Цитаты из книги «Одиннадцать видов одиночества»

Тут Винсент помедлил, восхищаясь своим творением с серьезной торжественностью влюбленного; затем провел от губ линию, а на конце ее – большое облачко, как в комиксах. Внутри облачка он написал – так гневно, что мел крошился между пальцами, – все те же самые слова, что и раньше, во время обеденного перерыва.

ему до тех пор удавалось изобразить: изящный нос, слегка приоткрытые губы, глаз в опушке длинных ресниц, загнутых грациозно, словно птичье крыло.

Выбрав место посуше, Винсент вынул из кармана все тот же мелок и стал тщательно вырисовывать голову, в профиль, с длинными роскошными волосами, долго провозился с лицом, стирал его влажными пальцами и вновь рисовал, пока не получилось самое красивое лицо, какое

Запомни навсегда, что, делая подобные вещи, ты обижаешь людей, которые очень хотят относиться к тебе хорошо, и этим ты наносишь вред самому себе.

страшно сожалеют об этом, но уже слишком поздно. Сделанного не воротишь.

Они знают, что поступают нехорошо, и знают даже, что им самим не станет от этого легче, но все равно идут и делают, что задумали.

– Винсент, а что, если я понимаю кое-что лучше, чем ты думаешь? Например, я понимаю, что иногда люди делают такое не потому, что хотят кого-то обидеть, а потому, что сами очень расстроены.

А правда – штука забавная, Маккейб. Люди хотят читать правду, но только тогда, когда она исходит от кого-то известного. Ведь так?

Он мог позволить себе выразить сомнение, поскольку не испытывал его

И придумал: моя беда в том, что в моих книгах написана правда. А правда – штука забавная, Маккейб. Люди хотят читать правду, но только тогда, когда она исходит от кого-то известного. Ведь так?