Быть может, черезчур тороплюсь с влюбленностью? Хотя… разве можно приказать себе не влюбляться? И бывает ли влюбленность уместной и своевременной? Или, если она уместная и своевременная, то это – не влюбленность?
Персонажи книг становились ближе, чем многие реальные люди – я переживала за них каждое мгновение истории. Книги давали мне возможность прожить бесчисленное количество жизней и посетить сколько угодно миров, не выходя из собственной комнаты.
Прости, дитя. Знаю, это не мое дело, но утром я просил Рэма показать мне воспоминания о твоей силе. Как ты понимаешь, я стал невольным свидетелем его чувств. Не надо этого стесняться, вы прекрасно подходите друг другу.
Только она умеет так легко отвлечь от переживаний, не читая нотаций и не повторяя слово «успокойся» каждые пять секунд, как это делает большинство людей. Всегда было интересно: неужели им и взаправду кажется, что это «волшебное слово» вызывает хоть что-то, кроме раздражения?
В голове пронеслось: «Прощай, беззаботное детство! Здравствуй, мир, полный приключений!». Мысль выдалась горькой – я корила себя за то, что так стремилась повзрослеть. Теперь же мечтала снова стать ребенком.
Ох, змей искуситель! Знает, на что меня подманивать. С улыбкой согласилась. Это слегка разрядило напряжение между нами, хотя Рэм все еще с опаской держал меня в поле зрения, будто если он отвернется, я коварно воспользуюсь моментом и шлепнусь в обморок. Исключительно из вредности, конечно.