– Ты уверена, что мне не стоит приходить? Может, я просто постою рядом, так, для мебели. Очень хочется посмотреть на него вживую. В Интернете он выглядит горячее огненной бездны.

– Элли, это не самый подходящий случай. Он имеет право на личное пространство и встречу с сыном наедине.

– Ну, разве он не ходячий соблазн?

– Может, на фото он и мил, однако в жизни не столь дружелюбен.

– С чего ему быть с тобой дружелюбным? Он думает, что ты – это Джули, обокравшая его и вымогающая деньги. Кстати, когда ты собираешься рассказать ему правду?

– Нужен подходящий момент. Точно не сегодня. Нет. Неизвестно, в каком настроении он будет. Может, просто схватит Никки и уйдет.

– В курсе Лучиано или нет, но он твой должник. Джули не смогла бы заботиться о нем в любом случае. В то время как ты находилась при нем все время с тех пор, как ему исполнилось всего неделя. Твои родители тоже будут скучать по нему.

И Джемайма осталась один на один с осознанием неизбежного. Никки все равно заберут, и ничто не может изменить этого. Она не его ближайший родственник, в отличие от Лучиано.

Она в напряжении ждала посетителя. Никки выглядел очень мило в голубом костюмчике, однако настроение его быстро менялось из-за зубок. Он мог засмеяться, а через секунду заплакать.

Раздался шорох шин на подъезде к дому. Джемайма кинулась к окну посмотреть, кто это. Целая вереница машин, состоящая из лимузина в окружении нескольких «мерседесов» с тонированными стеклами, въехала во двор. Несколько мужчин вышли из машин и рассредоточились по территории, явно следуя указаниям, передаваемым по рации. В костюмах и солнцезащитных очках они будто излучали агрессию и напряжение. Дверь лимузина в центре колонны открылась, и появился Лучиано, затмив всех. Он был одет в джинсы и свитер, однако даже в таком виде притягивал к себе внимание. Джинсы сидели идеально, подчеркивая тренированные ноги и узкие бедра, а черный свитер красиво оттенял иссиня-черные волосы и оливковую кожу.

У Джемаймы пересохло во рту. Она нервно облизала губы, вытерла вспотевшие от волнения ладони и стала отходить от окна, как вдруг ее внимание привлекло движение позади Лучиано. Она задержалась у окна, чтобы посмотреть. Из автомобиля вышла стройная блондинка. Лучиано повернулся к ней, что-то сказал, и та снова исчезла в салоне.

Кто это? Неужели его девушка?

Голос в голове Джемаймы смекнул, что это не ее дело. Она перевела дух, постаралась взять себя в руки и отправилась открывать дверь.

– Мистер Витале.

– Джемайма. – Лучиано сделал шаг вперед. Его лицо, казалось, ничего не выражало, он даже не улыбнулся.

– Никки здесь. – Она приоткрыла дверь в гостиную.

Малыш сидел на полу в окружении любимых игрушек.

– Его зовут Никколо! – поправил Лучиано. – Мне не нравятся сокращенные имена. Кроме того, я бы хотел остаться с сыном наедине.

Джемайма взглянула на него с удивлением, но он даже не обратил на нее внимания, сосредоточившись на Никки. Нет, Никколо. Тигриные глаза Лучиано светились от возбуждения, он в буквальном смысле поглощал взглядом ребенка.

Девушка смотрела на это, прикрыв глаза, и ничего не могла с собой поделать, видя, как смягчилось каменное, почти непроницаемое выражение лица Лучиано и как он почти улыбнулся.

– Благодарю. – Лучиано вошел, закрыв за собой дверь.

Джемайма, вздохнув, присела на пуфик у входной двери рядом с телефоном, уговаривая себя: конечно, он не хочет присутствия чужих людей на встрече с сыном. Она старалась не поддаваться эмоциям.

Кто эта женщина в авто? Его новая пассия? Он живет с ней? Вдруг новая спутница не может иметь детей, поэтому они решились на суррогатное материнство? Почему ей это так важно? Она беспокоится о Никки, его будущем, а оно все еще не совсем определенно.

Из гостиной послышался плач. Джемайма напряглась. Для Никки Лучиано был чужаком, а значит, расценивался как опасность, естественно, он заплакал. Из-за двери она могла слышать, как Лучиано что-то успокаивающе шепчет ему. Однако через несколько минут ребенок разразился душераздирающими воплями. Джемайма не двинулась с места, хотя сердце так и рвалось к малышу. Она сжала кулаки, слыша, как расстроен Никки, как надрывно плачет и зовет ее. Она также помнила, что нужно учиться жить без него, отойти в сторону и отдать малыша отцу, рано или поздно.

