А другие врачи и разбираться бы не стали – у многих невропатологов на двери кабинета висит объявление: «Без снимка МРТ прием не ведется». То есть сначала требуется сделать снимок – несмотря на то, что он может быть и не нужен, – а потом уже идти на примем. Сегодня средний снимок МРТ одного отдела позвоночника стоит от пяти до семи тысяч рублей. Но рентгенолог, кстати, не является клиническим специалистом – он диагност, и его задача заключается только в том, чтобы сделать снимок, написать заключение, выпустить пациента и отправить его к тому врачу, который направил больного на это исследование.

У пациента, о котором идет речь, заключение рентгенолога заканчивалось следующим образом (эта приписка была сделана мелким шрифтом после заключения врача): «Данное заключение диагнозом не является и должно быть интерпретировано лечащим врачом». Возникает вопрос: какое же это заключение, если больной приходит ко мне со словами: «У меня грыжа»? Почему он так считает, ведь терапевт грыжу не увидит?

Я лично вообще не согласен с определением «грыжа позвоночника как причина боли», но вопрос заключается именно в диагностике. Сегодня проводятся очень дорогие исследования, но для чего делаются все эти снимки? Дифференциальная диагностика показывает, нет ли там опухоли, разрывов или смещений, которые порой действительно необходимо лечить хирургически. Но примерно в восьмидесяти – восьмидесяти пяти процентах рентген и МРТ для диагностики болей в спине и суставах необязательны, потому что кости и хрящи не болят, в них нет болевых рецепторов. В начале восьмидесятых годов прошлого века в нашей стране на первый план вышла теория Я.Ю. Попелянского о дискогенных болях в спине – то есть у нас болят межпозвонковые диски, и в этом случае появляется диагноз «остеохондроз».

Я напомню, что в семидесятые годы были такие диагнозы, как «радикулит» и «радикулярные боли», но потом врачи поняли, что это неправомерный диагноз, потому что радикс – это нервный корешок, а нервные окончания не болят, так как не имеют болевых рецепторов. Тогда придумали диагноз «остеохондроз» – по-латыни это слово означает «дистрофические изменения хрящей». То есть межпозвонковые диски – это хрящи, представляющие собой прокладку между двумя позвонками. И по сути, остеохондроз – это состояние, когда межпозвонковый диск стерся и кости трутся друг об друга. При этом около позвоночника возникают разного рода разрастания – остеофиты, которые якобы защемляют нервы.

На самом деле ничего этого нет. Многие патологоанатомы и физиологи были бы удивлены, читая современную литературу по болям в спине, когда нашли бы там слово «остеохондроз» или определения «позвоночный канал» и «спинномозговой канал», а также утверждения о том, что какие-то диски ущемляют какой-то дуральный мешок. Люди, которые с упоением пишут о дискогенных болях, связанных с дисками и остеохондрозом, не понимают сути этого болевого процесса. Аксиомы физиологии гласят, что кости и хрящи не болят, так как они не имеют болевых рецепторов. Не болят и нервы, нервные окончания и корешки, не болят ни спинной, ни головной мозг, потому что они также не имеют болевых рецепторов. А ведь мы часто читаем в заключениях врачей, что, например, «грыжа диска ущемила нерв на таком-то уровне». Я не буду говорить, что это неграмотно – этого в принципе не может быть с точки зрения анатомического строения человека!

Кроме того, во многих монографиях, описывающих так называемый остеохондроз, врачи не понимают разницы между позвоночным каналом и спинномозговым каналом. Позвоночный канал – это, образно говоря, крепость, внутри которой прячется спинной мозг, который, в свою очередь, спрятан в позвоночном канале в дуральном мешке, плавающем в ликворе (спинномозговой жидкости). И никакие межпозвонковые диски ущемить нервы не могут, потому что в спинномозговом канале вообще нет нервных корешков, потому что есть спинномозговые нервы. Но когда в конце 1980-х – начале 1990-х годов появился метод МРТ, все невропатологи, зашедшие в тупик со своими обезболивающими препаратами, с радостью ухватились за эту теорию: диск зажимает нерв!

