолько близко к действительной открыто-системности, что остается только удивляться, как, исходя из частных знаний того периода, в отсутствие всей полноты знаний о том, что скрывает человеческое бессознательное, какое влияние могут оказать системы отношений на развитие отдельно взятой личности да и других знаний более позднего периода можно было достичь такого высокого уровня методологической системности.

Видится три принципиальных момента, которые могли это обусловить.
Во-первых, это культурологический аспект (не секрет, что Л.С. Выготский пришел в психологию из литературоведения – литература же предлагает потрясающие открытые системы).
Во-вторых, колоссальная, смелая и роковая для 30-х годов XX века ставка на методологию – работы Л.С. Выготского по «психологической причинности» по сути являются глубокой попыткой разобраться в точках обзора, их отношениях, в социальных допущениях, найти методологически выверенную точку обзора в индивидуальном человеке. Все это поистине восхищает.
И наконец, третье, самое, быть может, странное объяснение – гениальность автора, научное мышление Л.С. Выготского «имманентно» целостно, и этим фактически все сказано.

Л.С. Выготского умер, не дожив и до сорока лет, разумеется, его потенциал был использован далеко не полностью. Но короткий отведенный ему жизненный срок, «колдовство» Марксовой диалектики и реакционные действия тех, кто заручился ее поддержкой, – все это препятствовало и рождению новой методологии, и новому взгляду на человека."

"«Обобщение» – вот новый компонент, правомерно введенный Л.С. Выготским в психологию языка и мышления. Это несомненно раздвигает границы и представляет новые перспективы. Не случайно сам Лев Семенович после своего открытия семимильными шагами двигался по пути исследования развития процесса мышления – в онтогенезе."

Лев Семёнович - человек был явно пытливый. Вообще, большая часть глав это разбор работ других авторов, чаще всего Пиаже, и их критическое осмысление. Обдумывая со всех сторон, так и эдак, Выготский находит разные противоречия, от которых отталкивается и строит свои гипотезы. А потом проводит эксперименты, которые их подтверждают.

Никаких резких переходов, чаще всего именно подробный анализ с повторением ранее сказанного - и это помогает видеть как думал этот человек, как идет его мысль, с чем она сталкивается и как он разрешает эти столкновения. Посмотреть на его метод было очень интересно.

Есть в интернете выжимки его работы, в 14 страницах - но разве по ним можно понять то, что с разных сторон осмотрел ВыгОтский на своих 350? Как верно в конце сам он пишет:

Слово, проходя сквозь какое-либо художественное произведение, вбирает в себя все многообразие заключенных в нем смысловых единиц и становится по своему смыслу как бы эквивалентным всему произведению в целом.
<...>
Во внутренней речи слово является гораздо более нагруженным смыслом, чем во внешней. Оно, как название гоголевской поэмы [Мертвые души], является концентрированным сгустком смысла. Для перевода этого значения на язык внешней речи пришлось бы развернуть в целую панораму слов влитые в одно слово смыслы.

Как хорошо заметил Лев Семенович в одной из глав, у каждого человека есть своя философия, на которой он строит свои измышления. И даже если человек утверждает, что никакой, мол, философии нет, она всё равно есть (это она и есть). Так вот, смотря на то, как он [Выготский] разбирает продукты умственного труда других очень известных и общепризнанно умных людей, и аргументированно подсвечивает "косяки" их мышления, сильно задумываешься о многом. И пожалуй, это один из важных эффектов этой книги - по-настоящему задуматься.

Эта книга поможет вам разметить ваш внутренних психологический мир, понять разницу внутренней и внешней речи, узнать как мыслить через речь эффективнее всего.
Разметка мира, новые контурные карты, главное рабочие! (важный момент, а то Пиаже там поначертил, никуда не уедешь :D) - вот, что важно обнаружить после прочтения книги, что может обозначить ее как достойную прочтения.

И эта книга более чем достойна для прочтения каждому мыслящему человеку.

С чем пирог, спрашиваете?
- Если совсем коротко: автор видит корень эстетической реакции в том, что в художественном произведении есть несколько противоречащих друг другу планов, которые затормаживают друг друга и в конце разрешаются, вызывая катарсис. Это может быть фабула рассказа и его последовательность изложения. Это может быть ритм и мелодия. Это может быть мораль басни и ее история как таковая. И т.п.

Увы, хорошие ученые не часто умеют надлежащим образом выражать свои мысли. Это классическое научное исследование – с подробным разбором и критикой текущего положения дел, с последовательным изложением от частного к общему, с нудной, доказательной последовательностью. И читается это как монография… плохо то есть читается, тяжело. Слишком много цитат и чужих мыслей, слишком рыхло. Сто страниц, двести, триста… ждешь-ждешь: когда уже? Когда начнется то-самое – центральное - ради чего все это затевалось. А когда дожидаешься, то-самое оказывается таким же рыхлым и отказывается вызывать пресловутый катарсис, про который так охотно толкует автор.