Когда плач Никки перерос в несмолкающие вопли, в дверях показался Лучиано.

– Тебе лучше зайти, мне кажется, он напуган. – В его голосе сквозило разочарование.

Джемайме не нужно было повторять дважды. Она тут же вскочила и побежала к Никки. Малыш увидел ее, тут же потянул к ней маленькие ручки. Она подхватила его на руки и успокаивающе прижала к себе. Он тут же вцепился в нее, будто боялся, что она снова уйдет.

Лучиано смотрел на эту сцену и не мог поверить. Привязанность к матери, вероятно, раздражала его. Никколо вцепился кулачками в футболку Джемаймы, прижался к ее груди маленьким трясущимся тельцем. Никки спрятал личико, отворачиваясь от незнакомца, который так настойчиво пытался с ним подружиться. Пока Джемайма успокаивала расстроенного ребенка, Лучиано отметил два неприятных для себя факта: малыш привязан к матери гораздо больше, чем он ожидал, а Джемайма для него явно центр безопасности. Все это осложняло положение. Он невольно взглянул на пышные формы девушки и тут же почувствовал, как область ниже талии начала напрягаться. Избегая неловкой ситуации, он тут же перевел взгляд на Никки. Ему больше нравились девушки с явно женскими пропорциями, нежели худышки с мальчишеской фигурой. Он не отрицал, что у Джемаймы потрясающая фигура, хотя и претила мысль о том, что он желает именно ее, что совсем некстати.

– У него режутся зубки, поэтому он временами плаксивый, – объяснила девушка. – Кроме того, сейчас не совсем подходящее время для знакомства. Он устал и хочет спать.

– Нет, он напуган. Неужели он не привык к встречам с новыми людьми?

– Он больше привык к обществу женщин.

– Пока ты жила в Лондоне, за ним, наверное, присматривали твои родители?

Джемайма тут же вспомнила о той лжи, которой она собралась придерживаться. Невозможно находиться в двух местах одновременно. Пока она работала учительницей, стараясь покрыть расходы на содержание Никки, Джули действительно жила в Лондоне.

– Отец на пенсии, но все еще много времени проводит вне дома, поэтому Никки нечасто видит его.

Она скрестила пальцы на счастье, чтобы и эта ложь прошла гладко. Стыдно лгать, но выхода нет. На самом деле Никки обожает деда.

Тем временем малыш засунул в рот палец и принялся активно его кусать, все еще подрагивая, но уже не плача.

– Я прошу прощения за этот рев. Со временем он привыкнет к тебе.

Лучиано скривился. У него нет времени ждать.

– Это твоя девушка, там, в машине?

Ей просто необходимо это знать, да и тему разговора пора сменить.

Лучиано нахмурился и опустил глаза. Джемайма невольно залюбовалась его длинными темными ресницами, густо обрамляющими веки.

– Нет, это няня, которую я нанял.

– Няня?

– Да, мне понадобится помощь в уходе за малышом, – сухо прокомментировал Лучиано, размышляя, что делать с привязанностью ребенка к матери. Как выяснилось, это большая проблема.

Он точно не женится на Джемайме, как рекомендовал Чарльз Беннетт после проведения теста на установление отцовства.

– Это будет фиктивный брак, – пояснял Чарльз. – Вы сразу убьете двух зайцев: узаконите рождение сына, урегулируете дальнейшее наследование имущества, плюс у вас будут законные основания забрать ребенка. А бывшей жене сможете предоставить жилье. Закон нарушен не будет. Идеальный вариант.

Правда, для Лучиано это не идеальный вариант, а кошмар. Никогда он не свяжется с женщиной, которая ничего собой не представляет. Воровка, аферистка. Даже если брак будет фиктивным.

Джемайма в это же время подумала: «Он нанял няню!» Ее вновь охватила паника. Лучиано явно планировал скорее забрать Никки из-под опеки.