В связи с побочными действиями лекарств давайте теперь рассмотрим широко популярные безлекарственные антигистаминные препараты, которые назначаются при разного рода аллергиях – раньше это были димедрол и супрастин, а сейчас появились таблетки нового поколения. Эти лекарства обладают так называемым антихолинергическим свойством. Ацетилхолин – это один из множества нейромедиаторов, которые улучшают связь между нервами и мышцами, связь между клетками. Когда ацетилхолин попадает в кровь, снижается ритм сердцебиения, что, как мы говорили, часто вызывает страх и тревогу. Когда снижается сердечный ритм, при нормальной нервной системе происходит саморегуляция организма, например, улучшается перистальтика желудка, кишечника. То есть ацетилхолин играет положительную роль в общей работе организма. Так вот, избыточное применение антигистаминных препаратов или препаратов, связанных с аллергиями, тормозит действие ацетилхолина, что снижает эффективность работы организма, например, вызывает проблемы с мочеиспусканием (недержание мочи или, напротив, препятствия ее нормальному выделению), повышает сонливость и так далее. То есть разрушаются связи, о которых я говорил выше. Это очень опасно для пожилых людей, которые бездумно применяют эти препараты, не читая аннотации и не вдумываясь в их действие, особенно побочное, и в их совместимость с другими препаратами. А ведь это очень важно знать и учитывать, особенно в тех случаях, когда лекарства принимаются в избыточном количестве.

Когда я был студентом, то запомнил слова академика Лапина, который сказал, что организм человека не воспринимает одновременно больше двух лекарственных препаратов. Мы не будем сейчас касаться реанимации и острых состояний, когда человек попал в катастрофу, когда его жизнь под угрозой или когда необходимо восстановить какие-то жизненные функции организма – в таких случаях в вены вводятся катетеры, через которые вливаются препараты. Ургентная медицина сегодня достигла совершенства, и благодаря лекарственному насыщению она эффективно помогает сохранять жизненно важные органы и спасать многие жизни, в том числе и от ранней смерти. Но как только человек начал открывать глаза и понимать, что он находится, например, в больнице, он должен сам решить, нужны ли ему препараты или нет.

Организм человека не воспринимает одновременно больше двух лекарственных препаратов.

Например, сейчас очень модно выписывать нестероидные противовоспалительные средства – НПВС. Они применяются при болях в спине и суставах, при головных болях, а также оказывают общее обезболивающее действие. Раньше предполагалось, что осложнения от этих препаратов могут быть только у людей, страдающих вегетососудистыми заболеваниями. Например, гипертоническая болезнь, которая сплошь и рядом встречается у людей старше сорока лет, относится к сердечно-сосудистым заболеваниям. При таком заболевании человек постоянно принимает гипотензивные препараты, которые вызывают головокружение и падение сердечной деятельности. На этом фоне гипотензивные препараты имеют также и обезболивающее действие, но особое опасение вызывают другие, более опасные побочные эффекты.

Комитет по контролю за качеством пищевых продуктов и лекарственных препаратов США официально заявил, что при применении подобных лекарств в 50 % случаев может иметь место инсульт головного мозга или инфаркт миокарда. Подобные лекарства вызывают образование тромбов, которые могут формироваться в самых разных ситуациях, потому что эти препараты обладают миорелаксирующим действием – то есть расслабляют мышцы. В результате мышцы перестают работать, и кровь начинает двигаться медленно. А ведь гипертоники, как правило, являются неспортивными людьми, у которых жизненный тонус и так снижен – значит, негативный эффект от воздействия лекарств будет только усиливаться.

Гипотензивные препараты могут вызвать инсульт головного мозга или инфаркт миокарда.

