Цитаты из книги «Пелевин и поколение пустоты»

Задолго до этого – с 1759-го по 1769-й – в свет выходил по частям роман Лоренса Стерна «Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена», который по-своему изменил отношение к повествованию и заставил всех поверить, что главное в истории – лирические отступления, поскольку из них одних и может состоять рассказ.

У нас огромная страна, уступающая по масштабу собственной словесности. Так исторически сложилось, что худлит – наш основной продукт, подороже нефти и газа. Писать книги в России все равно что готовить фондю в Швейцарии или быть актером в Голливуде: замучают советами.

Так или иначе, это явно противоречит сугубо русской писательской традиции, по которой у литератора есть всего одна опция карьерного роста – в пророки.

Русский читатель всегда был скорее равнодушен к стилю, нежели к смыслу. Тому масса примеров: от Чернышевского, чье «Что делать?» выдает криминальную неспособность оперировать языком, до стихотворения Тютчева Silentium. Стих у Тютчева вышел тягучий, неповоротливый, архаичный, с уже тогда безнадежно устаревшим образом встающих и заходящи