Отец взглянул на сына, который уже засыпал, положив голову на плечо Джемаймы. Конечно, можно выкрасть его у нее, как когда-то его самого украли у матери. Правда, ему тогда было три года, однако он помнил, как его вырвали из любящих материнских рук. Тогда в жизни его отца было много жестокости и крови, а его, ребенка, травмировал этот инцидент. Он никогда не сделает ничего подобного со своим сыном. Как бы он ни ненавидел Джемайму Барбер, он не желал ей смерти. С другой стороны, неприятно видеть, как она обнимает его сына, а он тянется к ней.

– Никки очень впечатлительный. Его легко огорчить.

– Я удивлен, что он так привязан к тебе, – признался Лучиано. – Ты же большую часть времени оставляла его под присмотром других людей.

– Я провела с ним больше времени, чем ты думаешь. – Джемайма гордо вскинула подбородок. – Неудивительно, что он так привязан ко мне.

– Но ты всегда хотела избавиться от него. Если выкуп будет достаточно большой. Разве ты не должна была лучше подготовить его к расставанию?

– Я не знала, что расставание действительно состоится, – взбунтовалась Джемайма.

– Ничто не может помешать мне забрать сына. С того самого дня как ты исчезла, я ни минуты не переставал думать о нем. Он мой.

– Да. Но отдать его насовсем не так просто, как я раньше считала.

Лучиано пожал плечами. Было видно, что его это мало волнует.

– Ты убедила психиатра, что прекрасно осведомлена о том, на какие условия идешь, и сможешь с этим справиться.

Разочарование охватило девушку.

– Все изменилось.

– Я хочу получить сына.

Совершенно сумасшедшая идея осенила девушку. Не успела она обдумать это, как мысль уже сорвалась с языка.

– Могу ли я быть няней для Никки, хотя бы ненадолго?

– Ты – няней? Для Никки? С ума сошла?

– Пока он не привыкнет к тебе и новым условиям. А ты получишь квалифицированного специалиста по уходу за маленькими детьми. У меня хорошо получается.

– Ты никогда с ними не работала.

– Напротив, у меня есть опыт.

– Интересно, это было до того, как ты предпочла зарабатывать легкие деньги в эскорте? – съязвил Лучиано.

Джемайма похолодела:

– Э-эскорте? Это ужасно.

– Я все про тебя знаю, даже не пытайся мне лгать. Ты работала в службе эскорта в Лондоне и была популярна среди немолодых, но богатых мужчин, до того как начала воровать их кошельки. Я говорил с агентством, которое занималось бронированием номеров для тебя, прежде чем решить, что обойдусь без твоих услуг.

На мгновение Джемайма даже раскрыла рот, не видя возможности поверить его словам. Лицо ее побелело как полотно, в ушах зазвенело, сердце лихорадочно заколотилось. Она не хотела верить ему, но была вынуждена. Джули любила деньги больше всего на свете, и эта ее привязанность была даже сильнее самоуважения. Но эскорт! Эскорт с предоставлением дополнительных услуг! Ей стало очень стыдно. Такая работа дала сестре возможность воровать, и, к сожалению, украденные кредитки – лишь вершина айсберга. По-видимому, Джули так же легко продавала себя, как намеревалась продать собственного сына.

– Напомню, это была эксклюзивная служба эскорта, – добавил Лучиано, видя смятение Джемаймы.

– Значит, ты считаешь, что такая, как я, не может быть няней для твоего сына? – Джемайма это понимала и чувствовала, с каким негативом Лучиано относится к ней, но желала знать наверняка.

– Боюсь, нет. Завтра я пришлю охрану забрать сына. С ними будет няня, она поможет доставить малыша в Лондон. Я хочу провести с ним больше времени.

– А что потом?

– Потом заберу его с собой на Сицилию. Сама знаешь, как все это должно закончиться, зачем усложнять.

Джемайма почувствовала себя воздушным шариком, который сначала надули, а потом лопнули, и не осталось ничего, кроме бесформенной тряпочки. Джули взяла оплату и подписала договор. Из этой ситуации нет выхода, кроме как пойти к журналистам и придать огласке свою печальную историю. К чему это приведет? А главное, что это даст Никки? Заинтересованные в истории рождения Никки социальные службы могут взять его под свою опеку, и еще неизвестно, получит ли Лучиано право на воспитание ребенка. Вероятно, Никки поместят в приют, и тогда ни она, ни Лучиано никогда его не увидят. Поразмыслив, Джемайма решила, что искать помощи на стороне смысла нет. Один тот факт, что она выдала себя за мать малыша, может быть использован против нее и властями, и Лучиано, если он вообще когда-либо узнает правду.