Теперь давайте обсудим вопрос: почему весь мир борется с допингами? Я не буду говорить о политическом аспекте этой проблемы, но, например, молодые ребята, которые занимаются бодибилдингом и пауэрлифтингом, очень часто используют кортикостероиды для искусственного наращивания мышечной массы. Люди хотят красиво выглядеть. Я понимаю: когда человек продает изображение своего тела модному журналу, это его заработок. И хотя я не понимаю и не разделяю такое отношение к собственному телу, я могу объяснить, почему он применяет эти средства: он делает это только для того, чтобы у него были красивые мышцы, как у известных атлетов. Но ведь эти же препараты значительно укорачивают жизнь! Знаменитая американская бегунья получила инфаркт в 36 лет, а ведь у нее были мощные мышцы, причем было видно, что она не накачивала их в тренажерном зале: занимаясь на тренажерах, раскачать мышцы до гипертрофии невозможно – это делается только с применением кортикостероидов. Кортикостероиды – это гормоны, которые резко усиливают одну функцию эндокринной системы и гасят вторую. По этой причине мужчины, употребляющие данные препараты, достаточно рано, уже в молодом возрасте, начинают страдать импотенцией, в 28–29 лет получают инфаркт миокарда, у них рвутся соединительные ткани, ахиллово сухожилие, сухожилия связки локтевых и плечевых суставов. Потом смотришь на их молодое по возрасту тело, а оно уже все в морщинах…

Употребление мужчинами кортикостероидов для наращивания мышечной массы негативно влияет на потенцию, увеличивает риск развития инфаркта и разрушительно действует на соединительные ткани, связки и сухожилия.

Избыточное применение антибиотиков, которые сейчас прописываются при каждой простуде и ОРЗ даже детям, ведет к снижению выработки лейкоцитов, что провоцирует развитие лейкоцитоза – болезни крови, которая ведет к нарушению функций иммунной системы и снижению иммунитета.

Практически нет препаратов, которые не имеют побочных действий. Но если ко мне приходит пациент и я не выписываю ему лекарственного препарата при болях в спине, а рекомендую, например, упражнения, дыхательную гимнастику и водные процедуры, то есть методы естественной терапии, которых существует достаточно много и которые по своему эффекту во много раз превышают действие химических препаратов, не вызывая побочных явлений (единственное препятствие для их использования – это лень), то пациент мне говорит: разве это лечение? А ведь это и есть самое сложное лечение! Самое простое лечение – это таблетка. Почему люди так привязаны к таблеткам? Лекарственный бизнес давно выяснил, что среднестатистический пациент ленив, труслив и физически слаб. Заболела спина, голова, сердце – врач сказал принять таблетку, и вот на тумбочке появляется уже два-три слоя лекарственных упаковок…

Среднестатистический пациент ленив, труслив и физически слаб: ему проще принять таблетку, невзирая на возможные побочные эффекты, чем использовать методы естественной терапии, которые действуют во много раз эффективнее и не вызывают побочных эффектов.

Однажды ко мне обратился известный кинорежиссер, который шефствует над старыми актерами, живущими на пенсию. Им помогают, достают дорогостоящие препараты. И вот этот режиссер говорит мне: «Сергей Михайлович, вы не могли бы продать кому-нибудь эти препараты? Эти люди умирают, несмотря на то, что у них так много лекарств, и от них остается очень много препаратов». В этом-то и заключается весь ужас: на лечение, которое не дает ожидаемого эффекта, тратятся колоссальные деньги! Например, курс обезболивающей терапии стоит в среднем полторы тысячи рублей, при этом человек должен неподвижно лежать в корсете и ждать, пока наступит лечебный эффект. Но неужели вы думаете, что если вы принимаете перорально лекарственный препарат, то он каким-то образом должен вылечить вам хрящ коленного правого сустава? Зачастую даже не лекарства, а очень дорогостоящие БАД навязываются буквально всеми невропатологами, хотя это просто нефизиологично: любое заболевание позвоночных суставов связано с дистрофией, а дистрофия – это «голодная» часть тела, которая требует отдельного внимания.