Самое обидное, что книга-то – хорошая. И автор – умный, глубокий мыслитель; это видно. И написано много интересного и по делу. Но форма такая, что впору возглавлять серию «Хрестоматия мирового занудства».

Примерно с год назад очень сильно увлекся мышлением как интеллектуальным объектом. Мышлением как неким алгоритмом. Причем с совершенно подчас конкретными механизмами усваивания информации, развития и т.п. То что речь и мышление связаны очевидно, но как именно, с точки зрения научных изысканий. Поэтому работа Выготского и заинтересовала меня. По началу книга медленно разгоняется. Значительная ее часть посвящена детскому мышлению. Запомнилось напрмер, то что научные понятия дети усваивают лучше чем житейские, что дети до возраста примерно 6 лет разговаривают словно внутренней речью и не вполне осознают реплики смысл сказанного окружающих. Но они вынужденные эгоисты. Позже подобное общение перерастает во внутреннее мышление, которое по своей сути кардинально отличается от общения во вне. Ближе к концу книги она уже доставляет большое удовольствие. Вывод о том, что мышление и речь связаны но не тождественны оказался для меня неожиданным. Но автор легко его доказывает. Напрмер тем что мы внутренне что-то можем помыслить но выразить в словах это не всегда возможно. Со временем смысл слов меняется. Происходит развитие. Если ребенок ребенок не может напрмер объединить более общее цветок и розу в одну категорию цветка. И у него есть два слова и роза и цветок абсолютно равнозначные. То со временем цветок вбирает в себя понятие розы. Удивительно комплексный труд получился. При этом мышлению и работе мозга мне кажется вообще в процессе образования времени не уделяется. Такие книги крайне важны. Читается легко. Информации много. На детей другим взглядом будете смотреть. И на себя тоже. На мышление внутри.

Я читала эту книгу несколько месяцев. Наверное, с апреля? Небольшими (сравнительно) порциями, с долгими перерывами, выписывала главное. Это было трудное чтение — в том смысле, что требовало труда. И я совсем не ожидала, что исследование товарища Выготского даст мне так много.

Лев Семёнович Выготский — это, конечно, величина. Единственный исследователь (с кем я «знакома»), кому удалось продуктивно объединить дарвинизм и диалектику. Так, чтобы оно работало! И давало «правильное», продуктивное понимание эволюции.
«Мышление и речь» — это, по сути, сборник из 7 эссе, которые можно читать последовательно или независимо друг от друга. Тема общего исследования вынесена в заглавие: это отношение между человеческим мышлением и человеческой речью. Теория сознания, если выражаться более современными терминами. Основной тезис: разделять и властвовать — прошлый век. Потому что разделять нужно грамотно. Тов. Выготский сетует, что в современной ему науке главенствует анализ элементов (механическое разделение, в котором частное не обладает свойствами целого), который он предлагает заменить на анализ единиц. Они таким свойством обладают.

Тов. Выготский исследует развитие мышления и речи в генетическом разрезе — на материале эксперимента, проведённого им самим при участии детей. Он рассматривает теории Пиаже и Штерна в отдельных главах (2 и 3 соответственно), приводит основные тезисы исследования речи шимпанзе, раскрывает собственную теорию развития понятий (значений слова) в детском мышлении.
Основные выводы следующее. У мышления и речи — разные генетические корни. Существует доречевое (наглядное, «двигательное») мышление и доинтеллектуальная (только эмоции) речь. Единство мысли и речи — речевое мышление. Его единица — значение (слова). Значение слово — это не объект, а процесс: оно развивается и изменяется. По сути, значение — это обобщение.
Звучит очень просто — в сухой выжимке, но достичь этого «просто» — как раз очень сложно. Не строя многоэтажных теорий с умными словами, а ведя читателя буквально за руку к рабочим выводам. Чего стоит только «осознанность — это системность».
Если нужно овладеть понятием так, чтобы можно было применять его произвольно (то есть, когда хочется, а не только в потоке, неосознанно), нужно поместить его в систему. А если вдруг икс перестаёт работать в своей системе, нужно понять, в какую систему более высокого уровня входит система икса и перенести икс в другую систему, которая входит в эту систему высокого уровня.
Или вот: от структуры зависит функция. Новый взгляд на вещи (новая система) предоставляет возможность новых действий с этой вещью.

Текст не перенасыщен специфическими терминами и очень подробен. Одну и ту же мысль тов. Выготский показывает на разных примерах и повторяет минимум 3 раза. Поначалу такой темп меня лично утомлял, но при более быстром повествовании есть риск упустить детали.
Короче говоря, книжка о том, как устроено и работает речевое мышление — то, чем мы пользуемся каждый день.